Страница 8 из 15
Ночь она проводит в доме Грейвса. Правда, немного не так, как обычно проводят ночи те, кто до этого целовался на узком балконе прямо над Бродвеем. Тина засыпает на огромной кровати и потом почти не винит себя: сам Морфей создал такие подушки. Грейвс утром всё такой же иронично-строгий, и в тёмном халате он всё ещё похож на принца. Он аппарирует вместе с Тиной до её дома и на прощание целомудренно целует в щёку, и Тина думает, что только что проспала свой единственный шанс.
Куинни только поднимает бровь, когда Тина машет рукой и бредёт в свою комнату, по пути сбрасывая неудобные шпильки.
На следующий день Грейвс приглашает её на свидание. В этот раз ночь проходит как положено.
Они встречаются почти год, когда наступает ноябрь.
В ноябре Америку посещает Гриндевальд.
Тина смотрит на фотографию светловолосого британца в утренней газете и мучительно пытается вспомнить, где же она могла его видеть. Грейвс доливает ей кофе и одновременно наблюдает за морщинкой между её бровей: это значит, что идёт мыслительный процесс.
Это значит, что она может доставить неприятности.
— Поживёшь пока у себя? — невзначай интересуется он. — Хочу обновить охранные заклинания и кое-что добавить.
Тина медленно кивает, всё ещё думая о Гриндевальде.
Последующие события смешиваются для Тины в кошмарный ком неудач и проступков. Нападение на женщину не-мага, смещение с должности, рыжее недоразумение с огромным чемоданом и умными глазами, ещё один не-маг и…
Смертный приговор.
И вот тогда Тина вспоминает. Сопоставляет. Анализирует.
Понимает.
Это никогда не было сказкой. Сказки стоят на пыльных полках книжных магазинов. Сказки читают детям перед сном, чтобы ночью их ничто не тревожило. Сказки нужны для того, чтобы на душе стало чуть-чуть теплее.
Тина с горечью думает, что принцев не бывает.
Чуть позже она обязательно выследит Грейвса в маленьком городке на севере штата. Зачитает ему обвинения, глядя в бывшие любимыми тёмные глаза. Проследит, как его под руки выведут на улицу.
И поймёт, что горечь останется в её сердце навсегда.
Комментарий к Как в сказке
Не забудьте зайти в группу!
https://vk.com/goldgraves_forever
Даша, для тебя.
Твоя очередь :)
========== Скарпреттерен ==========
Пол казался ужасно скользким, но подошвы стражников уверенно чеканили шаги, эхом отдававшиеся от блестящего потолка. Толстые прямые колонны, покрытые светящимися надписями, уносились ввысь, в конце разветвляясь наподобие древесных ветвей. Во всех учебниках было сказано, что на этих колоннах — имена порабощённых Государством правителей. Государством — или, если быть точным, Владыкой.
Тина ойкнула, когда левая нога неловко подвернулась, но стражники, почти тащившие её, стальными пальцами ухватив за локти, даже не остановились. Кажется, потеряй Тина сознание, они всё равно продолжили бы волочить её по чистейшему полу прямо к подножью трона Пятнадцати.
Огромный зал казался бесконечным. Стражники ускорили шаг, и Тина стиснула челюсти, сдерживая ещё один вскрик: боль в ноге обжигала раскалённой спицей. Впрочем, ей тут же пришло на ум, что это будет только цветочками, если её — не дай всемогущий Эрро! — отдадут личному церберу Владыки, туманному палачу Мирового Облака, лучшему ученику Баал-Хаддата.
Тина опустила голову, глядя на собственные ноги, безвольно отсчитывающие шаги. Она чувствовала какое-то неправильное спокойствие: сейчас должна была решиться её судьба, а вместо этого она думала о том, что будет делать Владыка, когда место на колоннах закончится. Тину вообще частенько удивлял собственный организм. Какому бы богу ни пришло в голову сунуть аниму Тины в это тело, он явно решил потешиться, наблюдая за тем, как лоб Тины встречается с притолками, а предметы сшибаются с места неловкими руками. Зато глаза не могли не радовать: Тине часто говорили, что они напоминают бистровое небо Ауруса на закате, когда второе солнце планеты медленно опускалось за горизонт, даря последние лучи паутинным городам.
