Дорогой Аарон (ЛП)

— Гмм, — повторил он.

Я ухмыльнулась, он ухмыльнулся в ответ.

А вот это уже было очень похоже на наш интернетный трёп. Я расслабилась. Мне стало лучше… Я перестала бояться… всего.

— Не, ну если ты так говоришь.

Я попыталась сдержать улыбку, в итоге начала давиться от смеха и сделала вид, что типа зеваю, но с треском провалилась. Желая вести себя как можно естественнее, я старалась куда-нибудь пристроить руки, соображая о чем бы спросить. И мне не пришло ничего умнее в голову, только:

— Как доехал?

Мускулистые плечи, которые я еще толком не успела разглядеть, непринужденно поднялись и опустились.

— Нормально.

Второй рукой, он не глядя потянулся к пиву. А карие-прекарие глаза смотрели на меня.

— А твой рейс? Как долетела?

— Если не считать старика, который использовал мое плечо вместо подушки и ора мамы дома до того, все было хорошо.

Он вновь простонал, и я вспомнила те времена, когда он печатал что-то, что передавало те же эмоции. В общем, происходящее становилось с каждой секундой все более реальным. Более безопасным.

— Она разозлилась? — спросил он.

Я бы не назвала это «разозлилась»…

— Можно и так сказать.

Возле уголков его глаз появились морщинки, и я задумалась, эти морщинки появились из-за того, что он столько находился на солнце или причина им просто улыбка.

— Она меня не знает. Я бы удивился, если бы она не волновалась: вдруг я тебя похищу и продам на черном рынке. — И его взгляд в очередной раз обрушился на меня, тот самый, под действием которого я чувствовала себя застенчивой. Хвала небесам, что у меня хватило мозгов сходить перед выходом из аэропорта в уборную. — Она любит тебя. Ты счастливица.

Как, черт возьми, ему удалось сказать то, что я думала, было вне пределов моего понимания, но я решила: ааа пофиг.

— Ты сообщила им, что добралась?

Я потянулась к карману за телефоном и созналась:

— Нет еще. Из головы вылетело. Сейчас все будет. — Два клика и телефон разблокирован. Теперь у меня девятнадцать непрочитанных сообщений. У меня внутри все сжалось. Они пролетели тысячи миль. Мне казалось, что сейчас сообщения выскочат из телефона, пока я их читаю и начнут орать на меня. Но меня просто любили и волновались, как любая хорошая семья. Как бы я поступила, окажись кто-нибудь из них на моем месте. Да, скорее всего, точно так же. Вот, что я получила за то, что никогда не бунтовала, когда гормоны бурлили, не проходила стадию подростковой идиотии. Я была тихоней. Тем, кто не любил попадать в неприятности, никогда не возвращалась домой поздно, никогда не болталась где попало, и проводила выходные дома, не участвовала в ролевых играх, не пробиралась в кинотеатры, где работали бы мои друзья, если не работала бы на свою тетку.

Я всегда слушалась и старалась сделать всех счастливыми.

До сего момента.

Я открыла первое сообщение и застонала.

— Что там? — спросил Аарон.

— Почему ты так поступаешь со мной? — прочитала я вслух. — Все от мамы.

Я перешла к следующему.

— Если тебя похитят, я не стану платить выкуп.

Аарон тихо засмеялся. Я улыбнулась ему и продолжила просматривать оставшиеся сообщения.

Увидев следующее сообщение, я прыснула от смеха.

— Они вырвут у тебя все внутренние органы, а твой труп бросят в океан. Передай Шаму [23] привет. Мы тебя не забудем.

Он хохотнул уже громче меня и глотнул пива.

— Какой-то трэш и угар.

— Я же говорила: она чокнутая. Так. Вот, послушай еще одно. Я назову следующую золотую рыбку в твою честь. — Мне пришлось уткнуться лицом в ладонь, потому что меня разрывало от хохота. Похоже с Аароном случилась та же история. Мама. Моя долбанная мама.

— А в остальных что?

