Страница 34 из 79
Он был счастлив с Анной. С Анной у него было все, о чем он мечтал… включая нежность и страсть, все, потому что он любил ее… любил как никого другого на свете… Интересно, а потом Лиза познала страсть с Павлом - мужчиной который ее полюбил? Разжег ли он в ней любовный пыл? Или же при его непростой, суровой и опасной службе ласки и нежности любимой женщины ему было достаточно, чтоб быть с ней счастливым? Страстей ему могло хватать и на службе… а дома он хотел лишь тепла, ласки и уюта? Яков понимал, почему Павел до сих пор любил Лизу, точнее память о ней. Если в его собственном сердце короткая связь с Лизой оставила след, то какой след в сердце Павла оставила семейная жизнь, где Лиза была его невенчанной женой и матерью его единственого сына…
Он снова погрузился в воспоминания. Помимо того, что они с Лизой были любовниками, они еще и стали приятелями, для того, чтоб стать друзьями, им не хватило времени. Штольман, которому обычно было достаточно разговоров на службе, был рад беседовать с ней о чем угодно. Например, они не раз говорили об Остзейском крае. Как-то Лиза спросила его, как часто он там бывает. Он ответил, что не ездит туда вообще, так как его с ним больше ничего не связывает. Его матушка умерла, когда он был маленьким, а отец — когда он заканчивал Императорское училище правоведения, а больше у него родственнков не было. Лиза заметила, что не всегда хорошо иметь родственников, точнее, не всяких. Но не уточнила, кого она имела в виду. Возможно, своих алчных старших братьев, которые, как сказал Павел, на ее похоронах устроили свару, обвинив сестру в том, что она ограбила их, не только получила приличное приданое от деда, но и, родив мальчишку, отхватила для него большое дедово имение. Или самого деда, который ее любил и, как ему представлялось, для ее же блага организовал ее брак с немолодым, но довольно состоятельным князем. Брак в котором она была несчастна от того, что с мужем они так и остались друг другу совершенно чужими людьми… Он вспомнил, что как-то насмелился спросить Лизу про ее вымышленного мужа Левина, испытывала ли она к нему сама какие-то чувства. Она ответила, что надеялась, что они могли появиться, но этого в договорном браке, относительно заключения которого она не посмела перечить родне, не случилось. Но даже если ее муж был к ней равнодушен, он был достойным человеком, и брак с ним нельзя рассматривать как неудачный.
А как думала Елизавета Алексеевна про брак не с вымышленным мужем Левиным (кстати, имени мужа она не назвала ни разу), а со своим настоящим супругом князем Ливеном? Тоже не считала его неудачным? Несчастливым, но не неудачным? Потому что ей с детства внушили подобное? Что брак с князем сам по себе удача? А с князем, у которого есть не только титул, но и состояние, но нет нескольких детей от прежней жены, которым, а не ее ребенку, досталась бы большая часть наследства, это не просто удача, а безмерная удача? Может, и так… если бы сам князь был способен дать ей этого ребенка… А он не мог… и нашел выход, по его мнению, самый приемлемый… Яков вздохнул в очередной раз.
