Страница 24 из 79
Мария Тимофеевна добавила, что у Кручинина, скорее всего, более далеко идущие планы. Со стороны покойной жены у него была племянница Варенька, барышня без приданого, но с добрым сердцем и кротким нравом, какая подошла бы скромному молодому человеку, такому как Андрей Анатольевич. Вероятно, Кручинин надеялся, что молодые люди понравятся друг другу, и он сможет устроить их брак, тогда они будут жить в его доме, а после унаследуют его имение. Штольман сказал, что такая забота о родственниках достойна похвалы, и он будет рад, если чаяния Кручинина не пройдут даром. Он также поинтересовался, не ездили ли сами жители Затонска в ближайшее время куда-нибудь. Мария Тимофеевна припомнила, что не так давно Ильины ездили на свадьбу племянницы в Орел, а Соколовские — к сыну-офицеру в Тверь.
Изо всех упомянутых Мироновыми персон Штольман знал лишь Кручинина и Самохвалова. Кручинин как-то заявлял о краже плуга, а Самохвалова задерживали за драку. Плуг так и не нашли, вероятнее всего, его украли какие-то гастролеры. Конечно, из-за утраченного плуга пострадавший мог и осерчать на начальника следственного отделения, но Штольман не мог представить, чтоб Кручинин, который, судя по всему, был человеком незлобливым, стал бы посылать полицейскому чиновнику гадкие письма. Самохвалов был хвастливым, несдержанным, лез на рожон… Прийти побить Штольмана за что-то — это да, мог, а организовать отправление подметных писем — нет, для этого нужны и ум, и терпение, а таковых у Самохвалова не наблюдалось.
У него самого хватило терпения, чтоб выслушать несколько сплетен, не имевших отношения ни к нему, ни к людям, которые его интересовали. Но уходить сразу после того, как он узнал хоть что-то полезное для него, было и невежливо, и подозрительно. Привлекать лишнее внимание к важной для него теме он не хотел, как и выглядеть зятем, который приходит к теще и тестю только поесть, тоже.
После ужина Миронов пригласил зятя в кабинет:
— По рюмочке, Яков Платонович?
Уже в кабинете Виктор Иванович спросил:
— А теперь скажите мне, Яков Платоныч, что происходит. Зачем Вам понадобилось знать про тех людей?
Штольман был в замешательстве, что сказать. И лгать Виктору Ивановичу не хотелось, а говорить правду и вовсе.
— Это ведь не по Вашим полицейским делам? Иначе бы Вы спросили прямо, без экивоков.
— Не по полицейским…
— Это относительно человека, которому в дальнейшем может понадобиться адвокат?
— Нет, он с этим совершенно никак не связан. Но это…
— Не Ваша тайна?
— Скажем так, не совсем моя, — Яков Платонович имел в виду и Анну. — Но мне это знать очень важно.
— Какие города Вас действительно интересуют?
Штольман назвал тестю Москву и еще пять городов.
— Если я что-нибудь услышу, я дам Вам знать. А что там насчет того господина, что кроме Карелина приходил к Вам?
— А вот это действительно не моя тайна.
— Мне Вы можете довериться. Дальше меня это не дойдет. Я лишь хочу быть уверенным, что если этому человеку нужна помощь, он получит ее вовремя, а не тогда, когда будет уже слишком поздно.
Штольман подумал о том, что Дубровин все равно привезет Егорушку, и что это вскоре станет известно в Затонске в любом случае.
— Вы знаете молодого помещика Дубровина?
— Не припоминаю.
— Это внук помещика Черкасова.
— Да, теперь понимаю, о ком речь.
Штольман в нескольких словах рассказал про Юрия Дубровина, намеревающегося забрать себе брата по отцу, которого родила девка из поместья.
— Опасается, что общество ополчится на него, что он привезет своего единокровного незаконного брата? Ну так о том, что он побочный сын отца, узнают только в случае, если он сам кому-то скажет, или если ему придется где-то предъявлять на него бумаги. А кому здесь нужна его метрика? Если только на учебу определить, так Вы говорите, ему еще четырех нет…
— Он боится, что люди подумают, что мальчик — его собственный сын, а не его отца.
