Ритуал

— Слабости больше нет, — я вытащила из кармана чистый платок и начала наматывать на ладонь, чары подействовали — кровь остановилась, но рана выглядела неприглядно. — Но я верю, что вы справитесь. Немного времени, и вы найдете новую слабость…

Бутч выдохнул обреченно, забрал платок, размотал и завязал снова, аккуратно и быстро, и даже узелок заправил ловко, так, чтобы не мешался.

— Эмоциональная нестабильность — это плохо. Завтра вы должны быть в хорошей форме, и состояние на пороге всплеска точно не из лучших. Вы сорветесь, и это вызовет вопросы — почему смерть простого горца так вас волнует. Вы… влюбились?

— Нет, — шмыгнула я носом. — Не влюбилась… я люблю его, — мы оба покосились на кольцо правды Бутча. — Как друга, — добавила я тихо.

— У вас очень странный выбор… друзей, леди, — менталист крутнул артефакт на пальце. — Очень. Я полагал, что подобные личности не в вашем вкусе. Я могу помочь, — повторил он настойчиво, — просто убрать эмоциональный заряд, сгладить, закрыть, вы будете помнить, но так, как будто это случилось давно.

Я замотала головой.

— Не закладка, — продолжил уговаривать он. — Мне даже не нужно трогать вашу защиту, рассматривайте это, как целительские чары. Просто повесить «вуаль».

— И даже маячка не будет? — спросила я раньше, чем успела подумать. В редких случаях, когда менталисты расщедривались на помощь целительскому крылу, они всегда дополняли «вуали» маячками. Как и Таджо, когда убирал мне «избыточные эмоции, которые мешают делу».

— Не будет, могу поклясться силой, — Бутч нахмурился, про маячки знать мне не полагалось.

Я медлила, источник внутри бунтовал, глаза запекло и горло перехватило.

— Он умер, Бутч… умер…

— Разрешите, — Бутч встал сзади и очень мягко положил пальцы мне на виски. — Просто закройте глаза, никакого вмешательства, я обещаю, и всё пройдет. Терять близких больно, очень… можно натворить дел…

Я закрыла глаза, чувствуя тепло чужих рук — это согревало, и всхлипнула.

— Сейчас всё пройдет, — повторил он. — Всё пройдёт. Разрешите… всё сразу пройдет… и будет не так больно… разрешите… и всё пройдёт…

И я — кивнула.

***

В дядином кабинете было людно — были заняты все кресла, стулья, а Бутч даже примостился на широком подоконнике — ему не хватило места. Общее собрание подошло к концу. Дядя демонстративно и молча позволил Наставнику Луцию проделать все нужные чары, чтобы стало очевидно всем — печать Немеса больше не довлеет над второй Наследницей Блау, а значит, в охране я больше не нуждаюсь.

Менталисты не удовлетворились, но в результате долгих споров было решено, что дома сопровождения не будет, а любой выход в целях предотвращения инцидентов, подобных последнему в Школе, меня всё же будет сопровождать Бутч. Дядя хмыкнул, но согласился.

С лабиринтом компромисс не прошел — дядя был категоричен — одного Каро достаточно, он ведь дознаватель — или кто, а для всего остального есть официальные запросы Управления. Райдо кривился — ему хотелось удовлетворить любопытство немедленно.

Дознавателей выпроводили, и мы остались в кабинете втроем. Луций сидел с постной миной, и было понятно, что меня ждет очередной разнос.

— Ты уже спокойна? Хорошая прокачка силы, всегда помогает привести мысли в порядок, — выдал дядя очень удовлетворенно. — Добавь утреннюю тренировку в дуэльном зале, — короткий взмах Луцию.

Я кивнула в ответ — Бутч сделал ровно то, что обещал и даже больше. «Вуаль» сработала привычно, внутренний источник утих, всё успокоилось, боль притупилась, и даже мысли текли как-то по-особенному размеренно. Как будто не вчера я чертила рунные круги, а пару зим назад. Бутч сказал, хватит на несколько декад, у всех по-разному, зависит от сопротивляемости организма. Когда ставил Таджо, мне хватало почти на две.

Дядя долго и пространно говорил о том, что случилось в Школе. Поединки, подстилка, я слушала в пол уха, пока меня не похвалили.

— Молодец. Молодец, Вайю, — дядя не просто сказал это, но и потрепал меня по голове. — Ты всё сделала правильно.

