Страница 54 из 79
Дубельт от удивления приоткрыл рот:
— Яков Платонович, Вы это серьезно? Подобными вещами не шутят.
— Совершенно согласен, что не шутят. Все так, как я сказал.
— Законный муж, значит, дальний родственник. Любовник, который ее с дочерью содержал семь лет, тоже дальний родственник. А волокита, с которым она ненужного ему ребенка прижила, вроде как муж… Заблудилась баба в трех мужиках, — подвел итог Дубельт.
Штольман ухмыльнулся про себя, как точно и хлестко выразился полковник:
— Лучше и не скажешь.
— Ну почему же? Можно и лучше, только слова будут… не теми, что должны звучать в приличном обществе. А Ваше общество, Яков Платонович, я безусловно считаю приличным. Как и Павла Александровича. Но при нем, честно говоря, я бы стесняться не стал. Сказал так, как на языке вертелось.
— Это как же? — полюбопытствовал Яков Платонович.
Полковник, хмыкнув, произнес фразу, от которой можно было прийти в смущение. Но Штольман не смог сдержать смеха:
— Господин полковник, да у Вас талант придавать содержанию высказывания соответствующую форму.
— Ну если у меня талант, то у подполковника Ливена талантище, да что там, дар. И хотя подобные выражения он позволяет себе крайне редко, каждое стоит того, чтобы быть внесенным в список изречений Его Сиятельства. Для дальнейшего употребления, — усмехнулся Дубельт.
— Его высказывания такие же… сочные?
— По большей части нет, такие, что все же возможно употребить в высшем свете, где он вращается. Раз уж зашла речь о Павле Александровиче, Вы ведь подумывали, не обратиться ли за помощью к нему?
— Подумывал. Но сейчас мне не хотелось бы его озадачивать своими вопросами без крайней на то необходимости. Пусть я буду эгоистом, но мне хочется, чтоб он и Анна Викторовна просто отдохнули в компании друг друга, а не занимались этим делом. Но если бы Вы мне отказали, я бы обратился к нему.
— Яков Платонович, Вам не придется этого делать. Пусть Павел Александрович наслаждается приятным обществом. А что до помощи, ну с Ливеном ясно, он бы попытался получить информацию через свои связи. А Ваша жена каким образом могла бы помочь?
Штольман сомневался, говорить ли Дубельту о даре Анны. Еще подумает, что она не в себе.
— У нее есть некие способности, которые, возможно, могли бы помочь прояснить ситуацию.
— Это Вы о том, что она видит духов и разговаривает с ними?
«Уже дошли слухи».
— Да. Карелин умолял меня просить Анну Викторовну вызвать дух матери девочки. Вдруг удастся хоть что-то узнать. Но я сказал ему, что способности у Анны Викторовны сейчас не те, что были ранее. И что до ее возвращения в Затонск я в любом случае просить ее ни о чем не стану. Понимаете, полковник, подобные экзерсисы не проходят бесследно, Анне Викторовне может стать дурно, и я не хотел бы, чтоб такое произошло, когда меня нет рядом с ней.
— Понимаю Ваше беспокойство и разделяю Вашу позицию.
— Но самих подобных способов получения информации Вы не разделяете?
— Почему же, любые способы приемлемы, даже самые, скажем так, необычные, если они дают результат. Никаких предубеждений насчет медиумов я не имею. Хотя, конечно, отношусь к этому довольно скептически. Моя дочь с невесткой были как-то на сеансе медиума.
— Да Вы что?
— Да. За Юлей тогда пытались ухаживать два кавалера — тот, что позже стал ее мужем, и еще один, помоложе. Юле нравились оба, и она не могла решить, кому отдать предпочтение. Нам с ее теткой Марией больше был по душе Василий, было видно, что он не только увлечен ее красотой, но и имел более глубокие чувства, хоть открыто на тот момент и не выражал их, а также серьезные намерения. Второй умел произвести приятное впечатление, но был более легковесен. Для флирта такой поклонник был бы хорош, а вот для возможного брака нет, по крайней мере не в его двадцать семь. Но этому она благоволила именно потому, что он был ей ближе по возрасту, а другому, так как был к ней очень внимателен. Как-то сказала нам с ее теткой, что ей бы очень хотелось знать мнение маменьки о том, кого ей выбрать. Мы с Марией, конечно, могли сказать ей, какого бы кавалера мать предпочла для нее, но не стали этого делать. А потом она услышала от кого-то про приехавшего из Парижа медиума, который разговаривал с духами умерших, и загорелась желанием спросить через него совета у маменьки.
