Правильные слова

Жозефина не знает, сколько времени стоит с закрытыми глазами и подставляет лицо бледному весеннему солнцу, но когда она со вздохом открывает глаза, на стене нет никого, кроме нее и Джефа, недавно приставленного к ней Лелианой. Жозефина с улыбкой кивает ему, и он, чуть помедлив, отзывается так же с улыбкой. Что-то странное мерещится ей в его позе — он прячет руки в рукавах, как будто от холода, хотя день выдался теплый.

И еще взгляд. Холодный спокойный взгляд, который не сочетается с приветливой улыбкой.

Может быть, ей кажется. У нее расстроены нервы, она становится слишком подозрительной. Но когда Жозефина делает шаг к лестнице, Джеф оказывается у нее на пути.

Жозефина понимает: стоит ей развернуться и побежать — и она погибла. Тогда она пятится, сжимая кулаки. Может, еще как-то есть шанс увернуться, отбиться… А может, Джеф сейчас спросит с недоумением: «Что с вами, миледи?» — и все это окажется недоразумением, игрой воображения, и он никогда не узнает, в чем она его заподозрила.

Джеф ни о чем не спрашивает. Он идет навстречу, и Жозефина с ужасом понимает: он на самом деле собирается ее убить.

— Помогите! — кричит она и все-таки разворачивается и бежит, уже понимая: безнадежно. Стражники не успеют добежать, убийца будет быстрее…

Громадное тело мелькает совсем рядом, позади раздается вскрик и хруст. Жозефина оборачивается и видит, как милорд Адаар и Джеф пару мгновений кружатся в странном танце, а потом тело Джефа поднимается в воздух и перелетает через стену наружу.

Милорд стоит, пригнув голову и выставив рога, как готовый бодаться бык. От нижнего края антаам-саара и ниже, к животу тянется тонкий порез, из которого струится кровь. Жозефина ахает.

— Вы ранены!

«И это все из-за меня!» — эта мысль пугает еще больше, чем убийца, чье тело теперь валяется в крепостном рву.

Милорд смотрит на собственный живот, словно впервые его видит.

— Ху… Ерунда, короче. У тебя платок есть?

Подрагивающими руками Жозефина достает платок и осторожно промакивает кровь. Платок быстро намокает.

— Здесь нужна перевязка… Это я во всем виновата! — вырывается у нее. — Если бы я согласилась на план Лелианы…

— Да ни в чем ты не виновата, — говорит милорд и морщится. Вокруг уже собираются обеспокоенные люди, кто-то тихо ахает, и отовсюду долетают шепотки. Жозефина не прислушивается, она пытается развернуть платок так, чтобы закрыть самую глубокую часть раны. — Пошли. Провожу.

Он прижимает платок собственной ладонью, а свободной рукой берет Жозефину повыше локтя и так следует в замок. Толпа расступается перед ним, и Жозефине остается только приноравливаться к его широкому шагу. Так они доходят до ее кабинета, и там милорд Адаар требует на пороге принести воды. После чего захлопывает дверь ногой, оставляя зевакам и сочувствующим любоваться узором древесины. Жозефина смотрит на его пальцы, так и сжимающие ее руку, крепко, но не до боли, с точно рассчитанной силой. Он подводит ее к столу и отпускает только там. Она падает в кресло, и в своем привычном мягком убежище чувствует себя немного лучше. Но когда слуга приносит воды и милорд сует ей в руки наполовину полную чашку, Жозефина подносит ее к губам и чувствует, как зубы мелко стучат о твердый край.

Дверь снова распахивается, и в комнату вбегает Лелиана.

— Жози, ты цела?!

— Да, — говорит Жозефина, поспешно проглотив остатки воды. — Но милорд…

Лелиана смотрит на порез, к которому милорд так и прижимает кружевной платок, и ее глаза округляются.

— Инквизитор…

— А, — перебивает милорд каким-то новым, неприятным тоном, — явилась. А ну пошли.

Он выходит в ставку командования. Лелиана пожимает плечами, бросает на Жозефину извиняющийся взгляд и идет следом.

Если Инквизитор желал, чтобы его разговор с тайным канцлером остался приватным, то у него не получилось. Кто-то из них не закрыл дверь плотно, и теперь до Жозефины доносится каждое слово. Впрочем, милорд Адаар в таком настроении, что она могла бы расслышать и через дверь.

