Прокляты лесной девой

А я посмотрел на стену. Идти через ворота я тогда посчитал неразумным, да и кладка была достаточно неровной, чтобы, обдирая пальцы и пыхтя, я все-таки смог по ней взобраться. Между стеной и замком оказался довольно-таки просторный двор, заполненный — мне даже пришлось протереть глаза — странными созданиями. А ведь, после всех чудес Яросельской я, казалось, уже ничему не должен был удивляться! Похожие одновременно и на медведей, и на полевых грызунов, эти существа исступленно радовались жизни, мутузя друг друга дубинками или поедая похожий на зерно корм из огромных корыт, расставленных по всему двору.

«Так вот для чего все те пашни!» — пронеслось у меня в голове, но для чего хану содержать весь этот зверинец, мне было невдомек.

Благодаря волшебным сапогам я по-прежнему оставался невидимым, поэтому, встав на ноги, преспокойно пошел по периметру стены туда, где виднелся перешеек, соединявший ее с замком. Странные звери меня не видели, но, видимо, почувствовали, так как внезапно стали щерить в мою сторону пасти с выпирающими передними зубами, что при их размерах, казалось, донельзя дико, и даже подпрыгивать. Стена была для них слишком высока, однако всеобщее возбуждение, охватившее стадо, привлекло внимание их человеческих стражей. Те появились с кнутами и, выкрикивая ругательства, принялись стегать животных.

«Негодяи!» — мои симпатии сразу же оказались на стороне несчастных медведохомячков, но поделать я ничего не мог, так как привлечь к себе внимание людей, охранявших замок не входило в мои планы.

Единственное, что я мог сделать, это быстрее обогнуть стену и добраться до самого чертога. Стараясь ступать как можно тише, я преодолел соединявший замок со стеной переход и оказался перед вполне обычной железной дверью, высотой эдак в три человеческих роста. Для какого существа хану потребовался таких размеров проход я не представлял.

Что делать дальше? Выше двери виднелся балкон, но взобраться по гладкой почти без единого выступа поверхности двери или по отвесной каменной стене замка было уже не в моих силах. Тем самым единственным выступом на двери оказался крюк, к которому был привешен обычный дверной молоток. Размышлял я не долго — в конце концов, я пришел не за чьей-то, а за своей женой! — и, стукнув каблуками сапог, чтобы стать видимым, требовательно постучал.

Подождав с минуту, я постучал еще раз, потом, выждав уже две минуты, стукнул молотком снова.

«Может это дверь и не открывается вовсе?» — закралась мысль. — «Муляж?»

Видел я подобное в доме одного боярина, который желая сохранить лицо, несмотря на убытки и продажу имущества, заказал, чтобы ему разрисовали целую горницу. Если смотреть издалека, то представляется, что висят на стенах картины в позолоченных рамах, стоят кресла обитые бархатом, столы дубовые и статуэтки хрустальные, а на самом деле лишь один холст на стене.

Я потянулся к двери, чтобы проверить свою догадку, но еще до того, как до нее дотронулся, понял, что был не прав. Та открылась, вернее ее открыл невысокий, немного испуганный человечек, который, старательно отводя взгляд, проблеял по-волисски:

— Доброе утро, милорд, Его Ханшество вас ожидает.

«Ожидает?! Тем лучше!»

Я рывком дораспахнул дверь, держа другую у пояса, тем не менее, до меча не дотрагиваясь. Подобное гостеприимство не могло быть с подвохом, но в просторном холле никого, кроме слуги не наблюдалось.

— Прошу за мной, — добавил тот и, развернувшись, отправился вглубь замка.

Шли мы долго, слишком долго. То ли хан решил показать мне весь свой замок до встречи, то ли, рассудив, что я должен был устать после долгой дороги, захотел измотать еще сильнее. Залы, коридоры, лестницы, снова залы, потом помещения поменьше. Я не особо обращал внимание на обстановку, тем не менее, старался запомнить что-нибудь приметное, что отличало бы одну комнату от другой, для того, чтобы в случае необходимости самому найти дорогу обратно. Однако, увидев уже знакомую примечательную статую в одной зале, а затем также отмеченное мною панно в соседней, я понял, что меня водят кругами.

