Цена предательства

— Не смотри на меня, я ужасно выгляжу

— Ты прекрасна…

— Обманщик…Как твоя голова?

— Прекрасно

— Обманщик, — помолчала, — Рем, я тут подумала, а я могу забеременеть от тебя?

Он напрягся, его взгляд застыл тоской:

— Наши расы могут иметь общих детей, но рождаются от таких родителей только ардорцы. А ты, ты против? — я задумалась, я видела, что это очень важный вопрос для него.

— Не волнуйся, я думаю, тебе это не очень грозит, — продолжил он, хмурясь, — у нас, ардорцев очень редко появляются дети, у моих родителей я родился только через девяносто лет совместной жизни. У наших друзей родились близнецы — это было небывалое чудо для Ардора, это обсуждалось все следующие тридцать пять лет, — Рем совсем помрачнел. Я взглянула на ардорца. Его бледное, изможденное лицо до странности потемнело. — Хотя, если тебе страшно, можно конечно обратиться к целителю, я слышал… — Ну понятно, его понесло, я перебила его, пока он не нагородил еще большей чуши, повернула его клыкастую физиономию к себе:

— Знаешь, я мечтаю, чтобы в жизни был любимый, моя пара — ты; обрести настоящий дом, — безопасное место, откуда не придется убегать и еще то, о чем даже думать не смею, — лишь призрачную надежду когда-нибудь родить детей. Да, я очень хотела бы, чтобы у нас были дети, рождаются только ардорцы говоришь, — я помолчала, поводила пальцем по его груди, он смотрел на меня невероятно огромными, удивленными глазищами, — ну что ж, я не против такого же клыкастого, хвостатого монстрика, как ты.

У меня загорелось все внутри, — давай сразу и начнем их делать, я не уверена, что проживу девяносто лет, — полезла на него. Мой желудок противно заурчал.

— Ну нет, сначала мы будем кормить противную человечку! — Засмеялся. Подхватил меня под мышки, встряхнул, — нет у нас хвостов! Нет! Сама ты монстр!

Осенний лес был прекрасен. Там и сям лес пестрел всякого рода спелыми ягодами: нарядными висюльками сердечника, кирпично-бурой дряблой бузиной, переливчатыми бело-малиновыми кистями калины. Позванивая стеклянными крылышками, медленно проплывали по воздуху рябые и прозрачные, как огонь и лес, стрекозы. Наша повозка стояла на высоком бугре, под которым неслась, обтекая его с трех сторон и подрывая берега водороинами, стремительная пенистая речка. Мы быстро вымылись. Я заставила Рема лечь головой в речку, чтобы промыть его голову. Огромные рана на затылке и виске шокировали меня, от воды кровь начала течь снова, я перебинтовала его голову, как могла.

— Рем, тебе нужен целитель…

— Ерунда, не обращай внимания, — отмахнулся он от меня. Рем, в одних штанах, сидящих низко на бедрах, суетился у костра. Если бы не страшные, многочисленные шрамы, его спина была великолепна, твердые мускулы обтягивали плечи, красивыми лучами расходясь от позвоночника. И его задница была…

— Мира прекрати сейчас же! — Я невозмутимо пожала плечами и стала смотреть на небо, изредка бросая горячие взгляды на ардорца, он каждый раз вздрагивал, легкая дрожь проходила по его мышцам. Хмуро смотрел на меня. Такой серьезный!

Мы съели остатки вчерашней рыбы. Рем с радостью продемонстрировал мне свой трофей — арбалет разбойников.

— Теперь у нас будет мясо!

Был ясный солнечный день. Стояла тихая сухая, как всю предшествующую неделю, погода. До места встречи с таинственными помощниками осталась одна миля. Мы не далеко от Ходатска — это самый большой город в южной Креландии, здесь нам надо будет свернуть от южного тракта на запад. Начиная отсюда открывался другой территориальный пояс, иной мир провинции, тяготевший к другому, своему, центру притяжения. Леса росли тут уступами по горным склонам. Горы эти были старые, и уже не были горами а скорее каменистыми холмами, усеяные мелкими, острыми камушками, как будто гигантские великаны пожевали горы и выплюнули их раздробленными.

