Правильные слова

Это все к делу не относится.

Кажется, милорд понимает, о чем она думает, потому что отворачивается и ворчит:

— Ну, значит, смогу непросто. — Тут он вдруг напрягается и ведет ухом, как гончая. — Что за звук?

Жозефина прислушивается и различает невнятное мычание и поскребывание со стороны резного антикварного шкафа в другом углу комнаты.

— Кажется… кажется, мы находимся в обществе графа Буавера.

***

Милорд Адаар склонен выбирать самую короткую и прямую дорогу из возможных, поэтому Жозефина порядком удивлена, когда он отвергает планы Лелианы выкрасть документы Дома Отдохновения. Зато соглашается с идеей вернуть дворянство дю Паракеттам, чтобы они отозвали контракт. Лелиана удивлена не меньше ее самой, но настаивать не смеет.

— По крайней мере, я приставлю охрану, — говорит она, и милорд кивает.

— Займись.

Поначалу собственный план действий кажется Жозефине четким и ясным, но через несколько недель она уже не так уверена в своей правоте. Особенно после того случая, когда люди Лелианы поймали убийцу прямо в кабинете леди-посла. Инквизитор тогда рвал и метал. Может, Лелиана была мудрее… Ночами, когда за окном завывает ветер и в углах спальни собираются мрачные тени, Жозефина сжимается в комочек под пуховым одеялом. Днем ей некогда бояться, поэтому страх берет свое после заката. В детстве, когда ее еще не отправили в пансионат, можно было прибежать после дурного сна к маме, чтобы она прогнала кошмар. Но детство закончилось, куда бежать в Скайхолде?

Не может же она на самом деле прятаться за милорда Адаара. Милорд обладает потрясающей способностью делать страхи поблизости мелкими и незначительными. Но во-первых, его нет в замке. Во-вторых, как это вообще возможно?!

Хотя нет. Как именно это возможно, Жозефина представляет слишком хорошо. Другое дело, что это абсолютно недопустимо. Да, так корректнее.

Но однажды, когда она снова не может заснуть после тяжелого дня даже при зажженной свече, и ей кажется, что тени в углах движутся, и мерещится блеск ножа, Жозефина не выдерживает. Она поднимается, берет свечу, несколько писем и идет наверх. В покои Инквизитора.

Она нарочно несет с собой бумаги — все в Скайхолде знают, сколько она работает, и не удивятся леди-послу, которая решила среди ночи занести Инквизитору письма. Однако никто не замечает ее, когда она взбегает по лестнице и проскальзывает за незапертую дверь. Милорд Адаар не закрывает дверь на ключ. Да и никто в Инквизиции не стал бы у него красть — это сочли бы святотатством, и Андрасте здесь вовсе ни при чем.

В комнате темно и холодно — Инквизитор сейчас в Западном пределе штурмует крепость Серых Стражей, и незачем топить камин в пустующей спальне. Жозефина ставит свечу на столик и после короткого колебания садится на край кровати. Огромная кровать застелена меховым покрывалом, и Жозефина гладит его ладонью, а потом наклоняется и прижимается щекой. По каменному полу тянет сквозняком, и она сбрасывает туфли и поджимает ноги. Вот так. Здесь она в безопасности. Здесь ее никто не найдет. Некому сюда заходить, пока милорд далеко.

Как он там, в Западном пределе?.. Вороны летят слишком долго, а записки сообщают слишком мало, только самое главное. А ведь Западный предел — опасное место. Хотя милорду Адаару походная жизнь привычнее, чем любая другая.

Жозефина глубже зарывается лицом в мех, но покрывало ничем не пахнет. Инквизитор слишком редко ночует в Скайхолде, чтобы здесь сохранился его запах. Хотя он как-то упоминал, что после возвращения из похода кровать ему каждый раз кажется роскошью и спит он как убитый.

