Страница 12 из 16
Дежурить проводники решили по очереди. Джерри, которому было неловко и страшно, уполз на печь спать, откуда иногда покашливал и шмыгал носом. Джо развалился на лавке, накрывшись собственной дубленкой, а Януш с ногами забрался на стул и оттуда взирал на запертого в камере шерифа, словно летающий волк на теленка. Под этим взглядом у вымотанного до крайней степени Винсента пропадало всякое желание спать, и это притом, что организм настойчиво требовал отдыха.
Странное было состояние. Он уже устал и злиться, и психовать, и расстраиваться. Пусто-пусто стало на душе, в голове, в сердце. Тюремная изба, пусть он теперь и познал ее истинное предназначение, все еще казалась и уютной, и домом, где знаком каждый половичок, да что там, каждая трещина в половице. Он все здесь знает.
Януш громко зевнул, тут же вскинулся, в пятисотый раз недоверчиво покосился на амбарный замок с остатками синей краски, висевший поперек двери в камеру. Он был надежен, разумеется, проще было сломать решетку, чем вырвать его или цепь.
Проводник сквозь зубы выругался, полез снова за отваром, зачерпнул кружкой прямо из чайника, вернулся на место.
Винсент решил, что время уже часам к трем ночи, а то и позже. Наверное, Джо заступит на вахту через часок, и тогда можно будет поговорить. Хотя бы спросить, каким образом собираются эти двое держать деревенского шерифа запетым в собственной избе, если священники задержатся. Разве не хватятся его, второго в Крайней деревне человека?
Предать дело огласке, конечно же, вот единственный способ. Например, старосте сказать. Вот только тогда плакала их награда за шерифа-предателя, наверняка, немаленькая. Уйдут денежки к Йохану, в деревенский фонд, еще куда-нибудь.
Винсент задумался. Возможно, ребята что-то недодумали, или, просто план их включал совсем другое. А ведь так и было, не ожидали они, что шериф сделается преступником. Положим, хотели выкрасть Аркано, чтобы сдать самим. Стоп.
Выходит, Аркано чем-то отличается от любого другого ученого?
Теперь, Винсент был уверен, что это так. Но рассказать, чем именно, мог, наверное, только сам доктор, а он все-таки сбежал.
А проводники узнали, когда точно прибудет священная инспекция. До этого же, когда привезли доктора ему, не представляли еще, что отец Аманесьо со свитой явятся лично, и награда будет куда больше деревенской.
Корысть – неплохой мотив. На этом Винсент и остановился.
Утром можно начинать готовиться к исповеди, и вряд ли доведется просидеть весь день в этой избе. Последняя ночь, вот так. В который раз он уже так думал. Шериф решил, что не меньше чем в пятый, и вот в этот единственный он точно знал, на что хотел бы потратить оставшиеся несколько часов относительной свободы.
Вот только просить Януша слазить в подвал за черновиком хроник, да еще сохранить их потом, он точно не станет. Может быть, Джо? Все равно, та еще кандидатура. Джерри? Единственный его, Винсента, наследник, тот самый, что таращил огромные карие глазищи у виселицы с бетонным эшафотом, тот, который топтал чужие огороды на молодом сером мерине, конечно же, не специально, тот, что по ночам раньше приходил к шерифу на топчан, просился под одеяло, потому что боялся печного деда. Что еще запечной дед, Винсент так и не выяснил, но старательно вставал и показывал постреливающей от сырых дров печке револьверы, обходил кругом, удостоверяясь – безопасно, и все-таки оставлял ребенка рядом, пусть спит. Тот самый Джерри, который сегодня держал в едва заживших после обморожений руках ружье и очень серьезно направлял его на шерифа. Отцом при этом звал.
Хоть знал всегда, что никакой Винсент ему не папка.
Да, получается, что только Джерри. Велеть сохранить и не открывать никогда, может быть, и будет какая-то польза. Хотя навряд ли. Пусть хоть старосте отнесет. Судьба своего труда так захватила Винсента, что тот позабыл на время, что его собственная предстает весьма безрадостной.
А на краю деревни, домов через пять от тюремной избы, тоскливо, долго завыла собака.
Вот был бы на свободе Аркано. Этому человеку Винсент доверил бы свои хроники даже без колебаний. Все бы доверил, как когда нужно было спасать Джерри. А где теперь этот врач?
Получается, что как раз на свободе. Ну, хоть так. Винсент улыбнулся, довольный, что добился своего. Цена, конечно, расстраивала, но убедил, все-таки убедил.
