Всё-таки живые

Через три с половиной рэла я, зависнув в воздухе, наблюдаю, как в залпах искр разлетаются на мелкие кубики стекляшки изоляторов, а между проводами лупят разряды. Всё, что может гореть в главном трансформаторе, уже заполыхало. Всё, что может отпаяться и отвалиться, отпаивается и отваливается. Ближайшие молнии попадают в меня, но это даже хорошо, я подзаряжаю обратно опустошённые аккумуляторы и снова синтезирую электромагнитный импульс. Бешеное количество ампер улетает в почву с оборвавшихся проводов. Люди не успели — и не успели бы отбежать на безопасное расстояние, но даже если бы догадались встать на одну ногу, это бы им не помогло. Сильный элекромагнитный удар влияет и на живой мозг, в том числе на координацию движений.

Лежащие на мокрой земле тела — как пустое место. Меня захватил первичный инстинкт, который я столько времени в себе давила, сознательно и бессознательно. Отпуск кончился. Я на работе и выполняю главную задачу солдата Скаро.

Уничтожить. Я должна уничтожить, не важно что, важно — как. Спокойно и трезво, не мучаясь дилеммой, правильно ли я поступаю. Лучше всего было бы уничтожить себя, прямо сейчас. Я отвратительна. Начала превращаться в землянина. Не физически, конечно, а что хуже, морально. Высшее существо, подражающее низшим. Какая гадость. От боли я забыла, кто я — но боль же заставила меня очнуться от сладкой иллюзии. Я не могу стать человеком. Как бы я ни старалась притворяться, я всегда буду лишь пародией на любую другую расу и насмешкой над собственной природой. Даже если чужаки меня примут, как это произошло здесь, на Сол-3, я сама себя такую не приму. Потому что я — далек. Отверженная, изгнанная, ненужная, но всё равно — далек, и больше об этом никогда не забуду.

Уничтожить все признаки жизни.

Уничтожить любые попытки сопротивления.

Забрать шевелящуюся биомассу бывшего подснежника с капота автомобиля для дальнейшего исследования.

Составить отчёт о характере инфекции и о возможностях противника.

Сформулировать запрет на повторение опыта по внедрению в инопланетное общество.

Заблокировать всё, что вызывает вспышки неконтролируемых эмоций и провоцирует ошибки.

Уничтожить память о жизни на Сол-3.

Эксперимент закрыт.

Уничтожить.

Уничтожить.»

Далеки ярче переживают собственные воспоминания, чем другие существа, населяющие космос. Спасибо фильтру, что он есть, иначе бы меня снова переклинило. Теперь я понимаю, что произошло, в полной мере, а спровоцированная автоматикой трезвость позволяет спокойно проанализировать произошедшее и сделать нормальные выводы, а не пороть горячку в состоянии аффекта.

Противник должен быть уничтожен. Это однозначно. Уничтожен любым доступным способом, от использования оставшейся на полу центрального зала аназоиновой лужи до потерянного бластера Ривер. Надо разбираться на месте, что там больше пригодно для дела. И не ждать идей Доктора, ведь время поджимает к часу двадцати трём. Амариллы наглядно продемонстрировали свои методы — и когда-то давно, и сейчас. Для вынесения вердикта достаточно одного того, что они повели себя агрессивно по отношению ко мне, после этого можно даже не учитывать потери в людях и дриадах. Я тоже покажу им свои методы и очищу Сол-3 от их присутствия.

И очищусь сама.

Эпицентр ядерного взрыва — это быстро и чисто. А значит, не очень страшно. Ведь я не успею отступить со станции. Далек Каан или плохой пророк, или просто посмеялся надо мной. Сегодняшнюю ночь я не переживу.

Тихо-тихо отодвигаюсь к дверям. ТАРДИС, пожалуйста, не пойми меня неправильно, но я должна вернуться на АЭС. Какая же ты умная, машина времени, намного умнее своего пилота — сама мне двери открываешь. Или ты меня тут видеть не хочешь, или в самом деле предвидишь будущее, ведёшь какую-то свою игру и знаешь, что я должна быть там, а не здесь. Доктор ещё мечется, Ривер не сводит с него глаз, Фёдор подтирает сопли жене, никто не обращает внимания на моё перемещение.

Есть! Я снаружи. Набрать высоту.

— Стой, ты куда?! — доносится снизу. Поздно спохватился, Хищник.

