Не было печали...

— Мне бы очень хотелось, но я должен спешить. Ведь Анна тоже ждет меня к ужину.

— Тогда я соберу Вам что-нибудь с собой к чаю. Чтоб хватило Вам с Анной и завтра Вам на службу, — Мария Тимофеевна дала зятю узелок и полотенце, чтоб он завернул в него семейный портрет. Не дай Бог, портрет запачкается от сдобы в узелке.

Штольман сложил все в саквояж и откланялся. По дороге домой он думал, как поведет себя Мария Тимофеевна, когда в ближайшее время по Затонску могут поползти малоприятные слухи о ее зяте.

========== Часть 8 ==========

После ухода зятя Мария Тимофеевна спросила мужа:

— Витя, и что же теперь будет?

— А что будет? Ты мечтала иметь в зятьях князя. Вот и получила. Ну Штольман, конечно, не князь. Но ближайший родственник князей.

— А князем он никак не мог стать? Если бы отец признал его?

— Нет, Маша, это было бы почти невозможно. Князю нужно было бы подавать прошение самому императору. Очень маленький шанс мог бы быть, если бы у князя вообще не было других родственников, и титул было бы передать некому кроме как внебрачному сыну. А у Дмитрия Александровича было несколько братьев, так что князей Ливенов хватало и без побочного сына. Но даже если бы Штольман и был единственным претендентом на титул, все равно ситуация была бы не в его пользу. Его мать была замужем, когда он родился. Он не добрачный, точнее привенчанный, ребенок родителей, которые все же поженились после его рождения, и не просто внебрачный ребенок князя, он родился в результате прелюбодеяния, а это гораздо хуже. Думаю, князь не смог бы ничего сделать, чтоб его узаконить.

— Как жаль…

— Маша, по крайней мере он сделал все, что мог в тех обстоятельствах. Он оплатил для его гувернера, затем его образование в пансионе и Императорском училище правоведения. Я не думаю, что у Штольмана-отца были бы возможности устроить Якова в училище. Мне кажется, что это стало возможным только потому, что князь воспользовался своими связями и мог позволить себе оплату такого привилегированного заведения. Так что своей карьерой и высоким чином, которого он впоследствии достиг, Штольман в определенной мере обязан князю.

— Да, я понимаю…

— А после смерти он оставил внебрачному сыну квартиру и фамильный перстень. А мог бы вообще ничего не оставлять. Ты хоть представляешь, сколько может стоить квартира в Петербурге? Целое состояние! Это ведь не домишко в Затонске. Так что, на мой взгляд, Дмитрий Александрович поступил по совести. Да и его брат и сын тоже. Штольман ведь не имеет никаких прав на наследство, думаю, князь оставил дарственную на квартиру. И Ливены могли попытаться это оспорить. Не Александр, который еще слишком молод, а, скорее всего, его дядя Павел. Но они этого не сделали. Штольман назвал Павла честным и порядочным человеком, и я в этом не сомневаюсь. Так что когда Штольман с Анной переедут в Петербург, благодаря князю у них там будет своя квартира.

— Витя, а они переедут?

— Маша, ну не вечно же Штольман при его чине будет в Затонске. Ему, как я могу предположить, и так сделали одолжение, разрешив вернуться сюда, он же в одном чине с полицмейстером. Он ждет другого назначения, он подал прошение на перевод в Петербург.

— Значит, наша девочка скоро уедет?

— Такие дела обычно быстро не делаются. Но, думаю, через несколько месяцев они все же уедут. Штольману нужно и дальше продвигаться по службе. И очень хорошо, что у него теперь есть в столице родственники. Все же с его родными Анне будет полегче в чужом городе.

— Думаешь, он представил ее князьями?

— А как же иначе? Она ведь его жена, как он мог ее им не представить?

— Значит, у Анны теперь есть дядя князь?

— Получается что так.

— А ее ребенок будет внуком князя…

— Ну если для тебя это так важно, то да.

— Витя, они ведь уже несколько месяцев женаты, а детей так и не предвидится…

— Маша, ну куда им сейчас ребенок? С проблемами, которые будут и здесь, и поначалу в Петербурге. Вот обустроятся в столице и подумают о детях. Я рад, что у Штольмана есть голова на плечах, все же не юнец, чтоб не понимал, что к чему.