Я перевела удивленный взгляд на Луция — меня похвалили?! Дядя ведет себя странно. Очень странно. Наставник подкрутил усы и довольно сложил пухлые ручки поверх пряжки ремня — точно доволен.

— Молодец, — снова одобрительно выдал дядя. Я прищурилась, оценивая его вид — может дяде плохо? Стоит плести диагностику? — Даже если проиграешь поединки — ничего страшного, достаточно того, что честь не задета.

Луция я утащила в сторону, в один из альковов сразу же, как дядя отпустил нас из кабинета.

— Наставник, что это было? — выдохнула я шепотом. — Что случилось с дядей?

Луций крякнул, лукаво сверкнул глазами, и поделился информацией. Вчера дядю просил о встрече Учитель из Школы, который указывал на неподобающие манеры, но не мои, а современной молодежи. А мое импульсивное поведение нужно непременно корректировать — у меня, по мнению Учителя, явная потребность в одобрении в Семье, которого мне не хватает. Переходный возраст, эмоциональная нестабильность из-за скачка на следующий круг, поэтому меня нужно хвалить и одобрять, пояснил Луций. Непременно, много, щедро, пользуясь любым удобным случаем.

А с утра дядя просто про это забыл, но Наставник ему напомнил. И теперь дядя — хвалит. Решил следовать советам Учителя.

Луций похлопал меня по плечу, увидев мое ошарашенное лицо.

— И совсем не важно, выиграешь ты или проиграешь. Вызвать — было не очень умно, Вайю, но в свете последних событий…, — пробормотал Луций тихо, — …это семейное.

Было совершенно не важно, выиграю я или проиграю, потому что Блау им уже наваляли. Вчера, прямо на Совете в Ратуше, дядя прилюдно оскорбил и вызвал Главу Бартушей, и так же одного из его советников, сын которого посмел задеть его племянницу в Школе.

Третьего не было, и поэтому дядя вызвал Бартуша дважды. Сначала навалял в дуэльном круге обоим, а потом вызвал его повторно, с формулировкой «чтобы воспитывали детей правильно». Моя челюсть отвисла повторно. Нет, то, что дядя сильнее — это очевидно, с его девятым, который он выдает за восьмой круг, но подобная… импульсивность совершенно не свойственна сиру Блау. Он точно заболел.

— Я — был свидетелем, как и вся Ратуша, — пожимает плечами Луций. — И сам, если встречу Наставников этих юнцов, — он щелкает кольцами, разминая пальцы, — вызову непременно. Никто не имеет права называть мою ученицу такими словами. Плохие слова, Вайю, это следствие плохого воспитания, и за это должен отвечать Учитель.

— Но Мастер, — я пыталась вложить в голову Луция хоть крупицу здравого смысла — они все просто посходили с ума с этими поединками, меня всего лишь обозвали подстилкой, за свою жизнь я слышала гораздо более жесткие выражения в свою сторону, — тогда за мои прегрешения должны отвечать вы, как Наставник? За все. Вы к этому готовы?

— Я готов, Вайю, — он решительно кивнул, а потом аккуратно уточнил. — А что именно ты уже успела натворить?

— Оууу…

***

Вестник от Фейу пришел с яркой огненной вспышкой, такой же норовистый, как и его хозяйка — долго не давался в руки. Марша выполнила свои обязанности, как свидетеля — договорилась. Три поединка на один день. Условия — добровольная сдача, или до первой крови. Школа предоставит свой полигон. Разрешено присутствовать всем классам.

Дальше Фейу выражалась странно: «Решила поучаствовать в редком развлечении, и вызвала на дуэль сестру Бартуша, ту, что с лошадиными зубами. Поединок назначили на тот же день. Будешь свидетелем, Блау?»

Редкое развлечение? Поучаствовать? Сумасшедший дом, а не Школа. За что она вызвала сестру Бартуша? Этикет требовал ответить «да» — Марша имеет полное право рассчитывать на встречную вежливость с моей стороны, если хочет иметь свидетеля — я им буду.

Я выплела Вестник Фейу, мстительно вложив побольше силы. Написала — «да», буду свидетелем, и про временный домашний арест, и про то, что у всех дев-сир-Бартуш зубы лошадиные, поэтому понять которую из юных леди, Фейу планирует повалять по песку дуэльного круга, я не поняла.

Конец ознакомительного фрагмента.