— На АЭС, проконтролирую, чтобы они не использовали энергию взрыва. Из всех вас я — единственная, кто может его пережить и кто точно устойчив к их излучению. Ривер, не пускай Доктора за мной, а то облысеет.

Он направляет на меня отвёртку:

— Вернись сейчас же, маленькая дрянь! Я не позволю тебе угробиться.

— Я не твоя вещь и не твой солдат, — отвечаю и срываюсь с места на боевую скорость. Обойдёшься, дожидаться твоей системы экстренного выключения движков я не стану.

У меня больше нет сомнений и колебаний. Мне больше не на что оглядываться. До какого позора меня довело желание выжить, могу понять только я сама. Начиная с давнего выстрела по сородичу и заканчивая почти завершившимся превращением в человека. Глубина морального падения лишний раз подтверждает, что вынесенный мне в Альтаке приговор был совершенно справедлив. Истинные далеки не ошибаются. Я с самого начала была убыточным экземпляром с параметрами личности на пределе нормы. Что ж, хотя бы смогу в последний раз оказать услугу Скаро, предотвратив разрушение нашей темпоральной линии и дочистив старую грязь в лице амариллов и себя. Я сильно изменилась с тех времён, когда проектировала верфи и ангары в родном городе. Но умру я не Мерзостью, а далеком. Это мой выбор. И хотя у меня отняли всё, но хотя бы право выбирать никто у меня не отнимет. Я выношу себе приговор. И этот приговор — смерть в бою.

— А вас-то куда понесло?! — доносится издалека мне вслед. Курс уже простроен, ничто не мешает обернуться — и я вижу, что за мной несётся небольшое и стремительно краснеющее солнышко. Судя по объёму, дриады все собрались — и остатки тех, что прятались в фикусах у консоли, и те, кого Доктор разместил в саду. Реально, ну куда их понесло?

«Не следуйте за мной. Опасно».

«Мы знаем. Мы поможем».

Ну чем они могут мне помочь? Хотя... Способов угробить реактор — миллион, но, исходя из конструкции конкретно этого РБМК и характера повреждений после взрыва, амариллы повлияют или на целостность технологических каналов, или на стержни управления и защиты, заклинив их на середине и не дав поглощающей части войти в активную зону. Насколько я помню, здесь СУЗы с проектной ошибкой, и сперва вызывают разгон реактора вместо торможения. Какой мудрила их сочинил, чтоб пожар тушить горючим, это ж в кошмарном сне не приснится. Мне, как проектировщику, было бы страшно даже допустить мысль такое придумать. А после аварии я бы этого мудрилу к стенке поставила, без разговоров. Нет, лучше до аварии, по факту поступления такого чертежа. И его начальников. И могу поспорить, земляне этого не сделают, а свалят всю вину на тех, кто сейчас под гипнозом в БЩУ ковыряется. Потому что это земляне, и логика у них землянская.

«Я принимаю вашу помощь. Вы сможете заглянуть в мой компьютер?»

«Не понимаем...»

Варги-палки, как бы им объяснить. Проще показать, что ли, прямо на месте. Мне нужно, чтобы они проконтролировали датчики давления пара и отодрали корни с кнопок автоматической защиты на пульте, а уж движение СУЗов я и в реакторной почувствую. Пожалуй, даже тупой рой, которому так трудно что-то объяснить — это очень неплохой союзник, который поможет мне быть сразу везде на станции. Как жаль, что целый день у меня были немного спутанные из-за блокировки памяти мысли. Надо было сразу всё это делать, как прозвучала аббревиатура «ЧАЭС», а ещё лучше, налепить «жуков» и расставить по узловым местам. Теперь уже поздно.

У нас крайне мало времени, но в пустующем резервном щите управления наверняка найдутся мониторы, на которых я смогу показать дриадам, куда им надо попасть и за чем проследить. Хорошо, что на них не действует фильтр восприятия. Плохо, что на амариллов он тоже не дейстует.

— «...Реактор, стало быть, вразнос, электрик в щит полез, герой, отвёртку выбило искрой, мы на спасательный на плот, сейчас реактор долбанёт, а мы сидим и нифига, до базы НАТО — два шага, а в остальном, товарищ замминистра, всё хорошо, всё хорошо...» — что-то я с нервов всегда несу околесицу. Никогда эти рифмованные строчки не казались смешными, но сейчас подходят к ситуации, как реле дисколёта к манипулятору.