Её швырнули на пол безо всякого предупреждения; ладони звонко шлёпнули гладкую поверхность, а колени отозвались сдержанной болью. Тина медленно подняла голову и тут же прищурилась, рукой прикрывая глаза: трон Пятнадцати буквально ослеплял, столпом света возвышаясь над сгорбившейся Тиной. Впервые она чувствовала себя беспомощным муравьём, столь же мелким, сколь ничтожным. Глаза заслезились, и она с удивлением коснулась пальцем мокрых ресниц: на холодной Ру, где она провела всю свою жизнь, воздух был сух и морозен, и глаза ни разу не плакали сами, как было сейчас.
— Так это и есть та воровка? — голос Владыки заполнил всё безграничное помещение, проникая в мозг, в сердце, в кровь. Тина вздрогнула, подавив желание обхватить себя руками в жесте защиты. — Встань, воровка.
Тина, едва совладав с дрожью коленей, поднялась на ноги, стараясь не опираться на больную левую. Голова всё ещё склонялась вниз, а в глазах прятались вызванные светом слёзы. Её короткие волосы — длинные могли позволить себе только богатые — смешно торчали, встопорщившись. Около виска ржавчиной застыла кровь: Тина пыталась сопротивляться, когда её поймали уже на самой последней ступеньке космолёта. Базовый комплект канцеляристки ладно обнимал стройную фигурку, но серый скучный цвет отталкивал взгляды, а на правой коленке красовалась самая настоящая дырка.
— Где он? — неспешно вопросил Владыка, и сердце Тины забилось быстрее. — Где, воровка? Где Обскур?
Тина сглотнула и, сжав кулаки, подняла взгляд, решив, что на этот раз уж точно сможет противостоять жалящему свету.
Трон Пятнадцати находился на двухметровом возвышении. К нему вела расширяющаяся по направлению к полу лестница, у подножия которой и стояла Тина. Трон, казалось, был соткан из света, но из учебников Тина знала, что это лишь искусная игра металла, работа последних мастеров Стеклянной Галактики. Лестница же была выкована из доспехов Воинов Кодекса, лучших в своём роде, вознамерившихся противостоять Владыке и потерпевших сокрушительное поражение на последней планете повстанцев, маленькой и гордой Земле 201-2.
Тина смотрела на Владыку, надменно взирающего на неё в ответ. Он, без сомнения, был красив, гораздо красивее всех портретов, статуй и голограмм, наводнявших Вселенную. На бледном лице горели разноцветные глаза, волосы платиной лились на плечи, тонкие губы кривились в знаменитой усмешке. Тина смотрела на Владыку, совершенно забыв про то, что непослушные слёзы снова текут из глаз.
— Ты не умеешь говорить? — он чуть нахмурился; между светлыми бровями легла морщинка. Даже морщинка — и та была идеальной. — Можешь изъясниться жестами, раз твои руки без оков.
Тина чуть не хмыкнула, вовремя сдержавшись. Владыка действительно считал её безграмотной дикаркой!
— При всём моём почтении, светлейший, — очень вежливо начала Тина, и её приятный голос тоже разнёсся по залу, — я не имею никакого отношения к пропаже Обскура. Я оказалась не в том месте не в то время, а цепочкой совпадений явно управлял Джокер, решив потешиться над смертной, — она склонила голову в жесте смирения, надеясь, что ничем не выдала своей лжи.
Владыка секунду молчал. Молчали и стражи, застыв в нескольких метрах от Тины.
— Ты думаешь, что можешь безнаказанно лгать мне, воровка? — наконец обронил он, и Тину пробил озноб: низкий голос так и сочился угрозой. — Ты думаешь, что тебя кто-то сможет спасти? Или, может, ты думаешь, что в твоих глазах не видно твоих мыслей?
На лбу Тины выступил холодный пот, сердце то ускоряло бег, то замедляло. К горлу подкатил вязкий ком, а ладонями можно было охлаждать воду. Колени дрожали, как лапки тилей, когда схватишь их за шкирку, и Тина поняла, что впервые в жизни её тело чувствует страх.
— Я не буду тратить на тебя своё время, воровка, — Владыка поднял руку в жесте призыва. — Для этого у меня есть тот, от имени которого в ужасе дрожит моя Вселенная.
Тина знала, кого он позовёт сейчас.