Качели судьбы

— Ты не трясись так, для тебя смерть — это счастье, я помогу тебе только. Смерть — это врата к вечной жизни. Тут бояться нечего. А для тебя, уродец она будет освобождением.

— Каким образом?

— Освобождение от твоего уродства, страданий, одиночества и мучений. — Заррот сделал затяжку сигарой, подержал ее во рту и с наслаждением выпустил дым в лицо дракатона, улыбнулся, поцокал, вытягивая губы в узкую трубочку, двигая румяными щеками.

— Знаешь, — продолжал Заррот. Он навис над замершим дракатоном, снова дыхнул дымом тому в лицо. — Да, я чувствую твои муки и, кроме того, вижу окружающую тебя тьму. Ауру? — Задумчиво произнес он. — Да, ауру смерти. Ты всех нас убьешь, если не избавиться от тебя. — Заррот громко рассмеялся, но Эссейл уловил в его смехе истерические нотки. Заррот наклонился к его лицу низко, почти трогая губами его лицо, хрипло прошептал, — знаешь, я хочу убить тебя, это так возбуждает, я чувствую тебя почти своим братом теперь, я буду убивать тебя медленно, я буду пить твою смерть… того, кто убил моих друзей. Я убью тебя позже, не сейчас, мы ведь пока будем лучшими друзьями, — Заррот закинул тяжелую, горячую руку на плечо Эссейла, — я ведь почти люблю теперь тебя, за это возбуждение, за это удовольствие, у меня прямо мурашки от этого бегают, как муравьи, по всему телу… Мы теперь так близки… — Заррот носом почти касался губ Эссейла, — это как секс, даже лучше, ты и я, — он выдохнул дым в лицо дракатона. Эссейл ощутил в легких удушливый дым от сигары. Это уже было с ним недавно или давно, он что-то смутно припоминал. Но когда? Где? Дым медленно въедался в стенки легких, мучительно и неотвратимо. Закружилась голова. Он только что понял, что совершенно, абсолютно не переносит запах этого дыма.

«Дым, этот дым…Больно, больно…» — Он уже не в лесу, он висит, руки вывернуты в плечевых суставах, кто-то протянул руку с гибким хлыстом куда-то ему за спину, и Эссейл почувствовал дикую, ослепляющую боль, — «больно, как больно…»

— Давай, дрожи, скелетон, трясись… — голос Заррота, Эссейл потерялся. Где он? Да, это был тот сладкий дым, когда он лежал на мокром от крови полу и хрипел. Казалось, с той минуты прошла уже целая вечность; страх шевельнулся было вновь, где-то глубоко, но тут же исчез, и вместо дыма сигареты Заррота появился другой дым — дым с неба, он вдруг понял, все пропало, они все попали в засаду, какие-то огромные тени, сомкнув плотный ряд, стоят вокруг него, чтобы убить, защитить? И вдруг ему почудилось, будто он лежит на кровавом лугу, у него в груди стрела, он даже помнит ее ярко-красное оперение, все кричат, мелькают какие-то тени, а вокруг клубится белый туман, наполненный сигарным дымом, и луг все накреняется и накреняется, теперь это уже лес, оттуда вылетает кулак, встречает его лицо, он видит звезды и наконец он мягко — без страха — соскользнул во тьму.

Айрин не могла найти Эссейла. «Да где же он?» — Вон, Заррот смеется, помогает девчонкам насаживать грибы на палочки, вон Николя лежит, устало вытянув ноги, все здесь, где же Эссейл?

…Волшебная картина мерцающей под его ногами прекрасной равнины отвлекла его от мрачных раздумий. Эссейл стряхнул с себя холод боли и воспоминаний и близко подошел к краю утеса, в огромную пропасть под его ногами покатились мелкие камушки. В сумраке уходящего дня прекрасная земля внизу поражала магической, сюрреалистической красотой…

— Ищешь дракатона?

Айрин от неожиданности вздрогнула.

— Да нет… Вернее… в некотором роде.

Николя покачал головой:

— Я так и знал. Эссейл только что туда пошел. Думаю, отправился немного поразмышлять. — Он прищурился, глядя в темноту. — Дракатон словно впадает в транс каждый раз, когда видит что-то с высоты птичьего полета.

Он стоял там, на самом краю огромной пропасти и словно не замечал опасности.

