Прокляты лесной девой

— Просыпайся, милая, — выдохнул я ей в уста, и она открыла глаза. Черные омуты! Я судорожно вздохнул.

— Узнал! — еле слышно прошептали ее губы.

— Я тебе говорил, что всегда тебя узнаю, — ответил я, не сдерживая глупую улыбку и мечтая утонуть и раствориться в темных омутах. Но место для этого было неподходящее, совсем неподходящее.

— Узнал, значит! — недовольный голос хана разрушил окружающую нас волшебную тишину.

— Узнал! — согласился я, помогая Катрине сесть.

— Взять их! — визгливо завопил главный тририхтский враль. Впрочем, этого я и ожидал.

— Ты же обещал, что отдашь, — тем не менее, укоризненно напомнил я ему.

— Отдать обещал, а отпустить нет! — злорадно ответил выползень. — Поторопитесь, лентяи! — бросил он уже своим присным.

Ханские стражи были уже рядом со мной, и я, выхватив подаренный меч, отразил первую атаку. Их было много, они мешали друг другу, им, к тому же мешали соседние гробы, что давало мне небольшое преимущество. Вот только заноза! Чтобы потеснить тририхтских головорезов, я был вынужден отойти от нее. Тем не менее, покинуть нишу и оставить жену одну я не мог. К тому же я успел заметить, что не понравившийся мне толстяк, обходя кругом атакующих, тоже направлялся к нише с гробами. И, скорее всего, не для того, чтобы убрать не нужных более бездушных кукол. Выгадав себе пару секунд, я достал из-за пазухи портальное яйцо и кинул Катрине на колене. Та, словно не понимая, для чего оно нужно, недоуменно повертела его в руках.

«Не знает?!»

Но времени просвещать ее, не было — тририхтцы пошли в новую атаку.

— Дарин! — испуганно воскликнула она. Я немедленно обернулся к ней, и подобравшийся ко мне сзади противник промахнулся с ударом. То ли разобравшись, для чего оно нужно, то ли случайно, заноза сжала в руках яйцо и теперь исчезала в портале. Толстяк, впервые с моего появления в зале, что-то завопил, хан вторил ему отборными волисскими ругательствами. Я же облегченно выдохнул и развернулся к противникам. Теперь меня ничего не сдерживало оттого, чтобы врезать им по-настоящему.

Глава 22

Рина

— Удача сама идет нам в руки! — потирая свои потные конечности, воскликнул предавший все заветы жрец, увидев моего мужа на пороге ханского замка.

— Уходи! — попыталась я докричаться до злыдня через зеркало.

— Бесполезно, — отреагировал на мои вопли хозяин замка. — Он тебя не услышит.

Я дернулась, но мои конвоиры не отвлекались на происходящее и по-прежнему держали крепко. Хан поднял со стола небольшой колокольчик и взмахнул им пару раз. В ответ на тонкую трель уже через несколько секунд на пороге кабинета возник слуга, с самым преданным видом поклонившийся своему хозяину.

— Что изволите, Ваше Ханшество? — угодливо поинтересовался он у хана.

— Проводи гостя в хрустальную залу, — бросил тот. — Неспешно!

Слуга понятливо кивнул, снова поклонился и скрылся в коридоре, я с тоской посмотрела ему вслед, так как желала исчезнуть из кабинета хана в том же направлении.

— Так может, Ваше Ханшество, его тоже сразу того, в темницу? — угодливо предложил Тарсий.

— Нет, — покачал головой злодей, и выражение его физиономии мне совсем не нравилось. — Сначала он мне свою жену отдаст, а потом можно и в темницу.

— Никогда он меня тебе не отдаст! — заявила я самоуверенному индюку. Жреца, видимо, тоже одолевали сомнения, но выразить их он предпочел в другой форме:

— Может, Ваше Ханшество, все-таки, пусть сначала посидит там, в самом низу, рядышком сами знаете с кем. Потом и отобрать проще будет.

— Подлец, прикрывающийся рясой! — не выдержав, выкрикнула я жрецу. От его слащавого тона у меня сводило зубы, а за то, что он говорил, хотелось врезать ему в челюсть.

— Посадить его туда, мы всегда успеем, Тарсий, — делая вид, что не замечает моих высказываний, обернулся к тому хан, уже выходя в коридор. Жрец семенил следом, и меня, естественно, потащили в том же направлении. Впрочем, идти пришлось недолго.