Сегодня нам пришлось оставить повозку в лесу и взгромоздиться на наших лошадок. Я больше и больше переживала за Рема. Он держался бодро, но я чувствовала его слабость от потери крови, знала стучащую боль в его голове. Внутри его черепа словно работали все кузнецы ада. Его тошнило. Сколько он еще продержится? Мы яростно спорили:

— Не доверяю я креландцам, нет, не пойдем, — в который раз повторял он;

— Без помощи того креландца мы оба были бы уже мертвы, — в который раз отвечала я. — Тебе нужна помощь целителя…

Рем нахмурился, — чтобы я не слышал больше этой ерунды про «ты-умрешь-и-мне-не-жить-тоже», — он все утро сердился и ворчал. Я понимала, что собственная слабость раздражала его, он боялся и волновался за меня, а тут я еще пристала с этими помощниками…

Дорога становилась все круче и трудней. Нам пришлось спешиться, чтобы поберечь лошадей. Создавалось впечатление, что мы идем по скользкому льду, камни под нашими ногами с шуршанием перекатывались, заставляя нас ежесекундно терять баланс. Даже я, со здоровыми ногами, счастливая обладательница ботинок на толстой подошве, теперь страдала, наступая на острые камни, спотыкаясь, рискуя подвернуть ногу. Рем же всем телом налегал на посох-палку и осторожно переставлял поврежденные ступни обутые в сапоги. Он поскальзывался и чуть не падал на каменистую дорогу, с трудом удерживая равновесие. По каменистым склонам рос хвойный лес, иногда настолько редкий, что нас легко было заметить издалека.

Насколько видел глаз, внизу перед нами простирались широкие долины, зеленые и пышные, с узором редких темных и желтоватых клочков. Долины и холмы были усеяны плотными грабовыми и дубовыми зарослями, а разноцветные полевые цветы весело трепыхались в легком ветерке. Зеленое полотно земли окропилось овечьими стадами как крупицами белоснежной соли; то тут, то там с крыш крестьянских построек, к небу вились ленты ароматного дыма. Всю равнину красной, широкой лентой пересекал Южный Тракт. Здесь он упирался в Ходатск и сталкивался с не менее широкой Заротской дорогой, петлявшей на юго-запад, соединяющей Великие Имперские Южный и Западный Тракты.

— Все будет хорошо, тебе нечего бояться, ну давай я схожу и посмотрю есть ли у них те татуировки… — снова начала я, в ответ яростный взгляд миндалевидных глаз, отвлекшись на меня, Рем поскользнулся, нелепо взмахнул руками, но в последний момент удержал равновесие, мелкие камешки с веселым шелестом посыпались по сухой, плотной земле.

— Ты. Никуда. Не. Пойдешь!

Я надулась. Раскричался тут. Я тут госпожа или нет. Либо мне удастся установить свои правила, либо сила его личности раздавит меня.

— Все равно пойду, тебе целитель нужен! — буркнула я;

Рем устало вздохнул, — перекину через коленку и отшлепаю!

— Рем, ну как ты не понимаешь, мир полон добрых людей, но замечаешь это, лишь когда оказываешься в беде. Надо просто поверить. Отправь меня — я всего лишь мальчик, грибы вот собираю. Зачем тому целителю нарушать свое обещание?

— Ты намного моложе меня, — напомнил он. Помолчал, — и наивнее и чище. Не пойдешь! Ардорец продолжил, — это не обсуждается.

— Но…

Его лицо застыло.

— Никаких споров, Мира, — сказал Рем.

Ах, вот и установила свои правила. Тиран! Посмотрела как он морщится от головной боли — глупый, твердолобый тиран!

Странный звук слабо раздался в отдалении. Мы замерли. Спереди, вдалеке, доносился рокот, заставивший ардорца, побывавшего на войне, вздрогнуть и напрячь слух.

— Дальнобойные креландские орудия, — пробормотал он, прислушавшись к ровному, спокойно прокатывающемуся гулу на низкой, сдержанной ноте. — Война что ли у них там началась с Мирией. Только этого нам не хватало…

Ноябрьское солнышко припекает, идти легче, мы вошли в сосновый лес. Я иду чуть впереди Рема, ведущего лошадей, собираю грибы на обед.

Толстая, полосатая змея лежала у большого камня, пригревшись на солнышке, она не услышала меня, весело подскочившей к грибу-красавцу. Я наклонилась сорвать гриб и взглядом натолкнулась на ядовитую тварь, лежавшую в нескольких сантиметрах от моей вытянутой руки. Потревоженная змея яростно зашипела, приподнимая плоскую голову, испуганная я, обалдев от ужаса, застыла. Мы обе замерли на секунду, вылупившись друг на друга и бросились в разные стороны. Змея в кусты, а я, как обезьяна, с пронзительными визгами взлетела на обалдевшего Рема.