Страница 55 из 94
Архивариус прозондировал колодец и удивился его необычной глубине, превышавшей сто футов. Однако уточнил, что колодцы такого размера можно обнаружить и в других средневековых постройках. Но меня поразило при обследовании этого зала то, что стражем колодца была копия наземного Бусебо. Архивариус удивился меньше, объяснив, каменные монстры вроде Бусебо часто встречаются в странах Востока, где вода столь драгоценна, что ее часто охраняют символические стражи.
Господин Кершов не обратил на это внимания, едва скользнув взглядом по второму Бусебо, но я услышал, как он пробормотал:
— Интересно, почему Фомма убили после долгого содержания в тюремной камере?
На это я без раздумья ответил:
— Быть может, потому, что убийца и тюремщик одно и то же лицо?
Он бросил на меня задумчивый взгляд, потом улыбнулся:
— У вас есть полицейское чутье, господин Сиппенс. Ваше предположение логично, но в нашей профессии надо остерегаться предположений, особенно если они не покоятся на чем-то существенном.
Он не хотел завершать расследование, не посетив Эстамбург, впрочем, не ожидая узнать что-нибудь новое. Я принял предложение сопровождать его и убедился, что он угадал: славные деревенские жители оказались неспособными сказать о Фомме больше того, что уже сказал фермер Труффар.
Мы вместе изучили регистрационные книги и узнали, что убитый занесен в них под именем Натаниель Фом.
— Жители быстро изменили его имя на Фомма, — со смехом добавил коммунальный секретарь.
Список был составлен небрежно с многими пропусками. В нем указывалась только дата рождения покойника, что позволило узнать, что в момент смерти ему исполнилось сорок пять лет. Не было указано место рождения. Могло быть, что дату рождения назвал сам Фом. Господину Кершову не довелось посетить жилище таинственного мужчины. Вскоре после моего отъезда из Эстамбурга разразилась ужасная гроза, молния попала прямо в дом в уголке колдуна, и пожар до основания уничтожил его.
— Остались только пепел и каменные обломки, — уточнил коммунальный секретарь, — мы все вывезли.
Я облегченно вздохнул: жители Эстамбурга не подозревали о странном образе жизни Фомма, а Кершову не хватило чутья, чтобы обнаружить следы, ведущие к замку Добри. Комиссар отклонил мое предложение задержаться в Эстамбурге, а когда я сказал, что хочу отдохнуть в деревне, где провел детство, мы расстались и он вернулся в Гент. Труффар был очень доволен, когда я попросил его гостеприимства на несколько дней.
— Мне надо подышать чистым деревенским воздухом, — сказал я, — кроме того, хочу погулять по окрестностям.
Я собирался вернуться в замок Добри. На этот раз я был предусмотрительнее. Хотя в телеграмме Патетье утверждалось, что замок необитаем, я не хотел рисковать, отправляясь в опасное место без оружия. Я приобрел в Генте новый «смит-и-вессон», помпезно названный автоматическим револьвером, и немного потренировался в коммунальном тире, что позволяло мне пользоваться им без особой неловкости. В один чудесный весенний день я отправился в путь. Но не пошел по дороге к болоту, а выбрал обходной путь через Темплев затененными тропинками. Было уже далеко за полдень, поскольку Труффар пригласил нескольких друзей и завтрак затянулся. Я захватил с собой бинокль. Когда из-за деревьев появились разваливающиеся башни замка, поднес его к глазам.
Дороги были пусты, в далеких полях не было ни одного фермера. На повороте тропинки я заметил заросший холмик, показавшийся мне идеальным наблюдательным пунктом. В какой-то момент мне показалось, что я вижу металлический отблеск меж деревьев, словно это был велосипед. Я глянул в ту сторону и ничего не заметил. Я улегся на папоротники и принялся рассматривать замок сквозь заросли кустарника. Я видел задний фасад замка. Окна были закрыты тяжелыми ставнями. Никакого следа присутствия человека или животного. Рискну ли я на новое вторжение? У меня была отмычка, хотя я не очень представлял, как ею пользоваться. Я продолжал наблюдать, не в силах принять решение.
