Цена предательства

Рем безуспешно пытается встать с кровати — он еще очень слаб, кровь идет из его носа и разбитой губы, глаза дикие…

Меня вдруг неожиданно отпускают, я бессильно сползаю по стенке, мужчина склоняется над хрипящим ардорцем:

— Еще один глупый поступок и эта сладкая козочка моя, да, Рем, я слежу за тобой…

С этими словами он и группа его охранников покидают комнату.

Меня тошнит. Главное успеть добежать до туалета. Я, в панике, скрючившись, побежала. Склонилась над унитазом, руки дрожат. Меня тошнило, но я не чувствовала рвоту, но была уверена, что разрываюсь на части, потому что после пары минут кашля, попыток дышать и созерцания звезд перед глазами. Я не могу остановиться.

Через некоторое, достаточное продолжительное время, когда я вышла из туалета, я кинулась к лежащему на спине Рему. Он лежал на кровати как труп, белый, недвижимый. Я рухнула на колени рядом с ним и спросила:

— Кто это?

На его лице отражалось отвращение, злость и ненависть, эмоции обратили его в кого-то, кого бы я испугалась, будь все несколько иначе. Ни одна из этих эмоций не была направлена на меня. Это было проявлением того, что он чувствовал по отношению к кому-то другому.

— Томеррен, твой будущий муж…

Ночь, по-осеннему темно, мы лежим на кровати, обнявшись. После визита Томеррена Рем молчит. Его угрюмая озабоченность мне очень не нравится, я чувствую, что тут, лежа около меня, он принимает какое-то важное решение.

— Знаешь, Мира, — наконец нарушил он тяжелую тишину, — я постоянно совершаю ошибки. История еще не встречала таких идиотов как я. Решив уйти во время церемонии, — продолжил он, — я исходил из предпосылки, что император все-таки человек и пощадит свою кровную дочь. Сейчас я в этом не уверен. Я вижу, что тебе угрожает огромная, смертельная опасность. До этого все мои решения приводили к катастрофе. На этот раз я буду послушен твоей воле. Мы должны бежать…

— Да бежать, только куда Рем?

Я не знала, что предложить. В самом деле — куда?

— В Ардор

— Ты наверное с ума сошел, ты забыл, Ардор покорен, разбит!

— Нет Мира, не покорен, разбит да, но пока я жив, Креландии его не покорить никогда. Я возвращаюсь в Ардор.

— Я люблю тебя, — с радостью шепчу я, мы идем вместе! Я готова прыгать от облегчения. — Я люблю тебя сильнее, чем ты когда-нибудь сможешь это себе представить. Не забывай этого. Никогда! Я пойду с тобой Рем куда ты скажешь…

Рем тревожно заснул. Я лежу с открытыми глазами, уставившись в темноту. Ну что ж, Ардор так Ардор, мне все равно куда идти, главное, чтобы мой мужчина был со мной. Кто же такой Рем? Почему то я боялась спросить его сама. Я засыпала и вновь просыпалась; один раз сквозь сон мне почудилось, что я плачу. И снова меня охватывал порыв нежности, и я ласкала спящего мужчину около меня, я любила его как никогда раньше.

Несколько дней до начала торжеств. У меня все готово. Сумки собраны, спрятаны в лабиринте. Лошадь и повозка ждут нас недалеко от леса. Рем крепчает. Каждый день он пытается ходить. Шатается, опирается на меня, но ходит. Делает успехи. Я трясусь от дикого, всепоглащающего страха. Моя жизнь все более приобретает характер паники. Ужас находит волнами и горек, как желудочный сок, когда он поднимается снизу…

Слуги принесли еду. Овощи, вареные и сырые, с небольшим количеством соуса, рыбный суп и пшеничную кашу. Ароматный хлеб с маслом. Много мяса. Уговариваю Рема все съесть. Ему нужны силы. Два дня до побега. Да помогут нам Создатели!

Я собираюсь в лабиринт, надо отнести в лес многочисленные сумки, воду и еду. В день побега я не смогу тащить и поклажу, и Рема. Последние приготовления. Завтра бежим. Нервничаю.

— Я надолго, постараюсь вернуться поскорее, но не обещаю, ты терпи, хорошо, — сказала я.

— Я так боюсь оставлять тебя одного. Вдруг ты исчезнешь. Ты будешь ждать Рем? Чего бы ни случилось? Не выходи из комнаты, молю! — он сидит на кровати, смотрит на меня скептически, — Перестань, не мучь меня, — сказала я. — Довольно того, что я ухожу и ты остаешься один. Я знаю как тебе больно, когда я удаляюсь от тебя!