С одной стороны, Дмитрий Александрович был жесток — для того, чтоб получить законного наследника, навязал молодой жене любовника — своего тайного родного сына, а потом, когда, по-видимому, его надежды на маленького князя иссякли, разлучил их, причинив тем самым страдания и ей, и ему. С другой, он все же позволил им иметь эти отношения, позволил жене, к которой хоть и был равнодушен, почувствовать симпатию и привязанность и… познать плотское влечение… к молодому мужчине… Павел сказал, что если бы не отношения Лизы с ним, Яковом, она могла бы не принять его самого, ведь она бы не знала, что к мужчине можно иметь хоть какие-то чувства…
Он подумал, что несмотря свою кажущуюся жестокость Дмитрий Александрович был даже в какой-то степени… милосерден… Что другой на его месте даже бы не стал для жены искать любовника, который мог бы ей понравиться и был добр к ней. А привел какого-нибудь более или менее похожего на себя мужчину и… и принудил ее к тому, чтоб она исполнила с ним свой долг… Или исполняла, пока не стало очевидным, что эти попытки дали результат… От этой мысли Якова даже передернуло. Нет, как бы он не осуждал Дмитрия Александровича за то, что он свел их с Лизой, а затем разлучил, это было гораздо лучше, чем насилие, которое могло бы иметь место… Он ни в коей мере не хотел бы, чтоб добрая, покорная Лиза прошла через такой ад. Это бы ее полностью сломало…
Да и получил бы Его Сиятельство наследника после такого, еще не известно. Княгиня могла зачать сына и таким способом, а вот выносила бы? Не потеряла бы ребенка, будучи постоянно в расстроенных чувствах от того, как он получился? А если бы и родился, любила бы его? Так, как любила сына от своего любимого невенчанного мужа Павла? Любил бы его сам Дмитрий Александрович, ведь он был бы не родным сыном его любимого младшего брата, а сыном постороннего мужчины и женщины, которая считалась его женой только потому, что он был принужден обвенчаться с ней своим деспотичным отцом… Был бы маленький князь окружен теплом и заботой в такой семье? Или… как Павел сослан в какое-нибудь дальнее имение, с глаз долой? Ведь мальчик был нужен не сам по себе, а только как наследник, Александру Николаевичу — для наследования титула и состояния Ливенов и получения большого имения от деда снохи, Дмитрию Александровичу — для сохранения того, что у него было, и получения большей части отцовского наследства… Сын от чужого мужчины ему был бы, вероятнее всего, не нужен. У него был свой, родной, тайный и… тайно любимый… И который поначалу был его надеждой на появление у него законного наследника, являвшегося бы на самом деле его внуком, и которого, как Яков был уверен, он любил бы так же как племянника… Но наследника от тайного сына он тогда не получил… И вся его любовь была отдана сыну брата, которого он любил как своего собственного… Хорошо, что у Саши, столь рано потерявшего мать, было два отца, так искренне и сильно любивших его…
Яков улыбнулся — радуясь за Сашу, а затем усмехнулся — он начал думать об Александре Ливене, затем перешел к воспоминаниям об отношениях с его матерью и снова вернулся к нему самому… Ему захотелось узнать Сашу поближе… Интересно, увидит ли он потом в нем что-то от Лизы кроме ее грустной улыбки… и будет ли вообще думать о нем, как о сыне Лизы? Или же только как о родном сыне Павла и приемном своего настоящего отца? А кого в Александре будет видеть Анна? Только ли нового родственника своего мужа или же еще и сына его бывшей любовницы? Или… привлекательного молодого человека? Ведь у Саши, что и говорить, внешность была приятнее чем у него самого — в Павла, его отца…
Все, Яков Платонович, довольно подобных мыслей! А то Вы так себя взбудоражите, что и заснуть не сможете. А завтра мало того, что понедельник, так еще и понедельник без помощника — Коробейников-то уехал к родственникам на свадьбу и вернется только ко вторнику. Хорошо, что хоть Трегубов не уезжал в конце прошедшей недели, как собирался, и Вам не пришлось заниматься помимо своих и его делами, а свои, особенно бумажную работу, отложить на выходные и понедельник. Понедельник, который сейчас, помимо вышеперечисленного, возможно, будет еще более сумасшедшим из-за того, что к Вам пойдут посетители — и не только как к следователю, но и как к близкому родственнику заместителя начальника охраны Императора…
========== Часть 13 ==========
В эту ночь Якову Платоновичу не приснилось ничего из его детства. Он объяснил это тем, что на его руке не было перстня Ливена. «Ну и Бог с ним, — подумал он, собираясь на службу в участок, — зато выспался хорошо». Он спал очень крепко, почти без сновидений. Он припомнил только то, что на мгновение снова увидел Анну, сидевшую на скамье под большим развесистым деревом с каким-то мужчиной. И он снова не понял с кем, то ли с ним самим, то ли с Павлом. Но точно не с Сашей.