Страница 58 из 122
Внезапно Эссейл ощутил отвратительный запах, по сравнению с которым даже зловоние разлагающегося мертвеца казалось бы не столь мерзким. Запах был настолько резким, что у него перехватило дыхание. Он прикрыл рот и нос согнутой ладонью, сморгнув набежавшие на глаза слезы. На него набегали волны ужаса, его волосы и чешуйки стали дыбом, по коже пошли мурашки. Все его тело стало мокрым от пота, одежда липла к коже, ноги как-то сразу ослабли, подогнулись колени. Ему стоило больших усилий удержаться на ногах, не поддаваясь соблазну тотчас же опуститься на землю. Он должен был преодолеть слабость и минутное замешательство — острое ощущение опасности вернуло его к действительности. Угроза исходила со стороны раскинувшейся ивы, чуть справа от лагеря, ее склонившиеся ветки касались воды. Эссейл, попросив Айрин оставаться в лагере, вынул нож и пошел в сторону озера.
Айрин увидела состояние любимого, по лицу дракатона она поняла — произошло что-то страшное, или даже происходит, прямо сейчас, она в панике оглянулась — в лагере студентов все спокойно. Изнывающие от жары ребята ходят, переговариваются, собирают вещи, что-то жуют, кто-то все еще спит, вот там, вдалеке Нетта тихо постанывает, кого-то обнимает,
«И чего им неймется? С кем она там? Не видно» — Айрин видела только обнаженную ногу подруги, закинутую на чей-то темный силуэт, расположившийся на Нетте — ребята вчера не нарезвились, очередной низкий стон, наполненный сладкой неги. Тяжелое дыхание, доносящееся из того дальнего угла, стало еще громче; порой раздавались хриплые, с присвистом стоны Нетты. Постепенно шипящие звуки стихли, и Айрин показалось, что она слышит тихий шепот…
И в этот момент начало стремительно темнеть. Сначала Айрин подумала было, что отключился магический свет в помещении, и совершенно рефлекторно задрала голову, но увидела чистое голубое небо. Но ведь темнело… И тут Айрин поняла, даже раньше, чем остальные студенты…
Надвигался туман…
Все начали кричать и указывать руками на исчезнувший Запретный лес…
Туман скатился с небольшого пригорка, полностью поглотив его, и даже с близкого расстояния он казался таким же, каким ребята его впервые заметили на озере. Белый, чистый, он быстро продвигался, во все стороны, вниз, вверх, и на небе вместо солнца осталась теперь маленькая серебрянная монета, словно полная луна, видимая зимой сквозь тонкий покров облаков.
Казалось, что туман лишь лениво ползет, клубясь с плавной, гипнотизирующей быстротой. Все замерли, буквально завороженные красотой и ужасом происходящего. Туман катился по огромной долине и постепенно скрывал её под собой.
— Боги, что происходит? — Спросила Вереса дрожащим голосом, в ее голосе что-то булькнуло.
— Не знаю,
— Там что-то есть в тумане! Они хотят сожрать нас! — закричал Драйт.
Заррот рассмеялся над менталистом, и от этого сумасшедшего неестественного хохота остальные ребята тоже заулыбались. Но даже улыбаясь, все они выглядели испуганно, неуверенно и неспокойно. Потом засмеялся кто-то еще, и Драйт побагровел.
— Идиоты! Надо бежать!
Широкую долину насколько хватал глаз заволокло ровным белым цветом. Между лагерем и туманом теперь было не больше мили. Послышался долгий и громкий мужской крик со стороны озера. Все вдруг подпрыгнули, бросились в разные стороны, начали суетливо собирать свои вещи, студенты вдруг абсолютно и неотложно поняли, что их время истекает, им надо бежать как можно скорее, иначе будет слишком поздно,
— Где Николя? — Кричал Нед. Он дрожал, словно в лихорадке. Джеймс вскрикнул и бросился мимо мечущихся студентов в сторону озера, туда, откуда доносились вопли и какая-то возня…
С голубого неба по серебряным волнам месяца она спускается к дрожащему от возбуждения Николя…Засветился и зазвенел воздух, цветы лилий раскрыли свои бутоны, огромные бабочки летят над ним высоко, высоко…
«Почему бы и мне не полететь?»
Она протягивает руки, воздушное покрывало бьется около нее, как крылья; глаза горят желаньем, Николя схватил ее за руку и привлек к себе.
«Прекрасная, желанная!»