Потом он все же задремал, и проснулся оттого, что хлопнула входная дверь. Шериф слегка приоткрыл глаза, огляделся – вокруг темно, свет идет только от полусгоревшей лучины в кружке на столе, на лавке – длинная, грузная туша – Джо, похрапывает, завернувшись в дубленку. С полатей сопит Джерри. А Януша нет.
Вышел. Понятно, куда, а напарника будить почему-то не стал. Может, понадеялся, что шериф спит, вот только сон у Винсента всегда был очень чуткий. Шериф услышал, как протопал проводник по крыльцу, поскользнулся, схватился за подгнившие перила, устоял, спрыгнул в скрипучий снег.
Побрел за конюшню, туда, где вырыли нужник.
Шериф прислушивался, гадая, сколько у него есть времени и зачем оно. В принципе, оттого, что ушел тюремщик, замок не откроется. А грохот, если Винсент надумает выломать топчаном кусочек решетки, тут же его и выдаст. Причем не только Янушу и Джо – да всей чутко спящей деревне.
Ничего не сделаешь.
Отчаяние появляется, когда есть надежда. Или была. Винсенту захотелось разбудить Джерри, и чтобы тот его выпустил. И так, чтобы Джо не проснулся. Всякой ерунды порой хочется под старость лет.
И тут заскребли в пол под самыми его босыми ногами, только что спущенными с топчана. Винсент от неожиданности едва не подскочил, потом подумал про мышей, нет, даже крыс, которых в его избе отродясь не было, подуспокоился, чертыхнулся про себя, в конце концов, решил, что ему почудилось.
Звук повторился. Скребли как-то подозрительно ритмично. Короткий-длинный, длинный-длинный-длинный. Как на азбуке Морзе, вот только не знал ее шериф. Винсент, вконец сбитый с толку, легонько топнул в ответ. Пару раз.
Все стихло, а потом тоже поскребли два раза.
- Шериф, - услышал Винсент, наклонившись к самому полу.
И едва в голос не выругался. А он-то надеялся, что хоть Аркано удалось сбежать. Так нет, зловредный арестант, оказывается, каким-то невероятным образом оказался в подвале, и теперь оттуда скребся, как сумасшедшая мышь.
- Что ты там делаешь? – грозно зашептал шериф. – Почему не ушел?
- Немного не успел, - отозвался Аркано виновато.
Винсент схватился за голову, потом за топчан, чтобы не свалиться.
- Ну, вылезай теперь, - сказал он, то ли от обиды, то ли от безысходности.
Все равно, думал шериф, рано или поздно кто-то додумается заглянуть в подпол, и найдет там не только старую сбрую, одинокую бочку с капустой и конфискат. Арестанта там найдет, и поздно уже говорить, что пытался за грехи того ужесточить условия содержания. И еще, если поищет хорошенько, шерифову рукопись тоже откопает.
При мысли о хрониках Винсент успокоился.
- Аркано, слушай, - быстро заговорил он. – Там под бочкой с капустой рукопись, найдешь.
- Уже, - отозвался доктор. – Жаль, тут темно, я бы почитал.
- Успеешь. Хватай ее и выматывайся. Еще есть время, Януш засел надолго. Только тихо.
- А второй? – с явным подозрением проговорили из-под пола. – Винсент, у вас других выходов из подвала нет?
- Это тебе изба или замок горного короля?
- С вашим подпольем я бы еще посомневался.
И тут шериф услышал, что, в общем-то, Аркано прав. Януш возвращался. И возвращался бодрым шагом, явно вполне счастливый, или может, мороз его подгонял.
- Тихо. Посиди спокойно, что-нибудь придумаем.
Из-под пола согласно скребнули, а потом арестант вдруг сказал:
- Мне теперь никак умирать нельзя, шериф.
Винсент только успел поубедительнее устроиться на своем топчане, засопеть и подумать, что же так резко передумал умирать уже мысленно себя похоронивший доктор. Януш ввалился в избу, распространяя запах пара и конюшни. Возможно, лошадей проверял. А может быть, обыскивал.
- Воистину, тяжелые времена способствуют обострению народной фантазии.
- Ты о чем это?
- Смотри, у нас же как… Если совсем плохо станет, начинаем выдумывать себе защитников, будто бы одного Господа мало.
- Кому мало, тот и выдумывает.
- Да не важно, я о другом говорю. Народу нашему все одно: Господь на небесах, а до туда далеко. И оттуда тоже далеко.
- Не успеет?
- Может и не успеть. Поэтому нужен защитник тут, на грешной, значится, земле.
- И кто грешной назвал, до сих пор не пойму.
- Да ладно, чего уж на правду обижаться. Дай мысль доскажу, пока не растерял. Придумывают всяких там героев, а тех, может, и не было никогда на самом деле. И ведь легче становится, верно? И еще придумывают пугала.