Наверное, дух бунтарства владеет сегодня Жозефиной. Сначала она забралась в чужую спальню без разрешения, а теперь позволяет своим мыслям течь в запретном направлении. Она представляет, как Каарас Адаар готовится ко сну. Как небрежно сбрасывает одежду на стул, и его торс остается даже без скромной защиты антаам-саара. Внутренним зрением она видит старые шрамы, и выпуклые мышцы, и болтающийся на груди амулет — металлическая пластинка на широкой цепи. Здесь, в собственных фантазиях, Жозефина может смотреть сколько угодно. Вот он падает на кровать поверх покрывала и закидывает руки за голову, как тогда, в Убежище, только сейчас на нем нет ни одной лишней нитки. И тогда — Жозефина сдается окончательно — ее собственные ладони ложатся сверху, скользят по широкой груди, по животу, и от жара его кожи под пальцами, ее саму бросает в жар…

Должно быть, ее рассудок еще защищает себя от помешательства, потому что картинка резко сменяется другой, менее вызывающей. Никакого буйства. Никакой страсти. Каарас Адаар спит — голова слегка повернута набок, рот приоткрыт, рука с меткой расслабленно вытянута поверх одеяла. Но даже во сне второй рукой он прижимает Жозефину к себе, и она твердо знает: никто не посмеет задеть ее, пока он рядом. Умиротворение накрывает ее с головой, и она растворяется в чувстве покоя и радости.

Когда она резко открывает глаза, за окнами уже светло, и балкон милорда залит рассветными лучами. Жозефина так и заснула на чужой постели, зарывшись в покрывало, и от ужасающей компрометации ее спасает лишь то, что слуги не каждый день убирают в этой комнате, когда Инквизитор в отъезде. Стараясь действовать как можно быстрее и тише, она натягивает туфли и со всех ног спешит к себе, переодеться.

Она уже расстегивает пояс, когда замечает: вещи в спальне стоят по-другому. Это не бросается в глаза, но все же заметно, у Жозефины наметанный глаз и прекрасная зрительная память. На цыпочках, чувствуя, как мурашки бегут по спине, она выходит из комнаты и отправляется к Лелиане.

К счастью, подруга воспринимает ее слова серьезно и посылает людей проверить спальню.

— Но где же ты была, если незваный визитер тебя не застал? — спрашивает она.

Жозефина ни за что не признается, где именно она провела ночь и так сладко спала. Кажется, впервые за две недели она так хорошо выспалась.

— Выходила, — только и говорит она, и другого ответа от нее Лелиана не получит.

***

До Скайхолда наконец долетают новости из Западного предела, и они таковы, что Лелиана трижды проверяет шифр, прежде чем решается зачитать письмо остальным. Выслушав ее, Жозефина забывает о собственных тревогах, настолько невероятны события в Адаманте. Войти в Тень во плоти? И потом выйти?.. Первое пугает. Второе — тоже, но еще и обнадеживает.

До появления Инквизитора гадать о произошедшем бесполезно, хотя именно этим они и заняты. Лелиана наверняка задумывается о воле Создателя и роли Вестника в этом мире, все-таки она служит Церкви. Жозефина же втайне подозревает, что милорда Адаара попросту никто не предупредил, что его поступок невозможен. Она прекрасно может представить, как Инквизитор провалился в Тень, огляделся, ему не понравилось, он сказал что-то совершенно возмутительное и вышел. Но вслух она об этом не говорит. Лелиана и так слишком сильно нервничает.

Остается только ждать, и весь Скайхолд ждет возвращения Инквизитора и армии. Жозефина тоже ждет. После ночи, которую она сбежала в чужой спальне, ей стало легче. Люди Лелианы не обнаружили ничего опасного в ее комнате, и покушений больше не было, и Жозефине начинает казаться, что Дом Отдохновения решил не торопиться. Возможно, они сами были бы рады расторжению контракта, которое уже не за горами, и не хотят лишний раз рисковать людьми после первой неудачи. Поэтому она больше не трясется как напуганный наг и может посвятить себя работе — перед приездом милорда ей многое нужно успеть.

Когда замок оглашают крики: «Едут, едут!» — все жители Скайхолда высыпают на стену, чтобы своими глазами посмотреть на возвращение Инквизитора. Жозефина тоже бросает перо и бежит вместе со всеми. Из уважения к леди-послу ее пропускают вперед, и она видит, как милорд и его соратники въезжают на двор. Милорд спешивается, бросает поводья, что-то с улыбкой говорит подбежавшей Сэре. Если он и изменился после путешествия по Тени, то этого не видно снаружи.

Главное зрелище позади, и зрители расходятся по своим делам, но Жозефина остается на стене. Холода в горах держатся до лета, но сегодня такое голубое небо, и ветер пахнет весной, и ей хочется хоть немного погулять на открытом воздухе, прежде чем возвращаться к письму неваррскому послу при дворе Селины. Раз уж она почти не выезжает из замка, жестоко лишать себя даже прогулок по крепостной стене.