— А если все не так, как ты говоришь?

— Тогда об этом мы узнаем через пару лет. А пока нет повода для беспокойства. Анна же у нас получилась, хоть и не сразу. Дай им время.

Виктор Иванович был рад, что разговор с происхождения Штольмана свернул на детей. Он не был готов сказать жене, что, возможно, в ближайшее время на зятя и дочь действительно могут обрушиться неприятности. Он бы очень хотел, чтоб молитвенник Ливенов не нашелся. Конечно, было бы очень жаль, если бы пропала семейная реликвия, но спокойствие Штольмана и Анны дороже.

Яков Платонович обнял и поцеловал жену, которая с нетерпением ждала его.

— Аннушка, заждалась меня, наверное?

— Конечно, заждалась. Что, опять много работы? Из-за этого ты задержался?

— Нет. Дело в другом. У меня есть новости, как хорошие, так и плохие.

— Ну начни с хороших…

— Я был у твоих родителей, поэтому и припозднился. Я помирился с твоим отцом.

— Какая радость! — Анна поцеловала своего Якова. — Теперь бы еще как-нибудь сказать об этом маме… Но чтоб без обморока было…

— Ну обморока не было, так, только намек на него… Но все обошлось…

— Ты сказал??

— Мы с Виктором Ивановичем вместе сказали.

— И что, маменька даже пустырника не попросила?

— Нет, просто ей было некогда, слишком многое ей нужно было усвоить… То, что я родственник князей, ей очень польстило. Шокировало правда, что незаконный. Но то, что Ливены меня приняли как равного, все же привело ее в благостное расположение духа. В итоге она попросила меня передать в письме князьями поклон от них с мужем.

— Даже не верится! Вы с папой просто волшебники!

— Я бы сказал — факиры, — усмехнулся Штольман.

Анна не поняла, почему ухмыльнулся муж, но спрашивать не стала. Ее больше интересовало другое.

— А поклон ты и правда собираешься передать?

— Конечно, я же обещал. Когда в следующий раз буду писать Павлу.

— Павел не сочтет это слишком дерзким? Мне бы не хотелось, чтоб он и Александр подумали, что мои родители не понимают разницы в положении между князьями и провинциальными дворянами.

— Аня, вот уж кто так не подумает, так это Павел, не такой он человек. Так что не волнуйся, в отношении этого все будет хорошо… А теперь я должен рассказать тебе и о плохих новостях. Сегодня пришла телеграмма от Саши. Помимо портрета он послал мне еще и немецкий молитвенник Ливенов. Он и пропал.

— Какая жалость. Видимо, это семейная ценность. Может, он все же найдется?

— Да было бы лучше, если бы он не находился.

— Почему же?

— Аня, в нем фамильное древо Ливенов, и князь добавил к нему меня.

— Как?? Яков, ты же не Ливен, ты — незаконный отпрыск. Подобное ведь вроде бы не делают. Как князю такое могло прийти в голову??

— Анна, да почем я знаю, что на него нашло. Добавил и все… Сейчас неважен мотив его поступка. Важно, что человек, похитивший молитвенник, может это увидеть. Ты понимаешь, какие могут быть последствия?

— Ты говорил про шантаж…

— Да, и поскольку меня искать не нужно как Ливенов, думаю, шантажировать меня будут первым. Так что как только придет письмо с угрозами раскрыть мою тайну, мне придется открыться самому. Правда пока не знаю, как это лучше сделать… Чтоб отделаться малой кровью. Но, опасаюсь, что так не получится. Меня же пол-Затонска знает. Через несколько дней весь город будет в курсе тайны моего происхождения, причем всем будет известно гораздо больше, чем мне самому. Все грязные подробности… Как князь совратил мою матушку, как бросил несчастную в положении на произвол судьбы. Как ей пришлось скрыть свой позор и спешно выйти замуж за любого, который согласится на это… Или сколько князь заплатил, чтоб кто-то женился на ней и признал его бастарда как своего сына… И сколько еще потом вытянул из него Штольман…