Любовь и ненависть

— Мира;

Заинтересованный взгляд:

— Просто Мира, — задумчиво поцокал, — креландка… — Посмотрел на мою руку, — Госпожа, заложница…

Я вздохнула:

— Да, да, та самая, отвратительная тварь, мне уже сообщили, можете плюнуть в мою сторону и идти дальше… — нервно оглянулась, Николас пристально смотрит на меня, вздохнула, ну как же, ожидает подвоха и Ариэла куда-то ушла, сосредоточила внимание на своем собеседнике.

— Вы не связаны, без кляпа, значит не опасны, — я скептически хмыкнула. Ардорец осмотрел зал, заприметил пару соотечественников в ошейниках. Сделал ложные выводы. Решил пообщаться с симпатичной и такой одинокой креландкой. Бедняга. Сейчас его растерзают… Хотя…

Я склонила голову в сдержанном приветствии.

— Мое почтение милорд Пиер Орраро Зроин. — Запоминать имена с первого раза — результат многолетней тренировки. Чем мельче маркизик, тем трепетнее он относится к своему имени и правильному его произношению. Добавляю в голосе трепетное почтение, я же невольница здесь, легкую неуверенность, но руку для пожатия я все-таки протянула. Моя рука принята, пожата, по обычаю ардорцев прижата к груди склонившегося ардорца, к его лбу. О! Ко мне проявлено уважение. Чудеса!

— Приятно познакомиться, миледи Мира. — Покончив с любезностями, ардорец осмотрелся и вопросительно приподнял бровь. — Мне показалось, что вам здесь одиноко. Насколько я понимаю, вы связаны расстоянием? — Я кивнула. — А не хотите ли потанцевать?

Я так давно не танцевала. Посмотрела на своего Господина… Дамы окружили его, как только Владыка появился в зале, они, ничуть не смущаясь, поспешили к нему через комнату, с сияющими лицами и распростертыми объятиями. Он, радостно улыбаясь, крепко обнимает их в ответ, смеется, слушает, отвечает, раскланивается…Я отвернулась, все переворачивается во мне от гнева.

Было много смеха, объятий, радостных восклицания и конечно слез. Это был его мир, мир, где мне, его рабыне, не было места. Крейг привел нескольких знакомых к группе, окружающей Владыку: двух хорошеньких женщин и моложавого мужчину с бледно-голубыми глазами. Потом к ним подошел еще один мужчина. Еще и еще женщины. Все они были высокие, красивые, они были легки, изящны и самоуверенны. Рем знал их всех. Я разозлилась. Я злилась, что он улыбается и окружен всеми этими женщинами. Злилась, что это так задевает меня. И еще я злилась оттого, что не могу грохнуть кулаком по столу и приказать своему рабу вернуться ко мне, уйти от всех них; во мне закипала какая-то холодная страсть к разрушению.

Я чувствовала себя чужой. До сих пор я всегда была с Ремом только вдвоем. Теперь я впервые увидела людей, издавна знакомых ему. Я не знала, как себя держать. Они же двигались легко и непринужденно, они пришли из другой жизни, они пришли из другого мира, к которому я не принадлежала. Все сразу осложнилось, парализовало меня, заставляло сравнивать, кто я и они, кто я и он…

Пиер Орраро Зроин встал:

— Потанцуем?

Из круга, окружившего Владыку, раздался хохот, краем глаза я вижу, что Рем улыбается. Ну что ж. Встряхнись принцесса, вспомни кто ты. Кругом музыка и прекрасные кавалеры. — «Встряхнись!» Я посмотрела на ардорца сияющим взглядом, радостно улыбнулась:

— Танго, вы не могли сделать лучшего выбора милорд Пиер Орраро Зроин, — встала, придерживаемая галантным ардорцем. — «Уж лучше быть незаинтересованной, чем проигнорированной, давай Святомира, вперед».

— Просто Пиер, миледи Мира, — шепчет мне мужчина.

Танго — страстный, чувственный, темпераментный и драматичный танец, но он всегда имеет ноту грусти, я обнимаю широкие плечи ардорца, одинокая слезинка скатывается по моей щеке — не тот, не тот… Движения танго помогают выразить самые крайние чувства партнеров и взрывную страсть…Я знаю, что хорошо танцую. Танго длилось долго. Танцуя, я иногда поглядывала в сторону Владыки, все напрасно, он стоял спиной ко мне, не замечая меня и улыбался очередной прекрасной даме. Танго — это не просто танец, это страсть, огонь. Музыка танго прекрасная, страстная, движения — плавные, пластичные, чувственные. Я растворяюсь в прекрасной мелодии, музыка льется, проходит насквозь через меня, смывает с моей души отчаяние, грусть, ревность. Я очищаюсь.