Продолжая давиться смехом, я прочла оставшиеся сообщения:

— У меня из-за тебя случится сердечный приступ. Зачем ты пытаешься убить меня? Ты должна была быть моей разумницей, в отличие от всех этих недоумков. Тебе плевать на мое здоровье? Я слишком молода, чтобы умирать от сердечного приступа. Ты вообще любишь меня? — Одно дело знать, что у меня в родственниках королева драмы, но совсем другое — сталкиваться с этим по средствам текстовых сообщений. — А вот от сестры. Ты просто тупица. Нужно было лететь с тобой. Не присоединюсь ни к одной поисковой группе, когда тебя начнут искать. Так и знай. И не надену никогда ни одного платья, что ты для меня сшила, если ты не вернешься. Встречается пара повторов… Егоза, дрянь ты эдакая, ответь хоть, что ты добралась.

У меня болело сердце, но я не колебалась ни секунды, пока печатала ответ маме и еще один сестре.

«Я тоже тебя люблю. Добралась до Панамы в целости и сохранности. Аарон уже подобрал меня. Все в порядке. Скоро напишу».

«Можешь одолжить у меня одежду, но если тронешь ту, что я оставила на полу, приеду и добавлю Нэйер [24] в твой шампунь. P. S. Тоже тебя люблю».

— Ты сообщила им, что добралась? — спросил Аарон.

— Да, сообщила. Сестра угрожала, что возьмет мою одежду, а я ответила, что если она возьмет ту, что я отложила для поездки к отцу, то я добавлю средство для удаления волос ей в шампунь.

Он приподнял одну из светлых бровей, на розовых губах играла улыбка.

— Она опять катается?

— Пока ходит ранними утрами, но тренируется одна. С тренером она последний раз тренировалась перед последними соревнованиями. Но с каждым разом она катается все больше и больше. Мама разговаривала об этом с тренером по громкой связи на днях, вот я и услышала. Они следили за ней через камеры слежения, но ни у кого не хватило духу поговорить с ней напрямую.

— Она по-прежнему злится на тебя?

— Злилась.

Он кивнул, все еще подпирая подбородок рукой, а в другой держа пиво. Его карие глаза продолжали буравить меня. О чем он вообще думал?

Я же боролась с желанием ерзать и кашлять, стараясь выглядеть непринужденно и спокойной, то есть совсем не так, как я чувствовала себя на самом деле.

— Итак… значит, ты оставил своих друзей в пляжном домике?

Краем глаза я видела, как Аарон ласкал пивную бутылку кончиками пальцев.

— Ага, но, зная их, они, наверное, спят, хотя всю ночь за рулем был я.

— Не доверил им свой тарантай?

Блондин ухмыльнулся.

— Нет. — Он помолчал и сделал еще глоток пива, а потом со стуком поставил на деревянную столешницу, при этом не отводя от меня глаз, от чего я еще сильнее смутилась. — Не хотелось ошеломлять тебя кучей людей, которых ты знать не знаешь, — объяснил он. На горлышке от бутылки от его пальцев остались следы. — Я хотел сначала пообщаться с тобой. Только мы вдвоем.

И единственное, что смогло выдать мое подсознание, оказалось:

— О.

О.

Когда на самом деле это было больше похоже на то, что ты пытаешься убить меня? И он знал меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что я офигею… Но я не собиралась париться по этому поводу. Не могла. Я не собиралась изводиться себя из-за его желания сначала потусить со мной.

Должно быть тон моего голоса, да и ответ типа на отвали, выбил таки его из колеи, потому что на долю секунды в его глазах мелькнула боль. Но еще до того, как он моргнул это видение исчезло. Он натянуто улыбнулся.

— Если тебе неуютно, то по дороге нам точно попадется пара мотелей…

Он подумал…

— Нет, нет, — пробормотала я. — Все не так. Ты же… ты… — Ну почему я не могу сказать прямо? — Я все еще немного нервничаю. Ты просто… — Такой сюрреалистичный. Слишком совершенный. Гораздо совершеннее, чем я могла себе вообразить.

Но ничего из этого я не произнесла вслух.

— Что? — настороженно спросил он, будто знать не знал, что его лицо, сошедшее с рекламного щита, могло кого угодно довести до икоты своим совершенством.

Я что хочу сказать: если уж я взрастила в сердце влюбленность в него только благодаря нашей переписке, чего уж говорить как мне приходилось, когда я видела его воочию, когда он выглядел вот так. Но не могла же я ему сказать об этом. Я знала почему я здесь. Потому что он тоже ко мне привязался, потому что я ему нравилась.