Голодная

— Не разглядывай, — посоветовал Макс.

Шерил и не собиралась, брошенного наспех взгляда оказалось достаточно, чтобы ее заколотило крупной дрожью. К горлу подскочил комок. Обдирая ладони об острые края приборной панели, не замечая боли, она судорожными рывками выбросила свою ношу в окно и, перебравшись через мертвое тело летчика, стараясь не задевать его, спрыгнула вниз на землю, усыпанную рыжей хвоей. Тут же отбежала в сторону, согнулась пополам. Ее вырвало желчью. Рвотные спазмы вновь и вновь скручивали желудок, не давая вздохнуть. Упираясь руками в дерево, она постаралась успокоиться, отдышаться. Липкая от смолы, шершавая кора неприятно липла к пальцам, постепенно оттягивая на себя внимание девушки.

Следом за ней, скорее вывалился, чем выпрыгнул из окна, Макс. Пошатываясь, от дерева к дереву, он отошел от самолета на десяток метров и рухнул на землю под тень раскидистой ели.

Шерил с трудом пришла в себя. Открыла бутылку с минералкой. Прополоскала рот, плеснула немного воды на ладони. Бесполезно. Вода не справиться со смолой. Может водки выпить? Сразу станет на все плевать. Специально не замечая Макса, она с тоской огляделась.

Самолет, гигантской трубой, лежал стиснутый со всех сторон стволами деревьев. Позади него тянулась взрытая полоса, заваленная переломанными деревьями с вывернутыми корнями. Крыльев не было видно. Вероятно, их деревьями сорвало с корпуса в самом начале их бешеного приземления.

И вот они там, где никогда не мечтает оказаться городской житель. Тайга. Русский, бескрайний, бесконечный, безжалостный лес. Могучие кедры, лохматые ели в темно-зеленых платьях. Гордые сосны, подпирающие своими мохнатыми шапками голубой небосвод. Земля, усыпанная за многие века хвоей так плотно, что не многие растения могут добраться корнями до плодородной почвы. Непроходимые буреломы, которые обходят стороной даже медведи, и лишь гадюки по утрам вылезают на поваленные, поросшие изумрудным мхом трухлявые стволы и греют свои, природой татуированные, спины. Множество коварных болот, когда-то бывших ледниковыми озерами, терпеливо поджидают неосторожных живых, будь то хоть человек, хоть зверь.

По тайне можно бродить годами, и не встретить ни единой человеческой души. Лишь дикое зверье, если захочет, покажется на глаза и повезет тому, кому не встретится хозяин тайги ранней весной, да поджарые волки вышедшие на охоту.

У неподготовленного человека нет ни единого шанса выжить в тайге. Оружие гарантирует почти половину успеха. Еще карта, которой у них не было. И еда, репелленты, чистая вода. И здоровый напарник. И спутниковый телефон, и компас, и ... Размечталась, идиотка, оборвала себя Шерил. Она уныло перевела взгляд на Макса. Нельзя уходить далеко от самолета. Их же обязательно станут искать, а она не имеет никакого отношения к делам Макса. Пусть он ползет, куда хочет, она останется здесь!

Смола на ладонях нервировала, лишала покоя. Шерил ногой разгребла хвою, добираясь до почвы. Опустилась на четвереньки, сломанной веткой разворошила плотную землю, зачерпнула ее в ладони и стала тереть. Мелкие частички земли накручивали на себя смолу с рук и падали вниз. Шерил остервенело шоркала ладонями, давая выход скопившемуся напряжению.

— Надо уходить. Сутки у нас в запасе есть. Пока они скоординируют свои действия с местными, пока найдут свободные вертушки, мы успеем затеряться в тайге, — произнес Макс.

— Я никуда не пойду. Я никому ничего плохого не делала. Дождусь спасателей здесь, — говоря, Шерил тихонько пятилась назад. — Знаешь, я больше боюсь быть с рядом тобой. Ты сильно ударился головой. Может, ты и меня захочешь пристрелить, как того парня из самолета?

Она насторожено замерла за толстым деревом, готовая в любой момент броситься бежать.

— Делай, как знаешь, — устало произнес Макс. — Только хочу предупредить — меня будут искать не благородные офицеры в парадной форме, а профессиональные убийцы. Им необходимо довести начатое до логического завершения. Думаешь, по прибытию, нас бы встретили тетки с караваем? Как только они не найдут мое тело в самолете, то сразу начнется охота. Теперь им нельзя меня выпустить живым из тайги. А ты — лишний свидетель. И еще, — Макс поймал ее взгляд. — Я не убиваю ради удовольствия.

 Соболевский, очень медленными, скупыми движениями, оберегая голову, сложил две бутылки минеральной воды, водку, печенье в спальник. С помощью ремней сделал из него подобие рюкзака, закинул себе за спину. Не попрощавшись, развернулся в сторону противоположную направлению полета самолета, и на ходу, поливая на ладонь воду из третьей бутылки, стал оттирал с лица засохшую кровь.

Он не прошел и пятидесяти метров, как услышал за собой хруст веток под ногами. Не оглядываясь, ускорил шаги.

К полудню, ноги у Шерил в чужих, неразношенных ботинках, сопрели и теперь натирали при каждом шаге. Как ни старалась она выбирать место, куда ставить ногу, ступни все равно подворачивались на пружинящих, на мягкой хвое ветках, шишках, проскальзывали на корнях, покрытых мхом. Уже через пару километров, Шерил поняла, что имел в виду Макс, когда сказал, что она разлюбит лес. Дикий таежный лес ни шел не в какое сравнение с пригородными сосновыми борами, где каждый квадратный метр утоптан сотнями грибников, каждая ветка подобрана любителями шашлыков. Она уже не замечала вкусного лесного воздуха, щебетания птиц, так поначалу ласкавшего слух. Камуфляжная куртка стала весить как цигейковая шуба. Желудок скрутило от голода, во рту пересохло. Глаза щипало от пота, липкими каплями катившими со лба.