— Но времени у нас мало, сам знаешь. Поэтому попробуем пойти другим путем, — продолжил тририхтский деспот, подходя к высоким створчатым дверям. Один из стражников, выбежав вперед, распахнул их, и мы вошли залу, больше всего похожую на ледяную пещеру, так как казалось, что колонны ее украшающие сделаны из почти прозрачного льда. Поверхность их загадочно блестела оттого, что свет от светильников отражался в них самым замысловатым образом, образуя то ли узоры, то ли настоящие картины. Но любоваться ими у меня желания не было.

«На что рассчитывает хан?! Какую подлость он замышляет?!» — эти вопросы волновали меня больше всего.

— Есть один старый ритуал, — ответил тот на невысказанный мною вопрос, когда мы дошли до ниши, расположенной напротив такого же вычурного как колонны трона. — Жену свою он должен будет выбрать из дюжины таких же, как она, а если ошибется, то навсегда потеряет.

У меня перехватило дыхание, но я все же нашла в себе силы крикнуть злодею, что ничего у него не получится. Но тот уже колдовал, и с каждым взмахом его руки в нише появлялось похожее на гроб прозрачное ложе, в котором лежала девушка. Очень похожая на меня девушка. Все они были на меня похожи. Но у одной кожа была белее, и тенью от ресниц можно было укрыть половину стратисской столицы, у другой сиял такой румянец на щеках, что можно было осветить им вторую незатененную половину Земьи. У третьей же сиял фингал под глазом — наверное, хан решил попробовать надавить и на жалость. Четвертая выглядела так, будто ничего не ела целую неделю. Неужели, я, на самом деле, так выгляжу?!

Все это, с разными вариациями продолжалось и далее, и мне даже стало любопытно, что еще напридумывает хан. Жрец, комментируя каждую мою копию, сыпал непристойностями, и мне оставалось только удивляться, почему его ряса сама по себе не трещит по швам или не осыпается пеплом. Десятая «я» умиротворенно улыбалась во сне, одиннадцатая, наоборот, делала вид, что испытывает невиданные страдания, двенадцатая…. А двенадцатый гроб оказался пустой.

«Почему?»

Я даже не успела испугаться, как мне на шею снова, как тогда в карете, легла рука, большой палец которой немедленно нажал повыше ключицы, и я провалилась в темноту.

Очнулась я снова в темноте. Но не успела я испугаться, решив, что меня снова завернули в покрывало или ковер, как поняла, что мне темно оттого, что я не могу открыть глаза. Еще через секунду я поняла, что не могу пошевелить даже пальцем. От этого стало еще страшнее. Я осознала, что лежу на чем-то твердом и холодном. Вспомнила про пустой двенадцатый гроб, и, если бы могла, то задрожала бы. Но я даже этого сделать не смогла! Тем не менее, я слышала. Раздавались какие-то голоса. Вернее, не какие-то, а очень даже знакомые.

— Забирай одну, а остальные мои. Согласен?! — раздался мерзкий трескучий голос тририхтского злодея.

— Согласен! — ответил второй, в котором я тут же признала своего любимого злыдня. Он здесь! Хотелось подскочить, броситься к нему, но тело мое совсем не хотело меня слушаться.

Хан глумился, послышалось шуршание, потом шаги, уверенные шаги. Дарин шел, не останавливаясь, чтобы всмотреться в лица моих подобий, лежащих рядом. С каждым шагом внутри меня росло нервное напряжение, но я не могла даже пошевелиться, что дать ему понять, где я. Дарин остановился — и теперь я не могла понять, где он. Секунды, казалось, тянулись бесконечно, изводя меня неизвестностью. Затем я почувствовала ладонь на своей щеке.

«Узнал! Неужели, узнал?!»

То ли слова, которые он произнес, оказались колдовскими, то ли поцелуй, но сковывающее меня оцепенение спало, я смогла открыть глаза, могла, хоть и с трудом, говорить и двигаться. Я смотрела на своего мужа и не могла насмотреться.

«Интересно, а он знает?» — пронеслось в голове, но спросить его об этом я не успела. Хан сначала ругался, а потом и вовсе приказал своим наемникам нас схватить. Можно было и сразу догадаться, что он не сдержит свое слово.