— И Вы позволили?
— Позволил. Подумал, что большого вреда от этого не будет, что тот медиум отделается общими фразами. А он говорил по существу, будто действительно был лишь проводником духа Елены. Посоветовал Юле ее нынешнего мужа, так как его чувства к ней на всю жизнь, и она будет с ним счастлива. До сих пор не знаю, был ли месье Пьер на самом деле медиумом или шарлатаном, с которым Мария заранее договорилась о том, что говорить ее племяннице.
— Месье Пьер? - переспросил Штольман, предполагая, кто мог представляться этим именем - Петр Миронов.
— Да, так его называли дамы.
— Вы его видели? Присутствовали на его сеансе?
— Нет, не присутствовал. Но видел, когда забирал Юлю с Марией. Этот месье Пьер не француз, разговаривает на русском не хуже нас с Вами. Да и фамилия у него простая, дай Бог памяти… а, Миронов. Не знаю, каких уж он кровей, но внешне мог бы сойти за француза или итальянца.
— Затонских он кровей. Это дядя Анны Викторовны, брат ее отца.
— О как! Так он медиум или нет? Уж Вам-то, Яков Платонович, это наверняка известно.
«А вот наверняка это не известно.»
— Думаю, что дар у него все же имеется, — сказал Яков Платонович. Скажи он, что сомневается в этом, и Дубельт мог бы решить, что и Анна шарлатанка, что у Мироновых это семейное.
— Значит, своим счастливым замужеством Юля в какой-то мере обязана Вашему родственнику? По возможности хотелось бы поблагодарить его за участие.
— Петра Ивановича нет в Затонске. Он снова в Европе. Когда точно вернется, сказать не могу, но если до того, как мы с Анной Викторовной переедем в Петербург, или мы встретим его в столице, то могу передать ему от Вас поклон. Но все же я считаю, что больше всего счастливым замужеством Ваша дочь обязана своему мужу, который, как Вы сказали, любит ее.
— Да, Вы правы, ему… И тем не менее передайте поклон месье Пьеру, если Вас не затруднит… Но мы отошли от темы нашей встречи. Хотелось бы надеяться, что Вашей супруге удастся поговорить с духом матери девочки и прояснить хоть что-то.
— Мне тоже. Но все же я бы больше полагался на… материальные свидетельства. Не потому, что не верю в способности Анны Викторовны как таковые, скажу Вам честно, она не однажды помогала мне в расследованиях, а так как после одного… потрясения ее дар… нестабилен… Поэтому я и прилагаю со своей стороны усилия, как могу… Вот к Вам пришел просить содействия…
— Яков Платонович, я совершенно не против попытаться помочь в силу своих возможностей. Но прежде чем, как говорится, вступить в игру, я хотел бы уточнить детали.
— Извольте.
— Вы говорите, что адреса Каверина не знали ни любовник дамы, ни ее муж. Ну мужу, положим, его было знать незачем, в отличии от любовника, который сам был знакомым Каверина. Но он не был осведомлен ни об его отставке, ни о месте жительства. Сама дама знала адрес, но любовнику не сказала.
— Не сказала, притом даже не имея понятия про их ссору.
— Последнее мне не нравится.
— Почему?
— Значит, это не она сама решила не рассказывать своему кавалеру новости о Каверине, чтоб, например, он не стал далее выяснять отношения… в письменной форме, а Каверин сам попросил ее об этом. Это для него крайне важно, он очень не хотел, чтоб вскрылась правда. Мадам-то, даже зная адрес, вряд ли бы стала выяснять, где служит ее бывший сердечный друг. А вот его знакомый мог бы задаться этой целью.
— В свой последний приезд Каверин сказал ему, что когда получит новое назначение, не сообщит о нем.