Страница 46 из 94
— Хмм… пятнадцать дней, — поколебавшись, ответил господин Брис.
— Значит, придется подождать, — пробурчал визитер, — но если сообщите мне новости раньше, это будет хорошо. Я снял номер в гостинице «Нант», где найдете меня в случае необходимости.
— Прекрасно, — кивнул нотариус, — я сообщу вам о доме через одного из моих служащих.
— Не стоит, — отказался Фомм, — у меня есть время. Не забудьте мой адрес. Привет!
Я проводил его до двери и в коридоре столкнулся с мадемуазель Валентиной. Несомненно, она подслушивала под дверью личного кабинета отца и выглядела встревоженной и нервной.
— Дом! Дом! — расслышал я ее причитания, когда она повернулась ко мне спиной.
Я вернулся в кабинет. Хозяин стоял за пюпитром, сжав голову руками.
— Уникальный шанс, не так ли? — сказал я.
Он поднял глаза, и я поразился, увидев его лицо, — он за несколько мгновений постарел на десять лет. Поскольку он не отвечал, я принялся рассказывать о своих ранних годах в Эстамбурге и Турнэ. Внезапно он насторожился.
— Дай мне на размышление час, Хилдувард, — попросил он. — Думаю, ты можешь оказать мне большую услугу. Попроси господина Борнава прийти ко мне.
Он вызвал меня через полчаса.
— Я хорошо подумал, — сказал он, — прежде чем совершить сделку по продаже, мне надо узнать больше об этом Натане Фомме. Ты был совсем маленьким, Хилдувард, когда покинул Эстамбург, но, несомненно, там остались люди, помнящие твоих родителей. Думаю, тебе не составит труда добыть точную информацию об этом человеке. Могу ли я доверить тебе эту миссию?
Мне только этого и надо было. Я с радостью принял его предложение.
— Можешь отправляться завтра, — сказал в заключение хозяин. — Господин Хаентьес даст тебе деньги на расходы. Трать, сколько сочтешь нужным.
Канун моего отъезда стал незабываемым вечером в компании с Патетье. Славный цирюльник был на седьмом небе от счастья и откупорил бутылку отличного вина.
— Я всегда говорил, — радовался он, — что в тебе спит сыщик!
— Но об этом нет речи, — удивленно протестовал я.
— Как не идет речи, бедный невежда? Внезапное появление покупателя на эти зловещие, никому не нужные руины, которые ветшают день ото дня вот уже полвека, и никого это не заботит, вещь сама по себе необычная, разве не так? Здесь пахнет тайной! Покупатель? И покупатель, которого ты так точно описал! Тайна, поверь мне! И тебя, Хилдуварда Сиппенса, отправляют, чтобы решить первую проблему. Собрать точную информацию о Натане Фомме! Напоминаю, это настоящая работа сыщика, или меня больше не зовут Патетье!
Я задумался. Мой друг был прав. В деле действительно присутствовала тайна. Продажа дома Ромбусбье была хорошей сделкой для нотариуса. Но, похоже, хозяин не очень радовался этой перспективе. Клиент, которому якобы сделано предложение о покупке дома, был лицом вымышленным, а ведь я никогда не ловил господина Бриса на лжи. И насколько странен этот Натан Фомм! И почему Валентина с такой тоской причитала «Дом, дом»? И почему служащие конторы среагировали на мое пустяковое сообщение так, словно явился рогатый и волосатый дьявол? Я рассказал о своих соображениях Патетье. Он потер руки и громогласно заявил, что во мне наконец проснулся сыщик и настанет день, когда я сравняюсь в славе с господином Лекоком.
Эстамбург — крохотный хутор, где всего-навсего двести домов, а женщины зарабатывают на хлеб плетением кружев. Мой отец всегда говорил, что люди там добрые и приветливые, а живут скромно, потому что им нечего тратить, но отличаются гостеприимством.
Я сошел с поезда в Нешине и пошел по дороге, которая вела после Эстамбурга к более крупной деревне Пекк. Стоял чудесный осенний день, фруктовые деревья отяжелели от плодов, а в ближайших лесах то и дело раздавались выстрелы охотников.
Я без труда узнал поворот на ферму Труффара, где некогда работал мой отец. Работник фермы чинил колесо телеги с бортами. Я спросил его, можно ли поговорить с фермером.