— Что тут, блядь, за хуерга творится?! На месяц уехать нельзя! Какого хера у нас по стенам отсосин бегает с тыкалкой и какого хера он одет в тряпки твоих людей?!

— Я во всем разберусь и отчитаюсь, Инквизитор, — холодно говорит Лелиана. — А пока не могли бы вы сбавить тон? В конце концов, в присутствии леди Монтилье вы можете сдерживаться.

После короткой паузы раздается такой рык, который должен переполошить половину Скайхолда.

— Ты у нас не леди Монтилье, потерпишь! Разведка у нас, ебаный в рот! Среди бела дня чуть посла не убили! Где была разведка?! Все лежат и дрочат?!

Дальнейший диалог остается тайной, потому что Жозефина прокрадывается по коридору и тихо закрывает дверь. Не стоит подрывать авторитет верхушки Инквизиции перед простым народом. Тем более в таких выражениях.

Теперь ей нужно вызвать духовного целителя, и чем раньше, тем лучше.

***

После случившегося утром Жозефине больше всего хочется забиться в угол и не выходить оттуда, пока дю Паракетты не отзовут контракт — и еще пару недель для верности. Но она не может себе этого позволить. В Инквизиции есть те, кто постоянно рискует жизнью, и леди-посол не имеет права запереться у себя в комнате и хныкать из-за одного неудачного покушения. Поэтому вечером Жозефина старательно наряжается и выходит к гостям, как обычно. Ей кажется, что все взгляды сейчас направлены на нее и все шепчутся о ней, и ей стоит усилий не начать постоянно одергивать манжеты или поправлять волосы.

А может, и не кажется. В конце концов, покушение на посла не могло не породить десятки сплетен. Как всегда, люди поговорят об этом несколько дней, а потом забудут. А может и раньше, ведь в эти беспокойные времена слишком быстро находятся новые темы для обсуждений.

Жозефина аккуратно проигрывает три партии в карты барону Дюбуа. Барон отвратительно играет в «порочную добродетель», но хорош в Игре, и Инквизиции не помешает такой союзник. Воодушевленный барон сгребает со стола выигрыш и подкручивает усы.

— Мне, право, жаль оставлять вас в таком положении, леди Монтилье! Впрочем, не везет в картах — повезет в любви, ведь так говорят?

— В таком случае, вы счастливец, барон, — улыбается Жозефина, вспомнив про свадьбу, которую недавно играли в имении Дюбуа, — ведь вам удача улыбается и там, и там.

— Не могу отрицать, не могу! Остается только пожелать вам не меньшего счастья, чем выпало мне, дорогая леди Монтилье. Или даже в некотором смысле большего. Огромного, сказал бы я. — И он хитро прищуривается.

— Благодарю за добрые пожелания, — только и может ответить слегка растерявшаяся Жозефина.

Поздним вечером, когда она уже готовится ко сну, раздается стук в дверь. Жозефина невольно замирает и чувствует, как по телу проступает холодный пот.

— Жози, это я, — раздается голос Лелианы. Жозефина с облегчением вздыхает и отодвигает задвижку. Лелиана стоит на пороге, как будто не решается войти, пока удивленная Жозефина не делает приглашающего жеста.

— За весь день не было минутки, чтобы заглянуть, — признается Лелиана. — Инквизитор потребовал срочного разбирательства и отчета.

— Мне очень жаль, что так вышло…

— Знаешь, что хуже всего? — Лелиана сдергивает с головы капюшон, короткие рыжие волосы разлетаются в стороны. — Что он прав, в какой бы отвратительной форме ни высказывал свое возмущение. Это я допустила ошибку. И если бы он не оказался рядом… ох, Жози, не знаю, как бы я могла тебя потерять!

В этом возгласе Жозефина слышит прежнюю Лелиану, еще не погрузившуюся с головой в мрачные тайны и опасные секреты, и она поспешно обнимает подругу. Лелиана тяжело вздыхает и опускает подбородок ей на плечо. Так они стоят какое-то время, Жозефина чувствует рядом чужое теплое дыхание, а потом Лелиана отстраняется и нельзя точно сказать, правда ли у нее глаза блестят от слез или нет.

— Зато ты теперь в центре внимания, — говорит она прежним, слегка насмешливым тоном. — Скайхолд полнится слухами о том, что Инквизитор спас тебя от неминуемой смерти и у вас случился страстный роман.