— Мира — все хорошо, совсем и не больно, иди, поверь мне, я научился быть осмотрительным, все хорошо, иди, я жду, с места ни сдвинусь, обещаю…

— Не всегда это зависит только от тебя, — сказала я со страдальческим, потерянным выражением и покачала головой. — Не всегда, — повторила я. — Что же я буду делать, если ты пропадешь? — Меня томит непонятный страх.

Я взяла его за руки, и он прижал свои ладони к моей груди, обнял, поцеловал.

— Мира, любимая, я буду осторожен. Прошу тебя, не будем говорить об этом. Мы можем спугнуть осторожность, которая так нужна. Тогда будет плохо. Иди. Я буду ждать…Возвращайся…

Я вышла из комнаты. Дворец преобразился, сверкает чистотой и украшениями. Повсюду развешаны бело-красные флаги Креландии. Все готово к завтрашнему торжеству. Вдруг перед собой я услышала громкие звуки, кто-то идет, бросилась в ближайшую нишу, затаилась, сдерживая дыхание. Я увидела, как отец поднимается по лестнице с двумя мужчинами в темно-красной униформе и Томерреном — у меня сердце сжалось от страха. Они разговаривают о чем-то хорошем, веселом, раздался хохот, у отца было хорошее настроение, я услышала: — «притащить ко мне, порезвимся, пару девочек…». Я была слишком занята, чтобы обратить внимание на эти слова. У меня была цель. Все сделать и как можно скорее вернуться к Рему.

Дорога к лесу была хорошо знакома, я не испытывала уже того панического страха, как первый раз. Прохожу, пошатываясь, с тяжелыми сумками к поваленному дереву, примеченному мной ранее — в его раскидистых корнях, наполовину торчащих в воздухе, я прячу многочисленные мешки со всем, необходимым для побега. Устало вздохнула, вытерла пот со лба — вот и все. Устало присела на ветку дерева — я прощаюсь со своей прежней жизнью, это последний вечер для меня в статусе принцессы Креландии. Сюда мы уже придем вместе с Ремом…

День угасал. Сверху сеял мелкий теплый дождик. В удивительно тихом лесу пахло розмарином и тимьяном. Это был запах свободы. Я дышу полной грудью. Чувствую, как прямо сейчас, в эту минуту моя жизнь меняется. Мне кажется, что я нахожусь в середине жизни. Достаточно сделать шаг — и весы качнутся к невообразимому, абсолютно полному счастью, или же чаша будущего начнет опускаться вниз, наполняясь серой, непроницаемой тьмой, и утраченное равновесие не вернется уже больше никогда. Я замерла, боясь шевельнуться, боясь сделать этот роковой шаг…

Я сделала первый шаг в сторону от леса когда меня настиг первый приступ немыслимой, ослепляющей боли. Она волнами разошлась по всему моему телу. Я упала на колени. Боль продолжала нарастать. Мои ноги горели, я не могла идти…Эта боль была не моей — моего раба… В камине горел огонь, освещая прекрасную старинную мебель, потемневшую от времени, хорошо отполированную и ухоженную.

Я не проронила ни слезинки. С губ не сорвалось ни одного всхлипа. Для этого я дошла до крайней точки. Я просто сидела в молчании, обхватив себя руками, уставившись взглядом в окно, плачущее каплями дождя. Мыслей не было, я застыла внутри и снаружи. Я ждала…

Он внезапно вырос в дверях моей комнаты. Я, медленно встала, жду… Мужчина вошел внутрь, огромный, мощный — вплыл словно лава, целиком превратившись в смертельное оружие.

В полной тишине он прошел по блестящему мраморному полу, и подошел близко ко мне одним слаженным движением. Нависнув надо мной в полный рост, он был абсолютно неотразим — с его мускулистым телом и грациозными, мужественными движениями. Он сделал глубокий вдох, его грудная клетка поднялась и опустилась.

— Мира… Моя милая Мира… — я молчу, шокированно глядя во все глаза на мужчину. Он положил обжигающие руки на мои дрожащие плечи:

— Я вернулся к тебе, — горячё прошептал он. — Любовь моя.

Я со всех изо сил попробовала скинуть его руки с себя. Не получилось, это как бороться со скалой. Томеррен сцепился со мной, стараясь удержать мои руки, которыми я в неистовстве от горя и гнева колотила его в грудь. Потом, не обращая внимания на удары, он обнял меня, крепко прижал к себе и держал так, пока я не унялась.