Голодная

Соболевский шел перед ней уверенным шагом, ни на секунду не сбиваясь с ритма. Он ни разу не оглянулся, но девушка была уверенна, что он о ней знает. Почему она выбрала его? Шерил не смогла бы ответить на этот вопрос. Иногда люди делают вещи, которые противоречат здравому смыслу. Некоторые называют это интуицией.

Девушка сверлила взглядом спину Макса и молилась, чтобы он первый свалился без сил и объявил привал. Ее пугала мысль, что если остановится она, то Макс, не оглядываясь, пойдет дальше. Но, как ни старалась Шерил идти в его темпе, понемногу стала отставать. Натертые ноги не слушались, все чаще оступались, запинались на, казалось бы, ровном месте. Когда Шерил упала в очередной раз, больно ударившись коленкой о торчавший корень, то услышала спасительное слово — привал. Не вставая, она перекатилась на спину и закрыла глаза.

— Покажи ноги, — над головой раздался приказ Макса.

— Зачем?

— Затем, что надо сразу говорить, когда начинаются проблемы. А свою гордость засунуть себе в жопу. И там оставить, пока не выберемся отсюда.

Шерил стянула ботинки. Пальцы на ногах были похожи на варенные сардельки — красные, распухшие. На пятках с лопнувших мозолей лоскутами свисала кожа, сукровица мелкими капельками просачивалась на поверхность.

— Идиотка, — поставил ей диагноз Соболевский, бросив взгляд на ее ноги. — К вечеру ты не сможешь сделать и шага, а к следующему утру у тебя разгуляется инфекция. Почему сразу не сказала?

— Что ты можешь сделать? Вызвать врача на дом?

В отвел Макс кинул ей бутылку с водой, складной нож.

— Сполосни, высуши. Обрежь рукава у своей кофты, сделай носки.

Сам отошел в сторону заболоченной низины, наклонился и стал что-то собирать с земли. Вернулся, кинул Шерил под ноги ворох ярко-зеленого мха.

— Вложи в носки, подложи под мозоли. Мох действует как антисептик, заодно смягчит трение.

Задумчиво понаблюдав, как девушка возится с носками, Макс присел рядом и перевязал шнурки на ее ботинках особым способом, затянул на взъеме, ослабил на лодыжке. Резко встал, качнулся, смог удержатся, в последний момент ухватившись за шершавый ствол кедра. Преувеличенно аккуратно наклонился над рюкзаком, достал пачку печенья, протянул половину ей.

— Можно спросить?

— Валяй, — произнес Макс, выплюнув изо рта кусок печенья, остальное, так и не став есть, он засунул в один из множества карманов.

— Почему ты со мной возишься? Делишься едой? Ждешь меня?

— Ты со мной еще не рассчиталась, берегу свое капиталовложение.

— А спальник под голову, тогда, в самолете, почему мне сунул, а не себе взял?

— У тебя так болталась голова, что ты два раза чуть не сломала мне затылком нос. Подумал, что если помогу тебе удержать голову на месте, то хотя бы мой нос останется цел. Ненавижу дышать ртом, пока заживает сломанная переносица.

Шерил призадумалась. Не важно, по какой причине, но она выяснила, что Макс ее не бросит посреди леса. Только насколько хватит его самого? Он не хочет есть, надо полагать, что его мучает тошнота и головная боль. Несомненно, у него большая потеря крови и возможны еще, какие угодно внутренние повреждения.

— Я слышала, что люди по лесу часами ходят по кругу, а ты еще и головой ударился. Откуда ты знаешь, что мы идем в нужном направлении? И сколько нам так идти?

— У меня были хорошие учителя. Они так старались меня угробить дисциплиной «Выживание в диких условиях», что ДжПиэС в моей голове работает при любых обстоятельствах.

— Получается, что без тебя у меня нет ни единого шанса?

— Уверен в этом. И теперь, когда ты тоже признала этот факт, уясни кое-какие правила. Если возникают проблемы — говоришь сразу. Про гордость я уже говорил. Когда идешь, посматривай по сторонам, оглядывайся назад. Здесь боятся нужно не только людей, но и хищников, которых здесь хватает. Сейчас конец лета, зверье сытое. Но всегда можно нарваться на раненного или старого зверя, который не побрезгует легкой добычей. Смотри под ноги — змей здесь не мало. И самое главное — я приказываю, ты выполняешь. Вопросы?

Шерил покачала головой. Вопросов не возникло. Макс выразился предельно ясно. Или она с ним, или она не выйдет из леса.

— Тогда идем, к вечеру будем у озера. Там останемся на ночь.

— Откуда ты знаешь, где будет озеро? У тебя в голове есть еще и карта всей тайги? — не удержалась от ехидства Шерил.

— Глаза у меня есть. Мы над ним пролетали.

К вечеру они вышли на заросший камышом и рогозом берег. Узкое, вытянутое в длину с юга на север озеро, черной гладью лежало между деревьев. От когда-то глубокого и широкого озера осталось только треть его бывшей площади с открытой водой. Через сотню, другую лет и его постигнет участь всех озер. И в тайге станет на одно болото больше. Шерил и Максу пришлось пройти почти километр вдоль прибрежных зарослей, чтобы выйти на относительно сухое, не заболоченное место.

Макс сбросил с плеч рюкзак под красавицу-лиственницу. Игнорируя любопытные взгляды своей спутницы, снял с себя всю одежду и не торопясь, с удовольствием погрузился в темную воду, тут же, практически без всплеска, нырнул на глубину.