Страница 58 из 79
— Я действительно не держу на Вас зла… А что Ваша невестка?
— Мария тогда очень переживала, в мужчинах разочаровалась, перестала им доверять. Больше так никого и не полюбила и даже не влюблялась. Поклонники у нее были, и сватались к ней не раз, но всем отказывала, говорила, что не может без сердечных чувств замуж выходить. Так старой девой и осталась, с родителями жила. Отец постоянно ей выговаривал, какая она дура, ведь могла бы сделать блестящую партию… К нам часто приходила, с Еленой они были близки, между ними разница всего два года, да и племянников она любила, особенно Юленьку. Когда Елена умерла, я предложил Марии переехать к нам, чтоб Юлю воспитывала, и чтоб отец ее в покое оставил. Она с радостью согласилась, а отец ее просто ополоумел — заявил, что замуж за порядочных людей выйти нос воротила, а как деверь предложил с ним во блуде жить, так сразу понеслась.
— Что?? Прямо так и сказал? — не поверил Штольман.
— Нет, не так… Он слов вообще не выбирал… приличных, по крайней мере… Мария тогда прибежала вся в слезах. Я утешил как мог, Юля тоже. Когда она в себя пришла, я сказал, что после такого возвращаться ей к отцу не дам, иначе он ее и вовсе со свету сживет, а то и еще хуже — попытается насильно выдать замуж, раз она, по его мнению, решила себя опозорить. Если старому идиоту хочется думать, что мы будем жить во грехе, пусть себя этой мыслью тешит. А еще больше ей жизнь исковеркать, чем он уже это сделал, я не позволю.
— А Вы решительный мужчина, Анатолий Иванович.
— Да не в решимости было дело… а в злости… Я жену любимую потерял, Юля с Андреем маменьку, Мария сестру дорогую, а отец нет чтоб поддержать, еще и в грязи единственную оставшуюся дочь извалял. А потом и вовсе сказал, что эта б… бесстыдница ему больше не дочь…
— А теща Ваша как к этому отнеслась?
— А что она? Она никогда мужу слова поперек сказать не смела. Тайком приходила к нам по первости, дочь с внучкой навестить. Намекала, что в какой-то мере надеялась, что мы с Марией поженимся, чтоб «по-людски» было, и тогда Михаил Ильич смирится. А о какой женитьбе могла идти речь, если более пятнадцати лет Мария мне была как сестра, а я ей как брат? Я к ней, уж простите за откровенность, влечения никогда не испытывал, ни тем более она ко мне… Красивая женщина в моем доме, казалось бы, кровь должна заиграть, но ничего подобного… У нас прекраснейшие отношения, но только как у родственников и друзей… Если бы возникли обоюдные чувства — как между мужчиной и женщиной, подумали бы о женитьбе. А брак из удобства ни она, ни я не приемлем. Да и Андрей, сын мой, такого союза не одобрил бы, хотя Юля была бы только рада.
— А почему не одобрил? Его родная тетка, не какая-то посторонняя женщина, с которой у него отношения могли вообще не сложиться.
— Да дед Михаил Ильич его так настроил. Внушил ему, что между мной и Марией могла быть порочная связь. И если он будет поддерживать этот блуд, то он ему ничего не оставит, как и Марии, а он его единственный внук. Вот Андрей и… осторожничал… зато получил потом все.
— Что значит все?
— А то и значит. Все наследство после смерти Михаила Ильича четыре года назад получил он. Мария ничего не получила.
— А на какие средства, простите за любопытство, она живет?
— Что значит, на какие? — удивился Дубельт. — На мое офицерское жалование и на доход от имения, что мне от родителей досталось. Как только она к нам с Юлей переехала, отец перестал ей вообще что-то давать. Сказал, есть… хахаль, пусть и содержит.
— То есть все эти годы она живет… за Ваш счет?
— Не за мой счет. А с нами — со своей семьей. Для меня в финансовом плане ничего не изменилось. Когда Андрей поступил в кадетский корпус, мы остались втроем — я, Елена и Юля. И после смерти Елены также втроем стали жить. У меня не семеро по лавкам, чтоб средств не хватало. Живем очень достойно. Елена была домашней женщиной, ко всяким светским развлечениям вроде балов и салонов, где постоянно требуются новые туалеты, была достаточно равнодушна. Мария такая же. Конечно, когда Юля подросла, стала ее сопровождать. Но и Юля у меня не пустоголовая, чтоб только о нарядах думать, а ведь на них довольно большая часть семейных трат и идет… Так что не только мне, но и Василию, зятю моему, с этим повезло.