Собеседник замолчал, обдумывая. Из подвала, скорее всего, очень внимательно молчал Аркано. Винсент молчал угрюмо, не собираясь участвовать в диспуте, который развели с утра пораньше отдохнувшие тюремщики.
- Дядя Януш, вы чего? – подал голос Джерри. – Зачем про это говорить?
Винсент поморщился. Дети должны быть любознательны, особенно дети ученых. Но почему всегда, когда требовалось задавать вопросы, Джерри предпочитал молчать и прятаться так, будто бы его прямо за одно только любопытство немедленно отправят на виселицу. Но не мог же он так хорошо помнить?
А может быть, запомнил. И подрастая, соотносил причину со следствием. Вот об этом шериф размышлял теперь в те моменты, когда не переживал за Аркано. Тот вел себя страннее некуда. Еще несколько раз, когда была возможность перекинуться хоть парой слов, твердил, что ему нужно обязательно вырваться и уйти из деревни куда-то дальше, на Юго-зпад, за самую Пустошь. И такая в его словах была уверенность, такой фанатизм, что Винсент забеспокоился. Сперва - не повредился ли его арестант окончательно рассудком. Потом – о судьбе остатков мира, о чем, сидя в тюремной избе за решеткой, думалось отвратительно.
На вопрос «почему» Аркано, разумеется, не отвечал.
- А ты помалкивай и слушай, - дружелюбно рявкнулЯнуш. – Мне тут мысль высказывают, а ты мешаешь.
Джо хрюкнул.
- Так вот, я к чему все это говорю. Положим, правда, есть такая страшная болезнь, ну или убийца какой-то. А может, и нет никого, а эти мертвяки попросту замерзли, да и все. Мало ли. Панику поднимать нечего. Не будет паники, не будет и резни, как в 2005-ом была.
- А фантазия причем? – на этот раз шериф не удержался, потому что как раз припомнил, как нашел недавно на выезде из деревни мертвеца. И не привез, потому что отвлекся на Джерри. Два дня назад возвращался, вспомнив, наконец, о неучтенном покойнике, но тела уже не было. Зато были следы летающих волков, которые оказались более расторопными могильщиками.
- Времена-то, какие, - вздохнул Джо. – Ты, Винс, сам не видишь что ли в своей деревне?
- Не вижу, я же на отшибе, - отозвался Шериф. – Что там у вас?
- Да всякое, - резковато сообщил Януш. – Слухи ходят, что Господь наш снова на ученых осерчал.
Тут проводник неприлично подмигнул и сощурился, показывая, что он обо всем этом думает. Но правда состояла в том, что Януш, которому было уже под тридцать, и сам не понимал, что тогда случилось с миром, и повторения уже случившегося боялся слишком очевидно. Но утешать его шериф не собирался. Гораздо интереснее были сплетни, и пускай вряд ли удастся записать полученные из них крупицы правды в хроники, профессиональное любопытство не отступало.
- Придумали про какой-то город на Северо-востоке, где до сих пор люди живут, - сказал Джо. – Ну, это сказка старая, ничего удивительного. Городским-то до сих пор хочется, чтобы где-то были телевизор, магазины и пивбары.
Винсент не удержался от понимающей улыбки. Вот Джо – он знал, и наверняка, сам с тоской порой вспоминал только что названные вещи.
- Но сейчас новый слух прошел…
- А, вот ты про что, - ожил Януш. – Это что ты вчера рассказывал? Про покойников?
- Про них самых, - согласился Джо. – Дескать, в последние недели много народу с ума сходит просто так, пропадают, и кое-кого в степи еще находят. Ну, или кости их. И все в твоем, шериф, районе. Вдоль Пустоши, аккурат тютелька в тютельку.
Шериф подумал, сколько в этой истории правды. И на что эта правда ему теперь. Что подумал Аркано в своем подвале, сказать было трудно. А вот послушать его мнение Винсент бы не отказался. Под ногой у него поскребли в пол, и стало понятно – история не до конца сбежавшего арестанта чрезвычайно тронула.
Выходило, что все это как-то связано. Винсент уже раз пять успел отругать себя за то, что не удосужился изучить повнимательнее найденного тогда покойника. Хотя, он-то что мог сделать? Тут хоть бы врач посмотрел…
Вот теперь шериф не выдержал и громко, весело фыркнул. Безысходность закончилась еще ночью, и теперь настала уже та грань, за которой окончательно превращаешься то ли в ребенка, то ли в идиота. Так мозги себя и защищают. Неужто он опять не сойдет с ума?
- И что покойники? – наконец, спросил Винсент. – Какие-то особенные?