— Эссейл! О боги, я тебя везде ищу, а ты здесь стоишь, не пугай меня так и стоишь на самом… — Мужчина вздрогнул всем телом. Медленно повернулся к девушке. — Ах! Что у тебя с лицом?

— Я упал…

Айрин перевела дыхание. Все это было ей хорошо знакомо, дракатон никогда не признается, что его били. Криво улыбнулась:

— Надо же как неудачно упал, прямо на глаз, а потом ты губой наверное приложился?

— Да, так и было…

— Любимый мой, — она крепко обняла его, — врунишка.

— Прости меня родная, опять прости меня, я подвергаю тебя такой опасности…

— Ну какой опасности? Чего тебе опять наговорили? Глупенький, я лучше с тобой умру, чем быть без тебя… — Она бросилась мужчине на шею:

— Ах, родной ты мой, как хорошо жить! Но только вместе с тобой, Эссейл. Правда… только с тобой!

Айрин мизинцем потрогала его тонкие губы. Глаза ее смеялись, а ему казались они страшными, — до того были потрясающе прекрасны: синие, большие, любимые.

— Кто?

— Упал…

…Они лежат, обнимая друг-друга:

— А что это за дымящаяся палка во рту Заррота?

— Сигара? Ну конечно ты этого не знаешь! В Суларии появилось это модное увлечение совсем недавно, после войны с Занвеей. Пока это только очень дорогой и редкий признак приверженности к аристократии, Заррот просто копирует миларда Гарридана. Зед тоже курит иногда. Вот Гарри почти никогда не выпускает сигару из зубов. Девушки находят это очень романтичным.

— Отвратительный запах.

— Согласна.

Когда они наконец добрались до равнины Дармонда, жарко светило солнце. Лучи отвесно падали на долину, и Айрин остановилась, охваченная головокружительным ощущением чуда внизу.

— Красота то какая! — Прошептала рядом Лиззи,

Долина ласкала взор мягкой, бархатной зеленью. Многочисленные ручьи прыгали по камням с грацией юной козочки, вдали блестела голубая приветливая гладь большого озера, разноцветные фиалки цвели на его берегах под хранительной сенью деревьев прекрасного озера. Белели гордые лилии. Кукушка куковала, обещая долголетие, тепло, птенцов и предрекая счастье всем в мире. Студенты повеселели. Они наконец пришли! Конец их мучениям! Теперь их ждет только счастье!

Долина лилий — это небольшая, прелестная равнина, лежит она у подножия ослепительно белой скалы, на которой стоит дворец Джинны. Но скала настолько крута, что из долины подъезда на нее нет. С другой же стороны лежит цепь лесистых невысоких гор — Запретный лес. Огромной подковой возвышается над долиной огромная скала, на которой высится дворец Джинны. Он как бы царит над всем окружающим пространством, паря в голубом небе, соперничая с белыми облаками воздушностью и хрупкостью архитектуры. Подняться на скалу со стороны долины было невозможно. Прямая и отвесная скала не привлекала пешехода. Многочисленные деревни разбросанны на возвышенности, далее на юго-восток начинаются высокие гряды Самоцветных гор — еще далее земля дракатонов, зажатая ныне между Южным океаном и великими горами.

В одном конце долины лежит огромное озеро, а недалеко от другого конца проходит проезжая дорога, по которой и шли уставшие студенты. На высокой скале над ними нависал огромный дворец Джины. Выложенный из белого камня, основного строительного материала дракатонов, он изумительно гармонировал с белыми же скалами, поблескивающими красными обликами в свете закатного солнца.

Очертания стен терялись вдали, кружевные башни поднимались на головокружительную высоту. Айрин успела заметить, что все сооружение дышит изысканностью и элегантностью. Оно впечатляло, но не казалось ни грозным, ни отталкивающим.

Уставшим путникам пришлось идти через лес с противоположной стороны от всех деревень. Здесь подъем был не так крут. Но все же дорога эта была трудна и страшно запущена. Выйдя из разрохшихся, цепляющих острыми колючками густых кустов, которыми кончался вековой лес, студенты тотчас же очутились под стенами дворца.

Состояние духа у всех повышенное. Наконец они добрались!

— Дворец должно быть полуразрушен и очень запущен. Сегодня придется ночевать снаружи, — сообщил Николя под страдальческие стоны студентов — опять ночь под открытым небом! А они так надеялись! — Завтра начнем осмотр и расчистку.