— Анна Викторовна тоже не из тех дам, что гоняются за модой.
— Значит, Вы понимаете, о чем я веду речь.
— Вы сказали, что когда у Вашей дочери появится ребенок, ее тетка, скорее всего, захочет жить с ними, и что Ваш зять это приветствует.
— Да, приветствует. Что касается финансов — Вы ведь об этом хотели бы знать, но не решились спросить, Василий — единственный сын довольно состоятельных родителей, у них большое имение в Ярославской губернии, его отец — отставной полковник, получает пенсию. Оба уже в почтенном возрасте, очень хотели, чтобы сын наконец женился и жил с женой счастливо, как они сами. Юлю они очень полюбили — как дочку… нет, скорее как внучку, — улыбнулся Дубельт, — она по возрасту им как внучка будет. Мария тоже им пришлась по душе, они относятся к ней гораздо лучше, чем в свое время ее собственный отец. Они также были бы рады, чтоб она жила вместе с молодыми. О том, что она может быть обузой семье моего зятя, и речи быть не может.
— В хорошую семью попала Ваша дочь.
— Не могу с Вами не согласиться. Я очень рад этому, и Елена была бы счастлива за Юленьку.
— Мне кажется, моя матушка была бы счастлива за меня, что я женился на Анне Викторовне, она бы ей понравилась, — неожиданно для себя самого сказал Штольман.
— Яков Платонович, насколько я понимаю, Вы не из тех людей, которые бросаются в омут с головой. Вы женились осознанно, в довольно солидном возрасте, на женщине которую полюбили и которая стала смыслом Вашей жизни. Такая невестка несомненно пришлась бы по сердцу Вашей матушке. Печально, что она не смогла видеть Вашего счастливого брака, как и Ваш отец Дмитрий Александрович. Но хотя бы Ваш дядя Павел Александрович может порадоваться за Вас.
— Да, Павел Александрович рад этому браку, — подтвердил Штольман.
— Когда Вы привезете Анну Викторовну в Петербург, Павел Александрович введет ее в общество, а Вы представите ее своим знакомым. Мне не хотелось бы, чтоб Вы подумали, что я хочу навязать Вам компанию своих родственников, но все же скажу. Думаю, Юля была бы рада встретиться с Анной Викторовной, не потому что она — племянница того медиума, который посоветовал ей Василия в качестве мужа, точнее не только поэтому. Юля положительно относится к таким особенностям как у Анны Викторовны, но, к сожалению, не все люди могут принять их даже в таком казалось бы прогрессивном городе как Петербург. Мне представляется, что нашим девочкам могло бы понравиться общество друг друга. Да и Василий — человек широких взглядов, интересный и приятный собеседник. Он близок Вам по возрасту, кроме того знаком с Павлом Александровичем, по службе, как и я сам. Когда Вы будете в столице, я бы хотел пригласить Вас с Анной Викторовной на семейный обед, чтобы представить Вам мою дочь и зятя, ну и невестку. Это Вас совершенно ни к чему не обязывает.
Штольман подумал, что князь Ливен несомненно введет Анну в светское общество. Однако среди знати не все такие как графиня Потоцкая, которая, как сказал Его Сиятельство о своей любовнице, дама без предрассудков и снобизма и с радостью примет в свой круг жену бастарда князя. Но вот будет ли она так же благосклонна к Анне Викторовне, когда узнает про ее способности к духовидению… Что касается его знакомых, среди них было мало тех, с кем бы он хотел познакомить Анну, тем более что некоторые из них были общими знакомыми его самого и Нежинской. Не хватало еще, чтоб в присутствии Анны кто-то из них заговорил о его бывшей любовнице. Пожалуй, предложение о новых знакомствах лучше не отклонять, хотя бы поначалу.
— Анатолий Иванович, благодарю Вас. Мы с Анной Викторовной почтем за честь как-нибудь отобедать с Вашей семьей.