Любовь и ненависть

Оглушительный рев сотряс темноту, и лес перед моими глазами взорвался треском веток и удивленными криками. Я видел, как впередиидушие упали на землю, пораженные орудиями, взорвавшимися под их ногами. Какие-то закопанные бомбы взорвались под нашими ногами. Когда позади раздались выстрелы, я уже бежал.

— Засада! — вскрикнул Рой, когда что-то ударило меня сзади по голове, и я во весь рост растянулся на земле. Меня убили? Голова гудела, будто улей, перед глазами плясали белые огоньки.

— Бегите! Руит! — задыхаясь, шептал я, остановившимся было ардорцам. — Убегайте! Надо Рема предупредить..! Надо…

Стрельба стихла, но крики продолжались, однако слов было не разобрать. я знал, что лежу ничком в лесу, ощущал холодную влагу на щеках, чувствовал в носу острый запах гнилых листьев. Мне казалось, что я очень пьян, окружающий мир медленно вращался вокруг. Ко мне подошли сапоги, как же мне не повезло выжить, только бы ребята ушли от имперцев, только бы предупредили Владыку, что предгорья перекопаны и заминированы…Страшный удар в голову сзади почти вырвал у меня сознание. Я ощутил во рту горячий рассол крови. Я открыл глаза; омывая, их залила кровь. Топот возле уха и тяжкий дух лошади: «хап, хап, хап!» В последний раз открыл я глаза, увидел раздутые розовые ноздри лошади, чей-то огромный сапог. После второго сильного удара по голове я уже почти не чувствовал боли… «Все», — змейкой скользнула облегчающая мысль. Гул и черная пустота.

Мира

— Мы идем вместе! Пойми, ты не можешь быть уверенным, что расстояние не имеет значения, а вдруг…

— Нет, ты остаешься здесь! — Рем, взбешенный, ковыляет по комнате;

Остановился, посмотрел на меня кровавыми глазами.

— Тогда и ты не пойдешь!

— Мира, ты остаешься здесь, под охраной! Я иду к Сорве! Это приказ! Слышала меня? — Схватил меня за плечи, встряхнул, — я устал от всяких сюрпризов, устал каждую минуту ожидать новых неприятностей. Устал бояться за тебя! Мне надоело быть пленником, подвергаться пыткам, быть рабом, без конца выслушивать ложь. Мне надоело, что меня постоянно используют. Надоело видеть, как убивают беспомощных людей. Я должен что-то предпринять. Я должен освободить свою страну и свой народ!

— Вместе! Или ты никуда не уйдешь, — решительно сказала я.

— Ты не можешь остановить меня! — Он потянулся и схватил меня за руки.

— Могу, — сказала я.

Он знал, что я и вправду могу, минут на десять: я яростно задергалась, но хватка у него была железной.

— Отпусти меня сейчас же!

— Нет, не отпущу! Я не отпущу тебя, пока не убеждусь, что ты поняла мой приказ…ТЫ ОСТАНЕШЬСЯ ЗДЕСЬ И БУДЕШЬ ЖДАТЬ!

Я с силой потерла костяшками пальцев верхнюю губу.

— Я т — так н — не думаю, — отозвалась я.

Губы мои, как, впрочем, и все остальное, онемели, слова выговаривались с трудом. Не поднимая глаз, я пыталась — и тщетно — унять дрожь в руках.

— Послушай меня! — взревел он и обрушил кулак на стол с такой силой, что я подскочила, вскинула голову и увидела, что он навис надо мной.

В дверь с той стороны начали барабанить, а когда эта суматоха привлекла внимание обитателей поселения, к стуку добавились еще и крики.

Неожиданно я почувствовала, что в комнате очень холодно. Мои негнущиеся пальцы не могли справиться с завязками рубашки, я встала.

— Пойду, погуляю.

— Ты никуда не уйдешь. Пока не…

— Замолчи сейчас же! — воскликнула я, удивив нас обоих.

Он молча воззрился на меня, потом кивнул.

Рем схватил рубашку, натянул ее через голову, отворил дверь и выйдя в неожиданно притихшую гостиную, закрыл дверь за собой, сильно хлопнув. Горючие слезы, ручейки обиды и злости, струились по моему лицу, заодно текло и из носа. Легла на огромную кровать.

Ночевать он не пришел.

Утром дверь моей комнаты открылась. В образовавшуюся щель просунулась голова Ариэлы.

— Мира, ты спишь?

— Сплю… — Я несчастна, никого не хочу видеть. Всхлипнула.

