Страница 48 из 79
Он сказал Белоцерковскому, что не все так, как казалось… Неужели им с Белоцерковским казалось? Что они видели то, что хотели видеть? Неужели дети, которым сочувствовали они с Белоцерковским, обвели их вокруг пальца? Обвели мастерски, так, что у них не возникло даже малейших подозрений? А на самом деле они были не столько жертвами Владека, развратившего их, сколько малолетними преступниками, мошенниками и вымогателями, использовавшими людские пороки для своей наживы? Нет, к людям, которые использовали детей для удовлетворения своих извращенных потребностей, никакого сочувствия не было. Если уж на то пошло, в определенных домах терпимости были девицы, готовые угодить клиентам с любым желаниями, какими бы они ни были, только плати. Были и совсем молоденькие девицы, выглядевшие нимфетками, но такими они только казались… Только казались… как и Степка с Парашкой, которые тоже выглядели такими… неискушенными… и такими искренними…
Казались… обвели вокруг пальца… Сколько раз в его жизни было подобное… далеко не один… Не все было так, как казалось, и в его первых настоящих отношениях с женщиной — о чем он узнал двадцать лет спустя. Тогда он не мог и предположить, что интерес к нему со стороны Елизаветы Алексеевны, ради которого она изначально вступила с ним в связь, был не совсем бескорыстным, точнее совсем не бескорыстным. Да, с одной стороны Лиза обманула его, но с другой ее чувства к нему были искренними, в этом он не сомневался, она не умела притворяться как та же Нежинская. Ласка и нежность, которые она дарила ему, шли от сердца. Да и Павел сказал, что он очень нравился Лизе, и что она тяжело переживала их расставание. Как и он сам… Даже сейчас, когда он знал всю правду, у него не было чувства досады относительно той связи… в отличии от другой связи, в которой он также был обманут…
Ах, обмануть меня не сложно, коль сам обманываться рад… Пример из не такого далекого прошлого был поистине неприятным и болезненным. Расследуя дело о пропадавших на балах драгоценностях аристократов, в том числе и членов Императорской семьи, он познакомился с фрейлиной Ее Величества Ниной Аркадьевной Нежинской. Нежинская завладела его вниманием — она была привлекательной женщиной, кроме того он хотел потрафить своему мужскому самолюбию — среди его любовниц была и графиня (о том, что была и княгиня он тогда не знал), а вот фрейлины Императрицы не было. По окончании расследования он решил приударить за ней и начал с обычного светского флирта. Нина Аркадьевна всячески поощряла его интерес к ней, казалось, она сама увлеклась им. Довольно быстро интрижка переросла в связь, в которой была страсть — что уж греха таить, он испытывал влечение по отношению к соблазнительной женщине. Что было со стороны придворной интриганки — влечение к нему как к мужчине, как к любовнику или желание таким образом приручить чиновника по особым поручениям, или же и то, и другое, сейчас он затруднялся сказать. Но то, что Нежинская обвела его вокруг пальца, было абсолютно точно. Интересно, не икается ли ей сейчас в Австро-Венгрии в имении ее многолетнего польского любовника, имении, которое, по словам Павла, было, вероятнее всего, отремонтировано на пропавшие деньги — те, которые Нежинская взяла у князя Разумовского для уплаты карточного долга своего любовника Штольмана…
Что касается Разумовского, теперь он не был уверен, что Нежинская когда-то в действительности была его любовницей. Возможно, они только изображали, что между ними была связь, для того, чтоб обделывать свои темные делишки. А если что-то и было, то, скорее всего, лишь несколько раз, так сказать, для скрепления делового союза. То, что князь серьезно увлекся фрейлиной, было очень сомнительным. С титулом и деньгами у него была возможность иметь в любовницах первых красавиц, дам с безупречной репутацией и куда более покладистым нравом. Нежинская, возможно, и хотела бы быть пассией Его Сиятельства и разыгрывала страсть перед ним, только князь, в отличии от него самого, был достаточно искушен в интригах, чтоб поверить в искренность интереса фрейлины к нему только как к мужчине.