— Вы прекрасно танцуете, очаровательная незнакомка, — шепот Пиера щекочет мою щеку, я улыбаюсь, киваю ему в ответ, закрываюсь от Владыки, не хочу чувствовать его счастье и возбуждение, сегодня он свободен от меня. Тем более это низко, держать под постоянным контролем взрослого мужчину с его страстями и желаниями. Свобода! Рем свободен, пропустила это чувство через вены, жарким огнем боли опалила свою душу, он свободен! Отпускаю…Теперь мое сердце одиноко, в душе пусто и гулко без чувств моего мужчины… Посмотрела в светло-голубые глаза своего партнера. Расслабилась, музыка прекрасна…

Несмотря на то, что чувствовала я себя неважно, я знала, что я прелестно выглядела и великолепно танцевала. К сожалению, Пиер тоже танцевал хорошо, и мы оба прекрасно подходили друг к другу, и казалось, что мы уже не раз танцевали вдвоем.

Пиер был великолепным партнером. Мы еще танцевали. Следуя за ним, меня приглашали другие ардорцы. Ледяная стена неприятия была разрушена. Со мной разговаривали, мной любовались. Меня окружали чужие, пришлые ардорцы, никто не знал о моем сложном статусе. На меня смотрели как на Госпожу-креландку, захваченную ардорцами и вынужденную подчиняться своему бывшему рабу, кем я по сути и являлась. Наконец все карты раскрыты, мое место обозначено. Мне стало на удивление легко. Вся двусмысленность ситуации прояснилась. Понятен мне и смысл вчерашней ссоры, я просто надоела ему и он устал от моего постоянного присутствия.

Танцуя очередной танец я обдумывала, как бы попросить Сая предоставить мне отдельную комнату, он из них самый спокойный и рассудительный. Лиэм до сих пор ненавидит меня, Лукас поглощён своим творчеством и Джибоной — своей любовью. Николас с трудом переносит меня. Зак меня убьет, как только предоставится возможность сделать это без ущерба для его друга…

Вдруг я почувствовала сильную усталость, тошноту и попросила своего партнера по танцу вернуть меня к моему столику. Здоровье у меня ухудшается, приходится это признать. У меня не было никакого запаса сил, хотя с виду я старалась не казаться слабой. Но внезапно наставал момент, когда я вдруг понимала, что силы мои кончались. Причем я уставала не постепенно а внезапно раз и все, сразу, в одну секунду. Пиер удалился за бокалом вина для меня.

Я оглянулась. Ну да, зря я это сделала, ведь справлялась весь этот вечер. Рем, как всегда стоял, отвернувшись, он разговаривал с какой-то девицей, положил руки ей на плечи. Пошел танцевать. Сай положил локти на стол и мрачно наблюдал за мной. Впервые я заметила, какие у него красивые удлиненные серо-голубые глаза. Отдохнувший, без этой маски отчаяния и печали на лице он выглядел очень даже красивым. Лиэм смотрел на меня в упор, я не видела одобрения на его резком лице, но, по крайней мере, это уже не прямое неприятие. Может есть какой шанс… Николас сложил руки на груди и хмурился на меня, нет, здесь шансов нет, все глухо…

Я неуверенно поежилась под огнем этих осуждающих взглядов. А чего они хотят от меня? Вернулся Пиер.

— А давай погуляем? Здесь очень душно, — попросила я, и мой голос от усталости прозвучал глуше обычного.

Взяла свой бокал. Оперлась о руку мужчины. От усталости меня шатало, усилила защиту от ошейника подчинения, все, даже если он займется любовью с кем-нибудь, я не почувствую. Свободен… Пошли.

Рем

Голова гудит, все тело ломит. Как же я устал! А праздник еще и не начался! Нет, пьянству бой! Как же ненавижу я эти праздники. Торжественные лица, преклоненные подданные, склоненные головы… Где же Мира, почему я до сих пор ее не вижу? Надо поговорить с ней, нехорошо вчера получилось. Поссорился, ушел, напился. Ох как же голова расскалывается! Меня окружили радостные дамы. Охи, ахи, слезы, улыбки, шокированные взгляды на мой ошейник. Где же моя Госпожа! Вдруг я почувствовал невыносимое одиночество — Мира закрылась от меня. Я остался абсолютно один. Как давно я уже этого не испытывал. Одно сердце, одни чувства, один человек… Ужасно.