Она не сопротивлялась, прильнула к нему, волшебный аромат обволакивает его, покрывало обвилось вокруг мужчины, он потерял равновесие и упал на землю, крепко обнимая свою любовь. Она закинула его голову и так сладко поцеловала, что даже больно ему сделалось. Сняла с него рубашку, поцеловала его грудь, там где трепещет от любви его сердце…Еще и еще…
«Да, да, еще, крепче, еще глубже! Какая сладкая боль!» — Она заглянула ему в глаза, — «Любимая! И как она хорошеет, прямо на глазах! Не только губы, но и щеки у нее стали розовые» — наклоняется над ним, ниже, ниже, сейчас они сольются…
С диким ревом ужасный черно-синий монстр напал на них. Схватил его любовь за ее чудесные волосы, оторвал ее и отшвырнул в сторону, — «убить его! Уничтожить!»
Николя с трудом приподнял отяжелевшую вдруг руку, оперся о землю, попробовал встать, почему то не смог. Рядом с ним с диким ревом темно-синий монстр кромсает его любимую ножом. Николя всхлипнул — скорее от страха, чем от боли. Почему то ныла шея острой, колючей, дергающей болью, и вся грудь горела, словно в огне, почему он весь мокрый и липкий? Голова у Николя, оглушенного нападением монстра, кружилась; перед глазами то и дело плыл отвратительный, болезненный туман, он с трудом поднял камень, изо всех сил, с всхлипом, ударил синего монстра, кажется попал, монстр зарычал, взмахнул огромной когтистой лапой, Николя отлетел в сторону, больно ударился о дерево, он положил руку на дерево, вцепился пальцами в зеленую кору — земля, последнее прибежище, уходила из-под ног, Николя со стоном сполз на землю, мир вокруг него потускнел…
…Эссейл знал, что там, у озера, его ждет нечто ужасное — древнее зло, гораздо более древнее, чем эти горы и долина. Над темной водой клубился плотный белый туман; сквозь его матовую завесу пробивался необычный белый солнечный свет. Отвратительная, ящероподобная тварь с хлюпаньем присосалась к полубессознательному Николя, Эссейл видел, что по его голой груди нескончаемым потоком текла кровь. Монстр запустил свои щупальца очень глубоко, присосался к мужчине, словно жадный паразит. Дракатон с ревом налетел на монстра. Он кромсает тварь ножом, он покрыт вонючей слизью. Сильный удар в живот заставил его согнуться от боли; пальцы скользнули вниз по волосатой груди противника. Следующий удар со стороны камнем по голове — взмах рукой, по чему-то попал, еще один удар сбил его с ног, и он покатился по пологому склону в сторону озера.
Острая боль полоснула его по лодыжке, — «тварь кусачая» — вслепую удар ножом, пронзительный визг, Эссейл почувствовал, что его противник обмяк. Он оттолкнул вонючее тело ногами. Лег на землю, подышал. Надо идти, нет времени…
— Что ты с ним сделал? — Женский визг больно ударил по ушам, Эссейл поморщился, правая нога дракатона была сплошной раной — рваные брюки на ней висели оборванными клочками. Эссейл хрипло, тяжело дышал. Окровавленный, бледный Николя висел на дракатоне, еле передвигая заплетающие ноги,
— Эссейл, что произошло? — спросил Мейз, лицо которого сохраняло встревоженное выражение, и внезапно окутывающий туман беспокойства на мгновение расступился. Сквозь него проступило что-то ужасное — блестящее металлическое лицо страха.
— Срочно уходим, — напряженным голосом приказал дракатон, — на него напала тварь из тумана, он…
— Не думаешь ли ты, урод… — Начал было Заррот, но тут кто-то пронзительно закричал в стороне. Неужели в человеческих легких может хватить воздуха на такой долгий пронзительный крик?
— Не-е-е-т-а-а-а-а! Нет! А-а-а-а! Мертва-а-а-а-а! А-а-а-а-а!
Гомон возбужденных голосов, крики, вопросы — все смолкло. Лица студентов вдруг стали бледными и какими-то плоскими, словно двухмерными.
— О, боги, о, боги, о, боги… — забормотала Ганна, взъерошив рыжие волосы обеими руками.
Неожиданно крик оборвался, словно его отрезало…
Глава 5
Они бежали прочь от страшного озера, ужасного тумана, тяжело дыша, жадно хватая жаркий, сухой воздух пересохшими ртами. Они потеряли троих в ужасной долине — ребята так и не нашли Кая и Глена в лагере — молодые маги не до конца понимали что происходит, но всей кожей ощущали — это что-то страшное и непонятное, черного цвета. Джеймс и Драйт поддерживали с двух сторон еле живого, дрожащего в ознобе от потери крови Николя. Оставшиеся в живых постоянно думали о павших и тревожные, яркие воспоминания о страшной сцене у озера, всплывали в их сознании — какой они нашли Нетту — зловонное и кровавое месиво.