Нечисть

Те, внизу, сделав выстрел из гранатомета, подождали три... пять... десять секунд... Взрыва не было.

Хорошо бы пальнуть еще раз, но естественный рабочий мандраж перешел в страх и, без остановки и объяснения, в панический ужас... Хлопнули дверцы угнанной "копейки" и киллеры покатили прочь.

Беспричинный ужас не отпускал; и только их опыт, афганский, боевой, и крепкие нервы удерживали стрелку спидометра в пределах шестидесяти, пока они не вывалились на Садовое кольцо, где можно было газовать, платить за превышение и не бояться, что в тебе увидят убегающего.

Снаряд, кувыркаясь, врезался в паркет -- брызнули щепки -- полетел было в ковер на стене, но вновь упал: это Мор настиг его, скогтил за бока и грохнулся вместе с ним на пол, распластавшись сверху.

Денискин визг смешался с криком ворона да так, что их совместный сигнал бедствия чуть не вышиб дверь детской комнаты наружу, хотя она и открывалась внутрь. Но сила еще большая ударила дверь и распахнула ее куда положено: отец, а за ним мать ворвались в комнату. Отец крутнулся юлой, хлопнула закрытая форточка, он прыгнул к окну, потом назад - габариты не помешали быть ему исключительно шустрым, нагнулся - в одной руке трепыхался взъерошенный ворон, в другой - тихо дрожала граната. Мать с не меньшим проворством успела за это время схватить Дениску на руки, отнести к дивану, понять, что с сыном все в порядке, расцеловать - и расплакаться.

- Сын, я ведь говорил тебе, что форточку и окна никогда нельзя открывать. - Голос отца был сердит и ровен. Дениска по опыту знал, что никакое наказание ему не грозит ни от отца, ни от матери, но все равно... не любил, когда родаки сердятся...

-- Сыночка, никогда не делай так. Ты же знаешь, что это может быть опасным, столько нечисти вокруг. Папа ведь объяснял...

-- Ну а мне жарко, понимаете, жарко! Батареи топят как очумелые, а на улице сегодня было десять градусов, да еще солнце! А если кто и залезет - у нас Морка и Ленька на что? Морку хоть прокормить нетрудно, а Ленька уж месяц не жрал, если не больше! Пусть поохотится.

- Сын, пожалуйста. Не открывай никогда окон и форточек. Была бы форточка закрыта, эта железяка со взрывчаткой в окно бы попросту не попала. А когда она открыта, то получается прореха и она наоборот, как воронка - в себя опасность всасывает. Ясно тебе?

- Ясно.

- А насчет Леньки не беспокойся, он может сто лет не есть, без ущерба для здоровья. И на железо он не охотится. Тебе все понятно, сын?

- Понятно.

- Динечка, не сердись, лапуля, мы с папой очень за тебя испугались, очень!. - Мать все еще шмыгала распухшим носиком, но глаза ее постепенно занимались пламенем, которого даже Денис безотчетно робел.

- Гарик!...

-- Да, Оль.

-- Ты обезвредил эту гадость?

- Только что. Видишь, умолкла.

- Ты знаешь, кто это сделал?

- А что тут знать-то? Этот... сосед наш организовал. Только, Оль, ты не лезь, я сам разберусь. Ты вот что: лучше прибери здесь, да ремонт вызови, пока рабочее время... Не будем сами из-за пустяков светиться, тут им на час работы. Мор! Лети и найди тех, кто стрелял. Да подожди вечера. И сразу же домой. Стукнешь мне в окно, я сам тебе открою. Лети, чучело пернатое!

- Найди их, Мор! - мать всхлипнула, но нашла в себе силы улыбнуться и пригладить перья разъяренной птице. Отец подошел к окну.

- Стой! - Это Денис крикнул вслед приготовившемуся улетать ворону. Тот мгновенно сорвался с руки отца и прилетел на кровать, на колени к Дениске. Впредь, Морка, спрашивайся сначала меня, понял?

А не то -- по клюву!...

- И ты, папа, и мама тоже, не смейте без меня Морке приказывать! Я не хочу!

- Кх... Это было сделано для тебя, сын, полностью в твоих интересах... Хорошо, я буду сначала спрашивать у тебя. Так?

- Ладно, папа. А я даю слово, что не буду открывать форточку без спроса. Морик, лети, дурачок, только осторожнее. И сразу к папе!

Мор вернулся ночью, когда Дениска уже спал, уцепившись за мамину руку, и мама спала, тут же, в маленьком кресле возле кровати. В виде исключения, пока не было ворона, мать разрешила присутствовать Леньке, своему любимцу. Тот неподвижной глыбой замер в углу и было непонятно - спит он, или просто ждет, пока вражеская сущность проявит себя, дотронется до сигнальных нитей...

Отец впустил птицу, налил ему воды в кадушечку - есть ворон явно не хотел - и отнес в Денискину комнату. Поколебался, но не стал трогать, оставил маму с сыном спать рядом, рука в руке, лишь захватил с собой испуганного Леньку, которого ворон не жаловал и всегда норовил обидеть явно, либо исподтишка.

Утром отец вышел за газетами, оставил их матери, а сам уехал на работу.

- Мам, а что с ними? Это в Москве?

- Да, на Юго-западе. Бандитские разборки.

- А почему у них головы такие? Подожди, не закрывай... Двойное убийство... глаза... садистская расправа... до неузнаваемости... Мам, а что такое садистская?

-- Денис, это не наше дело, пусть они выясняют отношения, а нам до этого дела нет. Это бандитские войны.

- Да? А не наш ли Морочка им глаза вырвал? А? За то, что они хотели нас убить? Зуб даю, что это

Морка их так!

- Какой зуб? Динечка, прекрати молоть всякую чушь! Дай... дай... где зажигалка?... А сигареты...

Какой еще зуб? Больше не смей говорить подобную чушь! Дай сюда газету!

- Морка, Морка! Иди сюда, бандит? Что ты делал сегодня ночью, признавайся!

- Кр-рови! Мор-р! Кр-рови!

- Во мам, видишь, Морка во всем сознался! Он р-раскололся!

-- Он просто есть хочет. Вот лучше бы его покормил...

-- Ничего он не хочет, вон потр-рогай, какое пузо!

- Не буду я его трогать!... Ты уроки сделал? Иди помой руки.

- В воскр-ресенье сделаю. Мам...

-- Ничего не хочу знать!... Дай мне спокойно покурить... Отсядь, не дыши дымом... А еще лучше посиди пока в своей комнате.

-- Так у вас все равно вся спальня прокурена. Мам, а мам?...

-- Что?

- А можно я спрошу?

- О чем?

- Обо мне.

- О тебе? А что именно о тебе?

- А-а, ты сначала докури, а потом я спрошу.

- Ну хорошо, тогда погоди минутку. Мор!... Я тебе клюну сейчас, чучело бандитское, я тебе так клюну!... Динечка, унеси Мора к себе, видишь Ленька испугался... Ах ты старичок мой, старичок...

Напугал тебя злой Морище... уноси, уноси... я через пять минут приду...