Ритуал

Визжала я знатно.

Во всю мощь легких. Визжала так, что звенели пиалы на чайном столике, так, что через пару мгновений в спальне стало очень тесно — явился полураздетый Бутч, с плетениями наготове, полностью собранный Таджо, дядя в халате и Наставник Луций … в ночном колпаке.

— Что здесь происходит? — дядя взял всё в свои руки.

— Мы…

— Они вломились в спальню, когда я была в купальнях, — перебила я, не дав Райдо договорить. — Ночь на дворе!

— Мы решили, что на вас напали…, — промямлил вьюнош, косясь на Райдо.

— В моей собственной спальне? В родовом поместье? Это оскорбление…, — видимо я переборщила с экспрессией — дядя недоверчиво вздернул бровь и сложил руки на груди.

— Леди…, — Райдо поморщился, но я не дала ему продолжить.

— Иногда я выхожу из купален в одном полотенце, — я поглубже заправила руки в карманы банного халата чтобы было не видно синяков, — …иногда без…, — вьюнош залился румянцем, — и что я вижу… что я вижу в своей спальне? — Пришлось поправить тюрбан из полотенец — он почти сполз от возмущения.

— Леди!

— Что я должна думать, дядя? — я обернулась к своей единственной защите и опоре. — Ночь на дворе… а если… если…, — голос дрожал, но слез не было. Таланта плакать по заказу Великий мне не отмерил. — Это возмутительно!

Защита и опора изучала меня с нечитаемым выражением лица. Неужели дядя уже вычислил кольца? Никто не умер под защитой, и я отбирала только артефакты из общего Хранилища, не личные, спаси Великий!

Дядя продолжал молча сверлить меня взглядом.

Точно — вычислил!

Бутч с коротким хмыком схлопнул плетения, и очень выразительно посмотрел на вьюноша. Кому-то сильно попадет сегодня. Тот стушевался.

— Сир Райдо сказал…. Проверить… были колебания…

— Сиру Райдо следует меньше говорить. И больше думать, — Таджо заморозил взглядом неудавшуюся пару спасателей.

Наставник Луций поправил колпак, затянул пояс потуже и решительно поинтересовался.

— Господа, как вы осмелились?

Райдо перекосило, а вьюнош покраснел.

— Неприемлемо, — дядя произнес всего одно слово, но оно гранитной плитой рухнуло вниз, разом выдавив весь воздух из комнаты. Дыхание задержала даже я.

— Взрыв, мы должны были убедиться, что это не…

— …должны были убедиться, что с леди Блау всё в порядке, — перебил Таджо и отвесил мне изящный полный придворный поклон. — Прошу простить излишнюю заботу, но леди здесь только одна, а нас приняли так тепло, что мы поневоле стали считать заботу о вас своим долгом…

Я подавилась язвительными словами — пусть валят, и побыстрее.

— Дядя?

— Господа, прошу в кабинет, — голосом сира Блау можно было бы гранить кристаллы.

— Леди часто купается по ночам? — Райдо всё-таки помедлил на выходе.

— Очень, если не спится, — я ещё раз поправила тюрбан на голове.

— Мисси, — зычный грудной голос Маги раздался из коридора. — Мисси? Это же это деется? В спальне леди? — Аларийка гневно сдвинула брови, глядя на собрание, но при этом обвиняющий взгляд почему-то достался дяде. Тот устало вздохнул, возведя глаза к потолку.

— Молоко? — Райдо потянулся к подносу, и чуть не получил по рукам.

— Мисси просила горячего молока, десять мгновений назад. Пьет всегда, когда бывает не спится, — Маги отодвинула драгоценный поднос подальше.

— Десять мгновений…

— Господа, — дядя надавил голосом и подарил мне отдельный, крайне выразительный взгляд — я поежилась, ничего хорошего это не обещало.

— И не стоит поливаться розовым маслом в таких количествах, леди, — отпустил последнюю шпильку Райдо, сморщив нос. — Это… моветон.

Спальня опустела.

— Поединок…, — донеслось из коридора еле слышно. — Если ещё хоть раз, кто-то появится ночью на семейном этаже…

Я хмыкнула и показала Маги глазами на столик — поставить молоко туда.

— Запри дверь, — теперь можно. Засов скрипнул, и я с облегчением рухнула на пуфик у туалетного столика — пальцы в карманах тряслись, а сердце билось в горле.