— Где твой хозяин?! — грозно вопросил я слугу, остановив его за рукав. Тот испуганно вздрогнул и залепетал то, что я уже слышал:

— Его Ханшество вас ожидает, милорд.

— Если ожидает, то почему ты меня водишь кругами по замку, а не ведешь к хану?!

— Я…. Я…. — растерялся тот, отступая, но тут же переменился в лице, стал собраннее и, выдав «Прошу за мной», повел туда, где мы еще не были.

— Прошу, милорд, — слуга слегка приоткрыл створку двери, ведущей в очередную, надо думать, парадную залу.

Если он думал, что я буду протискиваться в предоставленную им щель, то серьезно ошибся. Я взялся за ручку другой створки и, полностью ее отворив, вошел в помещение, которое по своим размерам вполне сгодилось бы, например, для Осеннего бала, устраиваемого отцом для всей стратисской знати, если бы не многочисленные вырезанные из хрусталя колонны в хаотичном беспорядке расставленные по всей зале.

Посреди этого бессмысленного великолепия на таком же хрустальном троне спиной ко мне сидел средних лет мужик, делающий вид, что с увлечением читает какой-то свиток. Лица его не было видно, лишь затылок, с которого свешивался тонкий и длинный почти как у крысы хвост когда-то золотистых как у его потомков волос. Рядом с троном выстроились в ряд полторы дюжины амбалов, в противоположность своему хану вполне тририхтской наружности, замыкал строй пренеприятного облика толстяк в жреческой рясе.

— Отдай мою жену! — с порога выкрикнул я хану.

Тот повернулся с таким видом, будто и не ожидал меня перед собой увидеть, толстяк елейно улыбнулся, и лишь стражники остались невозмутимы.

— Какой, однако, ты не вежливый, — обиженно проговорил хан в ответ, отрываясь от свитка и поворачивая в мою сторону голову.

Обыкновенная порочная физиономия — я не сомневался, что через пару десятков лет обижавший мою занозу волисский принц будет выглядеть также. Если доживет.

— Невежливо красть чужих жен! — парировал я. — Где она?!

— Ах, эта, — протянул похититель, будто только сейчас о ней вспомнил. — Забирай! — он кивнул на раскрашенный в мрачные цвета гобелен, украшавший одну из стен залы. — Отдам! Только уговор! — хан опять повернулся ко мне, впившись в мое лицо блекло-зеленым взглядом. — Забираешь одну, а оставшиеся мои. Согласен?!

— Согласен! — ничуть не сомневаясь, ответил я, уже догадываясь, какую пакость задумал этот крыс. Не такой уж я был необразованный, как предполагала Яросельская.

По кивку хана один из стражей отодвинул в сторону черно-фиолетовый половик, по недомыслию повешенный вместо нормальной занавески, открывая моему взору до этого скрытую просторную нишу. Я был готов ко всему, однако, увидев выставленную в ряд дюжину хрустальных гробов, вздрогнул.

— И какая же из них твоя жена?! — с напускной иронией поинтересовался пакостник. За показным его равнодушием, тем не менее, скрывалось беспокойство.

Я направился к нише и быстрым шагом прошел мимо выточенных из хрусталя ящиков с магически созданными куклами. Неужели, хан рассчитывал, что на самом деле обманет меня своими подделками?! Моя девочка лежала в самом последнем. То, что это она, я ощутил еще задолго до того, как к ней приблизился. Поразительно, но даже лежа в гробу, с бледным напряженным лицом и торчащими из-под подола платья почти синими от холода, царившего в зале, лодыжками, она заставляла мою кровь кипеть, сердце биться чаще, а все остальное дрожать от возбуждения. Моя любимая и единственная! С того самого мгновения, когда я узнал о том, что у меня ее отняли, я испытывал чувство огромной потери, но только тогда, когда увидел ее в этом гробу, по-настоящему осознал, как сильно было это чувство. Я ощутил, насколько глубоко она проросла в меня, стала моей половинкой, без которой уже не смогу жить.

Я осторожно провел ладонью по холодной щеке вниз к тоненькой шейке, и еле ощутимое биение жилки отозвалось во мне подобно разряду молнии. Пора было заканчивать этот бессмысленный фарс. Склонившись над намертво застрявшей в моем сердце занозой, я коснулся губами ее губ, с радостью ощутив их сладостную дрожь в попытке ответить на поцелуй.