Любовь и ненависть

Разбудило меня громкое, как весной, пение птиц на высоких деревьях. Через зеленую густую листву зыбко пылилась золотая россыпь солнечных лучей. Мира лежит с открытыми стеклянными глазами. У меня усилился жар.

Дал ей воды, сунул в рот сыр, она проглотила. Я лежал, источая жар, смотрел на бледное лицо жены своего лучшего друга. Терпи, терпи маленькая, он уже скоро будет здесь. Я знаю, я верю, ты дождешься. Мои мозговые волны смешались в водовороте, тело было слишком уставшим, чтобы поддерживать сознание…

…Проснувшись, я в первое мгновение не в силах был шевельнуть ни рукой, ни ногой. Меня трясет в лихорадке. Рассвет только-только начинал разгораться; облака на востоке порозовели, и звезды меркли одна за другой. С первым лучом солнца подул легкий ветерок, необычно теплый. С трудом, стуча по ее зубам горлышком фляжки, напоил Миру, сунул ей в рот еду. Сам не пью, встать у меня уже нет сил, не знаю, сколько нам придется пролежать здесь, ожидая помощи, хватит ли воды Госпоже. Мира повернулась вдруг ко мне. Словно узнав меня, она подняла голову, ее губы зашевелились, а глаза расширились, наполнившись слезами. Не знаю, сказала ли она чего-нибудь, я потерял сознание…

…Я лежал, не шевелясь, и смотрел на Госпожу, она только что попила и заснула. Кажется ее взгляд иногда проясняется, всего лишь на мгновение, но она узнает меня, чтобы опять вернуться в свою отрешенную пустоту. Скорее Рем, поторопись, я чувствую, что мне недолго осталось, я уже ухожу, уже почти ушел…Ведомый ошейником раба, он сможет найти свою Госпожу. Быстрее друг…

Предгорья медленно наполняет прозрачная дымка вечерних сумерек. Я все вижу как в тумане, наконец перестал чувствовать боль, хотя тело тоже перестал чувствовать. Не смог напоить Миру — не нашел своих рук.

Расслабленный, умиротворенный и очень счастливый, я видел все как сквозь мягкий, неясный сон.

Никогда жизнь не кажется такой прекрасной, как в то мгновение, когда прощаешься с ней. Я наполнен покоем. Мне всегда не хватало этого покоя. Я успокоился, наконец спокойно принял свою жизнь и смерть. Кончились шатания, появилась устойчивость. Все стало на свое место. Я закончил все незаконченное — отпустил и простил Арнелию, полюбил и создал новую жизнь, отомстил врагу, отдал долг другу. Все завершено. Ничто больше не имеет значения. Время замерло. В ночи образовалось мерцающее таинственное озеро, я задумчиво смотрю в него — оно становится все шире и шире, затягивает меня…

Небо прояснилось, тучи разошлись и предгорья дышали спокойствием и миром. Кругом не было ни души.

Только два человека лежали, обнявшись, около ручья. Светлая прозрачная зелень листьев возвышалась над ними, словно огромный парус — казалось, будто ветер нежно гонит земной шар по бесконечному голубому пространству мимо них, вокруг них…

Эти двое не видели, как к ним на помощь бежал небольшой отряд ардорцев. Бежали, не разбирая дороги, бежали не останавливаясь — по скалам, вдоль берегов бесконечных рек и речушек. Когда они достигли конца третьего озера, из зеленых зарослей, совсем рядом с низвергающимся в пучину водопадом, они нашли следы побоища. При их приближении тяжело с гневным клекотом вздетели вороны, недовольные, что их оторвали от пиршества. Пожарище уже давно затухло, но стойкий запах сырого дыма все еще стоял. Не задерживаясь мужчины побежали дальше, туда, куда вел их предводитель, следуя зову своей Госпожи. Страшная картина предстала из глазам. Неподвижный, залитый кровью великан обнимает маленькую девушку. Вся земля под ними красная. Девушка уютно лежит на руке здоровяка, заботливо укрыта одеялом. Видно, что ее грудь ровно вздымается — жива.

Эти двое не видели, как звал свою любовь Владыка, призывая ее душу вернуться, как мрачно блестели его темно-красные глаза, как прорезал черный рисунок его скулы.

— Мира, я твой Господин, приказываю тебе вернуться, — тякучим металом ложился его голос, его подданные преклонили колени, услышав этот голос, Владыка приказывал.

— Мира, приказываю тебе! Мира…

— Господин ты звал и я пришла, — прозвучало наконец.

— Живи, Мира, иди ко мне. Я забираю твою душу, ты в моих руках!