Успела. Успела. Успела.

— Тряхнуло где-то в городе, — Маги пододвинула мне молоко и печенье. — Ох и забегали же оне…

Я сделала большой глоток и зажевала, чтобы перебить мерзкий вкус во рту. Стянула с плеч халат, чтобы было видно спину, и встретилась с ошеломленными глазами кухарки в зеркале.

— Намажь, не дотянусь, — синяк был на пол спины и дышать было трудно. Я подвинула к Маги маленькую баночку — руки и грудь я сама, а чтобы прошло до завтра, одних эликсиров и чар мало.

Маги набрала в грудь воздуха, сдвинула брови, уперлась руками в бока — ну чисто вторая Нэнс, но тут же сдулась. Жалость победила, негромкое квохтание и чуткие пальцы засновали по спине, принося облегчение.

— Благодарю, — я с удовольствием повела плечом — как же хорошо то, Великий. — И тут, Маги, — тюрбан сполз на пол, когда я качнула головой и неровные пряди из косы вывались вниз. Запах мокрых подпаленных волос поплыл по комнате, и даже пол фиала розового масла, которое я на себя спешно вылила — не помогло.

— Мисси, — всплеснула та руками.

— Нужно состричь сожженное, аккуратно.

— Я не умею, мисси, вот бы Нэнс…

— Нэнс нет. Маги, — я крутнулась на пуфике и просительно посмотрела на неё. Спать хотелось просто неимоверно, а мне ещё доспехи со дна купальни вылавливать и одежду доставать. — Ма-а-а-ги…

— Ой, мисси, вот доведете когда-нибудь до греха…

Маги дрогнула и осторожно, прядь за прядью начала разбирать прическу. Я немного расслабилась — аларийка не молодые служанки, на нее можно положиться.

За окном было темно, но небо уже начало по чуть-чуть светлеть по кромке — скоро заря. Керн из моего окна было не видно, но я и так знала, что там творится.

На рассвете все подношения из ящика при храме предадут очистительному огню — всё сгорит в пламени Великого. А к Серым… я пошевелила левой рукой, оценивая синяки… к Серым я теперь не имею никакого отношения.

Вообще.

Ничего личного.

Глава 132. Песчинка

Просыпаться не хотелось. Я крутилась, потягиваясь, кутала нос в одеяло и млела — давно не чувствовала себя так хорошо. Так расслабленно и спокойно. Подземелья и работа с флейтой на пределе сил, всегда оказывали такой эффект. Даже источник и тот утих — блаженство. Нега растекалась внутри и хотелось мурчать от удовольствия.

В спальне было сумрачно — Нэнс нет и некому одернуть шторы.

Нэнс. Аллари. Табор.

Настроение начало стремительно портиться. Аллари следующие в моем личном списке после Серых. «Список номер два», как у нашего припасника. В «список номер один» хотели попасть все — выудить бутылку по случаю, получить новенькие артефакты, доспехи получше, одеяла потеплее, и даже засахаренный боярышник и тот можно было выпросить.

В «список номер два» не хотел попасть никто. Писать припасник умел плохо — не хватило искры и денег, чтобы закончить школу, но легион уравнивал всех. Поэтому вместо имен он рисовал закорючки, картинки тушью. Бородатый со шрамом и три ящика рядом — это десятник из второй дивизии залез в его запасы без спроса, после этого случая положили весь десяток — им достались самые худшие, латанные-перелатанные на пять рядов доспехи. Обмундирования всегда кому-то не хватало. Центурий ел всё без соли, Сакроруму не полагались кольца, точнее были выданы, всё точно по списку, но нормально не работало ни одно. Правда, к его чести надо сказать, он никогда не вымещал злость на животных — каким бы ни был хозяин, лошадкам полагался всегда самый лучший овес и свежее сено. И рыбка. Персонально для Кис-Киса.

Твари шли отдельным пунктом в самом низу списка припасника. Но не те твари, что подземные или те, что приходят из-за Грани, нет. Твари в человеческом обличье. Припасник считал имперцев.

Хочешь получить что-то вне очереди?

Десять нашивок легионеров. Или две дознавательских. Или одна центурия. Он учитывал всё, любовно коллекционируя знаки тех, кто когда-то пришел не званным и разрушил до основания его дом. Просто потому что городок был приграничным.