Цена предательства

— Никто, слышите, олухи, никто не опоздает на концерт Лукаса! Три минуты! — голосило это маленькое бешенное создание, вращая яркими синими глазищами. Ваш лучший друг писал эту симфонию целый год. И ему будет очень больно, если его друзья-болваны не придут, потому что банально нажрались прошлым вечером, отмечая это грандиозное событие, а потом проспали. — Рем! — завизжала она, даже не остановившись для глотка воздуха… я уважительно крякнул — такая маленькая и может производить столько разрушений своим голосом, — где твоя рубашка! — Рем испуганно юркнул в свою комнату.

Не стоит и говорить, что уже через десять минут мы веселой, хохочущей, бурлящей толпой вывалились из парадного входа дома близнецов Маришы и Лиэма. Сюда мы прибыли вчера, чтобы быть ближе к огромной концертной площадке, на которой наш друг, гениальный Лукас, собирался дать представление его новому творению — Симфонии сезонов — одному из самых обсуждаемых событий этого сезона.

Нежно пригревало солнце, вокруг во всем своем великолепии блистала весна. Голые глыбы гранитных валунов, разбросанные по зеленой равнине, уже оплетались стеблями диких роз, а полчища нежно-лиловых фиалок шли в наступление со всех сторон. Осыпанные белым цветом леса на холмах за рекой блистали на солнце, подобно вершинам снежных гор. Бело-розовое буйство весны увенчало цветами ветви яблонь, а под деревьями, там, куда проникали солнечные лучи, испещренный бликами многоцветный пестрый ковер жимолости отливал пурпурным, оранжевым и алым. Легкий ветерок приносил откуда-то тонкий аромат цветущих кустарников, и воздух был так насыщен благоуханием, что его пряный привкус, казалось, можно было ощутить на языке.

— До конца жизни я буду помнить, как прекрасен этот день! — воскликнула Мариша. Она, вскинув руки, запрокинув лицо к небу, счастливо закружила.

— Ну вот, а пришли то мы слишком рано, — заныл Андриан.

— Смотри какая толпа! — сказала Мариша, ткнув вперед пальцем. — Мест не хватит. Поторопимся.

Мы прибавили шагу. Огромный Андриан вынесся вперед. Он ходил быстрее всех, в его шаге метр и две десятых.

На концертную площадку вливался поток людей. Мы тоже направились туда. Там мы встретились с самим виновником беспорядка — бегающим и заламывающим от волнения руки Лукаса и других ребят — Зака и его невесту Арнелию.

— Николас, ребята, вот вы где, — загрохотал Зак, — все в нем было слишком — слишком громкий, слишком высокий, слишком красивый, — ты прям помолодел, мой друг Томеррен, что, признался наконец то Марише в любви?

Вокруг все захохотали, — это была старая шутка, все знали, что вот уже много лет Томеррен страстно любит Маришу, а она не замечает самого слабого и неприметного члена нашей дружной компании. Все знали, что Томеррен комплексовал из-за своих недостатков и так хотел всем нравиться, что сердился, когда над этим подшучивали.

— Ну что, Мариш, готова выйти замуж за Томеррена? — захохотал я, вскользь заметив злобную гримасу, которая вдруг проскользнула на узком лице Томеррена, отчего весь его облик вдруг заострился, узкие губы побелели, скулы обозначились еще ярче. Но эта вспышка была столь мимолетна и тут же на его лице расцвела широчайшая улыбка, я тут же решил, что мне показалось.

Томеррен, кривляясь, упал на одно колено, прижав руки к груди,

— О принцесса моих грез, будь моей!

Ребята поддержали признание громким хохотом.

— Знаменитого Бюлопа, танцовщика, не видали? — запела Мариша, — Ну так вы не поймете. Я вот что такое. — Мариша взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов. — Ведь стою? Ведь вот! — говорила она; но не удержалась на цыпочках. — Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы! Только никому не говорите.

Ребята вокруг так громко и весело засмеялись, что всем вокруг на концертной площадке стало завидно, и Мариша не могла удержаться, захихикала с ним вместе.