Адвокат опешил:
— С чего ему такое в голову могло прийти?
— С того, что он знает более одного примера, когда охочие до плотских радостей, но не думающие о последствиях сыновья помещиков заводили детей в еще более раннем возрасте, чем приписали бы ему. А поскольку мальчик похож на него, он боится, что люди и посчитают его самого отцом.
Миронов вздохнул в очередной раз:
— Как раз те, кто с девками по сеновалам да баням кувыркается, и не думают, что с их байстрюками будет. Им все равно. А вот такие порядочные люди как этот Дубровин и пытаются… расхлебывать чужие грехи… Знавал я одну семью, из мещан. Там старший братец только по девкам и скакал, всем в любви неземной клялся, всем о семейной жизни говорил, а как наградил одну ребенком, в губернский город сбежал. А его брат, ему тогда чуть за двадцать было — он лет на пять младше того Казановы, на той барышне женился, чтоб ее позор скрыть, дочь его своей признал. Жили они очень хорошо, кроме старшей девочки у них еще двое ребятишек было. А через несколько лет Казанова и спохватился, мол, хочу на дочь посмотреть, брат его и близко не пустил, сказал, что у него нет дочери и никогда не было. А если он упорствовать будет, то прибьет его.
— Виктор Иванович, а Вам-то как это стало известно? Вы ведь не секрет своих клиентов мне рассказываете?
— Нет, конечно. Тот братец все же ума не проявил, ну и младший его действительно избил. Драка знатная была. Прямо в городе на улице. Что и в каких выражениях они друг другу выкрикивали, Вам лучше и не знать. Но свидетели сцены, а затем и другие жители узнали… всю подноготную семейства.
— И что?
— А что? Ну посудачили об этом да перестали… а потом и вовсе забыли… А вот младший брат неожиданно получил выгоду от того, что вскрылось.
— Выгоду получил?
— Да, выгоду и немалую. Дед, который до этого не знал, как все на самом деле было, и до которого слухи дошли, не стал делить часть наследства между этими внуками, а оставил свой большой дом младшему, а с домом там также были большой огород и сад, и хозяйство. Мол, тому с семьей, с женой и тремя детьми такой дом гораздо нужнее… Вы говорите, что Черкасов не знал, как его внук живет?
— Ну с его слов, нет.
— Сомневаюсь в этом. У него было две дочери, одна, которая мать Дубровина, и вторая, она вышла замуж куда-то очень далеко. Мне кажется, что после этого она так к родителям и не приезжала. Так вот то, что Черкасов все имение этому внуку оставил, неспроста. Думаю, и большую часть денег тоже ему, хотя он пока об этом и не догадывается, а второй дочери, скажем так, символически. Полагаю, и о мальчике был осведомлен, и зная характер Юрия, был уверен, что он заберет его в имение, которое ему достанется. Это лишь предположение, но Савелия Васильевича я знал довольно хорошо, чтоб иметь представление о том, что просто так он ничего не делал. И правильно решил попечителя внуку назначить, это уж точно чтоб его собственный отец-кутила не ограбил.
— Виктор Иванович, мне кажется, что Юрий захочет стать мальчику опекуном. Это возможно? Я именно это имел в виду, что ему потом адвокат может понадобиться.
— Я с таким случаем не сталкивался, когда желающий оформить опекунство сам еще находится под опекой. Дубровин совершеннолетний, но не полностью дееспособный, сам распоряжаться капиталом и имуществом не может. Этот вопрос нужно изучить. Не хочу вводить в заблуждение Вас, а его тем более…
— Да он пока, наверное, об этом и не думал.
— Скорее всего, думал уже, но Вам не сказал. Ему и так было неловко, что он столько на Вас… вывалил…
— Хороший он мальчик, добрый, сердечный… Не хотелось бы, чтоб ему от местных сплетников досталось, тем более из-за того, чего он больше всего боится…
Адвокат подумал:
— Ну так пока такие сплетни не появились, самим можно другие распустить.