— Сыграю в орла или решку, — наконец решил я, достав из кармана монету, — если орел, пойду.
Выпал орел.
— Боги решили, — сказал я себе, признавшись, что предпочел бы решку.
Я снова оглядел окрестности. Не обнаружив ни малейшего признака жизни, я спустился с холма и по тропинке, затененной ивами, направился к замку. Тропинка вела не к заднему фасаду, и я невзначай оказался перед входной решеткой. Она не была закрыта. Впрочем, это было невозможно, поскольку одна из створок висела на разболтанных петлях. Фасад выглядел еще более запущенным. Многие ставни были сорваны или растрескались.
— Сейчас или никогда!
Я был готов воспользоваться отмычкой, поскольку стальная защелка едва входила в гнездо двери. Я чувствовал, что она легко поддается. Два или три поворота, и дверь с легким скрипом открылась. Я оказался в холле, о котором у меня сохранилось смутное воспоминание. Дневной свет лился через высокое круглое окно.
«Войди в левую дверь», — услужливо подсказала память.
Я тут же узнал комнату. Вспомнил об огне в очаге, рядом с которым сидел. Но не было ни стола, ни стульев, только очень старая скамья из необработанного дерева. Ее покрывал густой слой пыли. Я тщетно искал следы своего пребывания. Неужели мне все приснилось? Я начал отчаиваться, когда мой взгляд упал на мраморную полку камина и на несколько капель воска. След опрокинутого подсвечника! Щели и дырки в ставнях давали достаточно света, и я мог осмотреть все досконально. Ничего не обнаружив в комнате, кроме следов воска, я остановился перед одним окном и глянул в одну из щелей. Наполовину высохшее болото было на месте. Оно было покрыто желтыми кувшинками. Вдруг мне показалось, что рядом стоит Патетье! Я машинально коснулся стекла: оно было влажным и чуть пахло ментолом. Мысли у меня в голове смешались. Кто-то, несомненно женщина, недавно был здесь и смотрел в окошко.
Яна Добри. Женщина с пистолетом Лефуше!
Как и в замке Ромбусбье, она через окно следила за кем-то: за мной, когда я шел к решетчатым вратам. Неужели я, как крыса, угодил в западню? Я попытался достать револьвер.
— Не оборачивайтесь и не трогайте оружие! — послышался за моей спиной приглушенный голос. — Не двигайтесь и считайте до ста. Потом покиньте замок и бегите от него изо всех сил. Считайте! — Я повиновался. — Мне нужны не вы, господин Сиппенс, помните об этом, — добавил голос позади меня.
На цифре сто я обернулся. Дверь была распахнута. Я вовсе не собирался оставаться в замке. Голос звучал повелительно, но не угрожающе. Был ли это голос Яны Добри? Я добежал до холма, когда услышал два далеких выстрела.
Пока я бежал, я чуть не сгорал от стыда за свой страх. Но проявил снисходительность к самому себе и не назвал себя трусом. Услышав выстрелы, я забился в кустарник, пытаясь понять, откуда грозила опасность. Прошло пять минут, и раздался третий выстрел. Мишенью стрелка явно был не я. По тропинке между холмом и замком, нажимая на педали, несся велосипедист. Было ясно, он прилагает неимоверные усилия, чтобы удрать куда подальше. В момент, когда я мог его рассмотреть, послышался четвертый выстрел. В десяти шагах позади велосипеда взметнулось облачко пыли. Я вскочил и крикнул:
— Сюда!
Но велосипедист удирал и даже не повернул головы. Следующая пуля была точнее и ударила в землю рядом с велосипедом. Я принялся жестикулировать:
— Сюда! Сюда!
Он повернул в сторону холма. Еще несколько секунд, и он окажется вне досягаемости пуль. Он поднял лицо, и я увидел его. И тут же в ужасе отступил: лицо было закрыто белым капюшоном с двумя отверстиями для глаз. Раздалось два выстрела подряд. По характерному свисту пуль было ясно: стреляли из карабина.
— Быстрее! — крикнул я.
Велосипедист поднял руку, словно подавая знак. В руке появилось облачко. Я почувствовал удар дубинкой в грудь и резкую боль. Я рухнул на папоротники. В глазах потемнело.