— За Томеррена не хочешь выходить замуж? — улыбаясь спросил Рем.

Мариша весело засмеялась.

— Я не хочу ни за кого замуж идти.

И Мариша встала на цыпочках и прошлась так, как по ее мнению делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые пятилетние девочки.

— Совсем забыл, — сказал вдруг Зак, все еще похихикивая, — мне сегодня сказали удивительное сообщение. Толком никто ничего не знает, а в общих чертах — новые соседи, да, да те самые из сумасшедшей Креландии (несмотря на то, что соседней агрессивной стране уже было лет триста, для нас, ардорцев, насчитывающих более двух тысяч лет истории, это была новая, а соответственно не стоящая серьезного внимания страна). Оказывается они готовят войну против нас, потому что мы потенциально агрессивны и якобы готовимся на них напасть.

Вокруг раздался смех. Сейчас мне странно и удивительно то безразличие, с каким мы слушали Зака. Мы с ребятами даже не поинтересовались, кто доставил информацию и насколько реален шанс нападения. Я лишь высказал предположение, что они обитают далеко от нас и ни о чем похожем до этого еще и слыхано не было.

Зака выслушали равнодушно, словно он делился пустяками. Позже, вспоминая те счастливые дни, я стараюсь и не могу понять, почему нами владело тогда такое непростительное легкомыслие. Оно было тем непостижимей, что Зак и Сай, военные, а уж Рем то и подавно должен был прислушаться. Лукас поступил еще легкомысленней, чем я. Он попросту отмахнулся от Зака. Его концерт волновал его намного больше, чем какие — то глупые сплетни о войне.

Грянула музыка симфонии сезонов. И мы провалились в красоту божественных звуков.

Высоко над городом вздымались пики Хрустальных гор, тронутые утренними лучами. С этих гордых, недоступных вершин неслись трепетные, невообразимо чистые звуки. И музыкальная буря усиливалась! На фоне вихревого мелкого перезвона, словно райские колокольчики, звучали ангельские арпеджио звенящих нот. Мы знали: звук получается из-за расширения хрустальных глыб, нагреваемых лучами солнца. Белое светило поднималось все выше, и мы зачарованно слушали, как музыка переходит в звучное форте, потом замирает в долгом дрожащем аккорде…

Ардор — горная страна. Если посмотреть на Ардор сверху, то увидишь, что великие, могучие горы создают огромное кольцо, внутри которого, сжатая отрогами Андарских гор, лежит зеленая долина. Несмотря на то, что Ардор находится на севере материка — климат внутри равнины, опоясанной горами, был мягкий.

Ардорская долина находится в жерле огромного вулкана, взорвавшегося около двух тысяч лет назад. В результате этого катастрофического извержения произошли неимоверных размеров природные катаклизмы, часть материка ушла под воду Северного моря, оставив за собой только разрозненные верхушки маленьких и больших островов. Когда силы природы успокоились, миру явилась прекрасная зеленая долина, покрытая холмами и многочисленными реками. Быстрые ручейки, скатываясь с высоких горных хребтов, собирались вместе, образовывали в центре долины полноводные, глубокие реки. И главная из них пересекает всю страну — царица рек — Серена.

Серена берет свое начало в величайшей горной гряде Андарских гор — Баздакский хребет, у его подножия Серена грозно воет, воды ее дикие и грозные. Стремительно течет она среди утесистых громад, ледяны ее воды, как буря ревут ее воды, брызги слезами блестят. Но, спускаясь с высоких хребтов Баздака, разбегаясь по долине множеством быстрых речек и ручейков, пронизывая весь Ардор, снова собирает она их в середины долины, принимая спокойный, степенный вид и, приветливо ластясь, несет свои воды в холодное Северное море.

Почти со всех сторон долина ограничена хребтами Андарских год, величественных, покрытых белыми шапками утесами высотой до неба: хребет Галлэтин на северо-западе, горы Медвежьего Зуба на севере, хребет Абсарока на востоке, хребет Титон и хребет Мэдиссон на юго-западе и западе. И, наконец высшая точка долины— Соколиный пик горного хребта Баздака — гора Сальдор.