— Подчиняюсь, — прошелестела любовь его жизни. Никто не может отслушаться Владыку.

Эпилог

Меняясь, дул ветер то с юга, то с севера; плыло в синеватой белизне неба солнце; наступая на подол октябрю, листопадом и дождями прошуршала осень, зима наваливалась холодными ветрами. Наступил март.

Высоко над морем лежал сказочный город Осгилиан. Его купола блестят, словно сверкающие пузыри, выложенные разноцветными драгоценными камнями, свет солнца падает на многочисленные шпили и башни и отражается радужным сиянием.

— Я прям даже не знаю, думаешь так хорошо? — Задумчиво спрашивает Ариэла, скосив голову набок, чтобы лучше видеть перспективу, смотря на ажурный белый комод в углу. — Мне кажется вот если чуть вправо, будет лучше… — Девушки уже второй час решали невыполнимую задачу — как обустроить детскую для малыша Шиары. Невыполнимую, потому что все три леди имели свои, совершенно разные соображения.

— Глупости! — Мира как всегда горела новой идеей и ей не хватало времени, чтобы сформулировать мысль, — вот смотрите, вот… да… к занавескам… вон ведь рюшечки, там… — она подлетела к огромному шкафу, вцепилась в него, пытаясь сдвинуть. — Нет никак.

— Дай я, мелкая, — к ней решительно подошла Шиара, уперлась в шкаф, надула шеки, поднатужилась… — сей-час мы тебя, за-ра-зу, сдви-нем, — шкаф медленно двинулся. Этот шкаф они двигали по всей комнате уже не в первый раз, и не второй…Шиара выглядела комично, с выпученными глазами и огромным пузом. Ариэла подлетела на помощь подружке, они обе натужно сопели, упершись огромными животами и вытянутыми руками в стенку шкафа.

— Так, девочки, так, еще чуть чуть, — худенькая Мира руководила передвижением мебели, прыгая и отчаянно жестикулируя. — Поднажмем, еще поднажмем. Идет, голубчик, идет! Еще чуть-чуть…

— Упс… — Мира растерянно посмотрела на Шиару, которая в свою очередь переводила испуганный взгляд с Миры на Ариэлу. Под ней растекалась огромная лужа.

— Шиара, мне кажется, мне кажется, — потрясенно проговорила Ариэла, — это…это…

— Отошли воды… — закончила за нее Мира. — Ты рожаешь!

— Да-а-а? — Шиара задумчиво пожевала губами, — точно?

Ариэла кивнула, — ну так в книгах пишут…

Мира нервно кивнула, у нее не было достаточно опыта.

— Ты, ммм, ты что нибудь чувствуешь?

— Скорее нет, чем да, — Шиара замерла, — хотя да, чувствую, появилась боль, ой! Да, определенно появилась!

Девушки засуетились.

— Скорее ложись! — Запричитала Ариэла, — я за Ричардом!

— А я к мальчикам! — Подскочила Мира.

— Мира! — Взмолилась Шиара, — только ты поосторожнее, поккоректнее там, он так волнуется!

— Что ты, не волнуйся! Я сама корректность. Я нежненько…

Мира бежала по огромному дворцу, перепрыгивая через ступеньки, крича, — За-а-а-а-к! А-а-а! Где он! Где Зак! А-а-а! За-а-а-ак!

Да где же он! Впервые за многие месяцы ребята уговорили Зака отпустить Шиару встретиться с подружками. После драмматического рождения наследника Владыки, несколько месяцев назад, когда Мира чуть не умерла, Зак настолько испугался, смотря на переживания Рема, что не отпускал Шиару от себя ни на секунду.

Мира, задыхающаяся от быстрого бега, держа руку у бока, в котором что-то остро кололо ввалилась в комнату, где мужчины уселись с бокалами виски. Увидев Миру в таком состоянии, все испуганно вскочили, Зак резко побледнел:

— Что, ЧТО!

— Зак! Зак, здоровяк… — Мира никак не могла перевести дыхание, прислонилась к дверному косяку, тяжело переводя дух — Зак позеленел, — Зак, Шиара…Шиара, она… — Зак покачнулся, — Шиара, ох, рожает…

Ошарашенный взгляд. Несмотря на то, что его жена была беременна уже двенадцать месяцев, это все равно было неожиданной новостью. Зак зашатался, он с ужасом уставился на Миру, как будто она сказала ему, что Шиара при смерти…Прибежал Рем с четырехмесячным сыном на руках. Зак подскочил и похромал к своей любимой. С тех пор, как его, умирающего, призвал Владыка, он исцелился, но нога навсегда потеряла свою силу. Ему надо торопиться, ему надо туда, к ней, к ним…