- Дохлые, - хмыкнул Януш.
- Да покойники-то обычные, - отмахнулся Джо. – Вот только валяются в каком-то порядке. Судачат, что это проделки нечистой силы, которая трупами пишет предупреждения живущим. Но в это как-то с трудом верится. Я бы даже сказал, что священников скорее это интересует, но судить не возьмусь.
Джерри без всякого интереса слушал разговор, выводя что-то пальцем на грязном столе.
Священники все не ехали. Жизнь куда-то текла за окнами избы, люди сходили с ума и убегали в степь, где и замерзали. А шериф не заметил.
Когда четыре солнечных квадратика переползли с половика на середину избы, у проводников пропало уже всякое желание рассуждать и о таинственных покойниках, и о том, как обостряется в тяжелые времена человеческая фантазия. Януш и вовсе сбежал, сказав, что отправляется в трактир и слышать ничего не желает. Джо подремывал, прислонившись к остывающей печи. К Джо прислонилось его ружье.
На лавке, болтая ногами, уже два часа молча сидел Джерри. И ведь не был же парень идиотом. Шериф мрачно подумал, что, должно быть, удар головой об эшафот, на коем когда-то лишился матери, сделал с Джерри нечто большее, чем сотрясение мозга.
- Джерри, - тихо позвал Винсент, словно бы только что вспомнив, о чем собирался мальчишку спросить еще давным-давно, целых четыре дня назад. Наверное, проводники были правы – времена опять стали скверными. Потому что десять лет могут пройти незаметно, а какая-то неделя тянется бесконечно долго, и каждый день приносит столько же неприятностей, сколько все предыдущие семнадцать лет вместе с Этим.
- Тут я, - отозвался пасынок, не подняв на шерифа даже взгляда.
Взгляд этот ползал по полу, сторонясь ярких отсветов окна. Наверное, голова у мальчишки все еще болела.
- Я все хотел спросить, ты чего делал в тех развалинах?
Сперва это было непонимание. Потом Джерри забавно фыркнул и заговорил так, словно они с Винсентом ужинали после веселого денька, и на столе дымилась в очередной раз подгоревшая шерифова стряпня, и за окном было уютное фиолетовое небо над снегом.
- Хотел на мертвеца посмотреть, - сообщил мальчик. – Дядя Януш, когда они доктора привезли, сказал, что за деревней какой-то странный мертвец. Вообще-то… Вообще-то, он просил тебе это передать и еще говорил, что сам зайдет. А я хотел взглянуть. Потом бы тебе рассказал.
От мысли, что парень все еще боится, как бы Винсент его не отругал, шерифу стало и весело, и противно. А еще очень интересно, придет ли Джерри поглазеть на суд и казнь его, коли состоятся они тут же, в Крайней деревне.
- И как мертвец, интересный был? – уточнил Винсент.
- Не очень, - Джерри закрыл рот рукой. Он всегда так делал, чтобы скрыть против воли кривившую губы улыбку. Когда мальчишка чувствовал себя виноватым, или что-то очень неприятное говорил – всегда так получалось. – У него, как сказать, глаза на лоб вылезли.
Винсент попытался хотя бы вспомнить, на что похож был найденный труп. Глаз на лбу не было, точно. Он вообще не помнил, остались ли у мертвеца глаза.
- Он же не сгнил?
- Не совсем, - в руку пробубнил Ричи. – Лучше бы не смотрел.
- Сам же поехал смотреть. Ну ладно, а в развалины-то тебя зачем понесло? Я разве разрешал туда ездить?
Джерри замолчал, в отчаянии уставившись на пол. Вот теперь он точно ждал нагоняя, и явно позабыл, что от и без того редко использовавшегося шерифовского ремня его надежно отделяет решетка тюремной избы.
- Ну? – поторопил Винсент. – Чего?
- Хотел к маме на могилку, - наконец, с трудом выговорил Джерри.
У шерифа стало кисло во рту. Ходили они к маме на могилку, пусть на самом деле не лежал там никто. Могилку шериф сделал на деревенском кладбище и подписал чужим именем, чтобы не бесились деревенские, как это их честных покойников потом хоронить рядом с проклятой.
- А дядя Януш сказал, что знает, где она на самом деле находится, - признался Джерри.
- Он сказал, что там?
- Ну, что деревня раньше там была, вот. И про тебя сказал…
Шериф тяжело выдохнул. Как он всегда и догадывался, если хочешь о чем-то оповестить как можно больше народа, следует позволить проводнику прознать про какой-то твой секрет. В былые времена годились, скажем, журналисты, а теперь, когда последнее издание загнулось еще в 2005-ом, новости распространяли именно Януша и Джо коллеги.