— Вы поругались, я слышала, — "а кто не слышал?" — Она села на край кровати, — не грусти, ему хуже, он всю ночь пил с ребятами. Переживал. — Ариэла хихикнула. — Это правильно, что ты его не пускаешь, ребята на твоей стороне. Держи его.

Поддержка подруги ободрила меня, слегка:

— Да как его удержишь то? — Тоскливо проныла я, — вон всю комнату выморозил мне…

— Сегодня праздник. Народу съехалось со всех сторон. — Ариэла вскочила. — Я принесла тебе платье, давай готовиться. Поразим его в самое сердце…

— После завтрака!

В гостиной сидел Рем с друзьями. Я уставилась на их бледно-зеленые, помятые физиономии. Интересно, а они сегодня спали. Весело болтая с Ариэлой, уселась кушать сладкую кашу.

— Николас, завтракать будешь? — Кажется от этого вопроса желтоглазому стало еще хуже, по крайней мере, его лицо приобрело еще более зеленый оттенок. Он вежливо отказался.

Бледный Рем хмуро взглянул на меня, и я вдруг поняла, что, несмотря на внешнее спокойствие, он расстроен так же сильно, как и я. Вежливая Ариэла предложила и ему еду. Он только головой помотал, с трудом сглотнул, пытаясь контролировать свой голос.

— Что-то у меня нет аппетита. Боюсь, если я что-нибудь проглочу, меня снова начнет тошнить.

Ариэла усмехнулась, не настаивала и молча приступила к еде. Мужчины нервно вскочили. Убежали прочь, подальше от ароматных запахов нашего завтрака.

Платье было великолепно. Бледно-желтое, оно восхитительно подходило к моим глазам и светло-рыжим волосам.

— Ариэла, спасибо, это просто, просто сногсшибательно! — Ариэла весело захлопала в ладоши. Она была прекрасна в лиловом шелковом с черными кружевами платье.

Минимум краски на лицо, свободная, ниспадающая прическа, я готова.

В тот вечер огромная пещера сияла огнями, во всех окнах горели свечи, лестницы и двери украшали ветки падуба и плюща. По случаю праздника над поселением витала прекрасная музыка, смешиваясь с головокружительными запахами ромового пунша, сливового пирога, миндальных пирожных и савойского печенья. Просторные помещения были заполнены многочисленными ардорцами. Они, нарядные, высокие, забыв об ужасной войне, смеялись, переговаривались, поднимали тосты за благополучное возвращение Владыки. Ариэла, приветливо улыбаясь и здороваясь с приветствующими ее ардорцами, крепко держала меня за руку.

— Сегодня сюда пришли сотни людей с разных поселений. Не удивляйся, что здесь так людно. Рем объявил общий сбор, — говорит мне Ариэла. — Сегодня праздник, завтра большое совещание.

Я иду, киваю, улыбаюсь.

— Веселись Мира, сегодня ведь и твой день, это ты спасла Владыку.

Села за одинокий столик, «веселюсь». Где же он. Оглядываюсь…

Наконец я увидела Рема. Высокий, стройный, худощавого телосложения, бледный с седыми волосами, заплетёнными в косу, он выглядел величаво. В простых черных брюках и темно-красной рубашке, он бы мелко смотрелся на фоне остальных разодетых ардорцев, если бы не его могучая аура. Во всем его облике скрывалось неимоверное могущество, казалось, воздух вокруг него потрескивает от исходящей от него Силы. В пещере установилась тишина. Рем и группа его друзей, стоящих сзади своего Повелителя, остановились. Сотни ардорцев в нарядных одеждах и сияющих дам, увидев его, опустились на одно колено. Восторженный гул разнесся по всему огромному помещению. Ардорцы дружно приложили ладонь к сердцу. Их Владыка вернулся.

Ликованье перевалило далеко за полночь. Вино лилось рекой. Начались танцы.

— Здравствуйте, прелестная незнакомка;

Я вздрогнула, обернулась. Как интересно! Никто и никогда так ко мне не обращался. Всю свою жизнь меня знали, всегда я была в центре внимания. Креландская принцесса — выгодная партия, Госпожа Владыки Ардора — мерзкая тварь.

Передо мной стоял ардорец. Высокий, светлые волосы, длинные клыки сверкают в обаятельной улыбке. Светло-желтые глаза, нос с небольшой горбинкой, очень даже харизматичный.

— Позвольте представиться — Пиер Орраро Зроин — Предводитель Медвежьего зуба.