Когда Нежинская приехала в Затонск помимо прочего и с целью вернуть его, никакой веры ей уже не было. Ему пришлось изображать увлеченность ей и заверять, что они снова вместе. Вот только они никогда не были вместе. Они были любовниками, но никогда не были парой. В Петербурге они вдвоем проводили время в спальне, вдвоем иногда появлялись в обществе, вот, пожалуй, и все, про отношения такого рода нельзя сказать «вместе». Вместе определяется словом «мы», а «нас» в его связи с Нежинской никогда не было, были он и она, каждый сам по себе… «Вместе» до Анны он был разве что с Ноэль… Анне в ту памятную ночь в гостинице он сказал: «Нам нужно быть вместе», подразумевая этим не только необходимость принадлежать друг другу в тот момент как любовникам, но и быть вместе навсегда как мужу и жене… Но какой долгий путь им пришлось пройти до этого «нам нужно быть вместе» и из-за его службы, и из-за его опыта, полученного с Нежинской.
Как-то, памятуя о том прискорбном опыте, он заподозрил, что и барышня Миронова обвела его вокруг пальца, рассказывая ему басни о том, что может видеть духов и говорить с ними… Чертов интриган Петр Иванович! Почему он тогда поверил ему, а не Анне, которая говорила, что не умела играть в шахматы и передвигала фигуры по подсказке духа Ферзя? Он тогда обидел Анну, сильно обидел… А ведь она по сути спасла его… как и потом… А сколько раз она помогала ему… Но полно об этом…
Он пообещал Карелину, что по возвращении домой Анна попробует вызвать дух Ульяны. Он снова дал обещание за другого человека. Как ранее пообещал Юрию Дубровину, что князь Ливен переговорит с его попечителем. Он знал, что Анна не откажет и Павел тоже. Попросить его еще об одном одолжении? Чтоб поспособствовал найти Каверина с помощью своих знакомств, имевшихся у него, как Штольман не сомневался, в высшем эшелоне офицерского корпуса? Если б он знал наверняка, что Таня у Каверина, он, скорее всего, пошел бы на это. А если бы были доказательства или свидетельства этому, например, что Каверина видели с девочкой незадолго до ее исчезновения, то Белоцерковский мог бы сделать официальный запрос. Но то, что девочка у ротмистра в отставке, было лишь предположением, как ранее то, что Таню мог забрать Стаднитский. Что позже не подтвердилось. Что если и версия с Кавериным, как говорится, пальцем в небо? Штольману не хотелось, чтоб подполковник Ливен понапрасну тревожил генералов или штаб-офицеров, например, из Военного министерства и после был им обязан…
Военное министерство… Начальник сыскного отделения был почти уверен, что полковник Дубельт был из Военного министерства или был связан с ним. Что если поговорить с ним? Ведь он ездит с инспекциями повсюду. Возможно, полковник бывал в том полку, где служил Каверин, или знает кого-то из офицеров, служивших там ранее. Шанс был мизерный, но его нельзя было упускать. Про Таню придется рассказать как есть, что она непризнанная Кавериным дочь от его связи с женой Карелина. Дубельт не выказал презрения или пренебрежения внебрачному сыну князя Ливена. Было ли это потому, что у него были довольно либеральные взгляды относительно побочных детей в целом, или потому, что Штольман был племянником его знакомого, это предстояло осторожно выяснить. Если по этой или какой-то иной причине полковник откажется помочь, скорее всего, придется задействовать Павла. Но пока надежда есть. Он пригласит Дубельта в ресторан Дворянского собрания. А там уж… как пойдет…
Штольман свернул письмо Белоцерковского, положил его обратно в конверт, а сам конверт в одну из папок в нижнем ящике стола. В этой же папке среди бумаг были гнусные записки, присланные ему по почте. Мерзость к мерзости… За целый день он даже не вспомнил об этих посланиях. Завтра, когда появится Коробейников, он попросит его разузнать, кто был в тех городах, откуда были письма, или приезжал из них. А сегодня ему не до этих записок.