— Он сидит вон там… но говорите громче, он страдает тугоухостью.
Старик с изможденным лицом и белоснежными волосами смотрел на меня.
— Господин Труффар? — спросил я.
— К вашим услугам, молодой человек, — вежливо ответил он.
Я назвался. Меня тут же схватили за руку и поволокли в дом.
— Хилдувард? Боже… Додо… малыш Додо!
Я не успел произнести ни слова, как старуха с добродушным лицом уже целовала меня, предлагала пиво, тартинки и ломти ветчины. Целый час я ел и рассказывал, что со мной приключилось после отъезда из Эстамбурга. Я сообщил Труффару и его жене о цели моего визита.
Как только они услышали имя Фомм, их лица затвердели.
— Фомм, конечно, мы знаем этого типа, — пробормотал старик. — Он проживает здесь примерно десять лет, может, даже больше.
— Он не уроженец Эстамбурга?
— Уроженец?! — вскричал Труффар. — Боже, нет! Думаю, он фламандец, но, может быть, приехал и из другого уголка Фландрии.
— По говору он похож на валлонца из Турнэ, — сказал я.
В разговор вмешалась жена Труффара.
— Наверное, он быстро учится, — сказала она, — поскольку человек умный и образованный. По прибытии он говорил по-французски так, как говорят по ту сторону границы, но быстро перенял нашу манеру говорить.
Старик Труффар, который не понимал половины сказанного, проворчал в бороду:
— Он никому не причинил зла, честно платил за покупки, даже если они были незначительными. Он не любил деревню, и люди сторонились его.
— Потому что он колдун! — выкрикнула жена фермера.
Труффар пожал плечами:
— Время колдунов давно миновало, но если за ним сложилась такая репутация, то потому, что он жил в хижине, стоявшей между болотом Пекк и нашим лесом. Вы, несомненно, слышали об уголке колдуна?
— Вы правы, — кивнул я, — отец пугал меня этим уголком, когда я был несмышленышем. Там жил старик Бедакк.
— Бедакк умер, и владельцы земель Друйе сдали хижину в аренду Фомму.
— Из-за запущенности ее можно назвать хижиной, — вмешалась жена, — но это крепкое здание, из которого можно сделать приличный дом, если вложить в него кое-какие деньги.
— Похоже, господин Фомм питает слабость к древним запущенным жилищам, поскольку собирается купить такое же в Генте…
— Фомм покупает дом?! — воскликнул фермер, задумался, а потом продолжил: — Он странный тип, злобный и скупой, из тех, кто откладывает каждый грош. В любом случае, если он уедет отсюда, никто не станет жалеть.
Старые друзья отца больше ничего не могли сообщить о нашем клиенте. Я понял, что и в хуторе ничего не узнаю. Я вежливо отклонил предложение Руффара переночевать на ферме, сославшись на то, что хочу добраться до деревни Пекк, а потом до Турнэ. Конечно, это была ложь. Стоило мне услышать о хижине в уголке колдуна, как я решил, что мой друг Патетье, несомненно, одобрит мой поступок. Бодрым шагом я прошел по чудесной дороге, по обочинам которой росли высокие деревья, и через полчаса оказался в Пекке. Я купил на базаре небольшой фонарь и огарок свечи. Был конец торгового дня, и таверны были переполнены людьми. В ресторане «Корона», произнеся несколько приветливых слов, я получил место за табльдотом, уставленным разными яствами. Еда заняла у меня немало времени, ибо блюда следовали одно за другим. Затем я некоторое время бродил меж лошадей, телег и прилавков торговцев всякой мишурой. Как только тени стали удлиняться, я направился по большой дороге в Турнэ. Я не спешил, напротив, медлил и, когда пали сумерки, вступил на улицу деревни Раменьи-Шин.
Красное пламя заката на западе и веселое щебетание жаворонка объявляли о наступлении ночи. Я свернул вправо, прошел по заброшенной проселочной дороге и в бледных сумерках увидел тусклое сияние болота. Сделав довольно большой круг, я вернулся на территорию Эстамбурга.
Среди дикорастущих кустов и низеньких ив притаилось мрачное строение. Оно стояло далеко от прочих домов, что вызывало законный вопрос, какой мизантроп решился построить здание на этой зыбкой земле.