Цена предательства

Часть III

Глава 1 Плен

Когда погребают эпоху,

Надгробный псалом не звучит,

Крапиве, че ртополоху

Украсить ее предстоит.

И только могильщики лихо

Работают. Дело не ждет!

И тихо, так, Господи, тихо,

Что слышно, как время идет.

(А. Ахматова. 1940)

Рем

На мое лицо капал дождь. Нет, не дождь — поток, я, наверное, опять упал в водопад. Где я. Сосредоточился…Судя по ощущениям, я лежал на спине, голова раскалывалась, а мысль открыть глаза казалась чудовищным, нереальным подвигом. Тошнило, да, пожалуй не надо шевелиться.

Наверное, я просто полежу вот так, подожду немного. Да… мне надо просто поспать…

Опять поток… или это дождь льется на щеки и ледяным потоком скатывались вниз по шее… Я поднял руку, чтобы вытереть лицо, не получилось, руку что-то держало…

— Он приходит в себя, — прозвучало откуда-то со стороны, знакомый голос — а, это голос Томеррена, что-то не так, что-то в голове сидит тревожное, связанное с Томерреном, не помню, подумаю об этом потом.

Я с трудом открыл глаза, не до конца понимая, где реальность, а где бред. Болело все.

Попытался сесть — «абсолютно нелепая идея», — успел подумать. Боль откинула меня на спину, как меткий выстрел, голова тяжело ударилась об пол, кажется, даже звезды увидел, и я опять провалился в темноту.

Нет — это точно не дождь, это потоп какой-то, — возмущенно подумал я, захлебываясь от очередного ледяного потока воды. Очнулся. Вспомнил предыдущий опыт пробуждения, учел ошибки, решил повести себя умнее — вместо того, чтобы вскакикать — медленно повернул гудящую голову и осмотрелся.

Ну что ж, неожиданно, что еще сказать. Я нахожусь в каком-то небольшом помещении. Лежу, видимо, на полу, да, судя по запаху, точно на полу. Руки скованы. Магии в себе не чувствую, повернув голову, почувствовал сильное жжение на шее — конечно, ожидаемо, мифриловый ошейник — легендарный металл, носитель которого лишался любой магии. Шевельнул головой — ого, огромный какой, ошейник то, смогу ли я держать голову под этой тяжестью… мысленно грустно ухмыльнулся, значит боятся и уважают меня…

Осмотрелся — тут собраны все мои друзья, пребывающие в разной степени беспамятства. Над Лиэмом склонился какой-то креландец, судя по взмахам его рук — целитель, ну да, помню, во время моего удара Лиэму досталось больше всех. Зак, закованный, с мифриловым ошейником, сидит, обалдело трясет головой. Николас, с окровавленным лицом лежит, скрючившись, на него группа солдат льет воду из перекошенного железного ведра, приходит в себя, застонал. Хм… через секунду его ожидает неприятный сюрприз…Сай застыл в углу, на нем, единственном нет ошейника, он не маг, странно, откуда им известны такие детали. Увидел Томеррена, он что-то обсуждает с креланским офицером, вскользь бросил взгляд на меня, нахмурился, отвернулся. Сай, заметив наши переглядывания, усмехнулся и пробормотал,

— Ну почему, почему я совсем не удивлен.

Послушалось оживление, снаружи какие-то голоса, возникла суета. Заслонив свет, в помещение сразу вошло много людей в креландской форме. Судя по количеству блестящих штук, навешанных на их мундирах, любят креландцы это, вошли офицеры высших рангов. Приятно даже, все ж и мы не последние люди в Ардоре, «были», — печально напоминает внутренний голос, — «ослы», «дебилы», — грустно добавляет он же.

Подходят солдаты, один за другим, нас рывком поднимают на ноги, передумывают, ударяют по ногам, валят на колени. Меня держивают двое за руки, "наверное, чтобы не вырвался и не убежал, размахивая кандалами", — грустно хмыкаю я про себя. Томеррен почтительно склоняется перед высоким человеком,

— Это он, — брат подходит сзади и дергает меня за косу, заставляя смотреть снизу вверх на подошедшего человека. Я морщусь, голова все таки болит.

Ну что, вот я и увидел императора-убийцу, непобедимого Дарко Марка Бронтейна. На меня пронзительно смотрел высокий, широкий человек с квадратным, волевым подбородком, облаченный в сверкающие светло-серые, почти белые, доспехи.

— Итак, милорд-принц, вот он ты какой, — на красиво очерченных пухлых губах появилась улыбка, не отразившаяся в темно серых глазах… Улыбка застыла, кривя губы, он продолжил,

— Значит ты и есть великий наследник, Владыка, за восемь минут уничтоживший этим утром почти всю мою многомилионную армию…Самый сильный маг в этом мире. Носитель одного из самых больших Армадилов, Потомок самих Создателей, тот на ком держится бытие всего мира ибо как только ты умрешь наш материк будет поглощен огнем самого большого в мире вулкана… Теперь мой раб… Он усмехнулся. — Даже приятно как то, знаешь…

— И тебе мой привет, жалкий человек, — с достоинством Владыки (как бывало говорил мой отец на приемах с послами) произнес я, — презренный, безродный выскочка, убийца невинных и слабых, великий насильник детей, не маг, не носитель, не потомок, ничего из себя не представляющий — ничтожество в дешевой серебристой железке…

Договорить я не успел, лицо Дарко перекосилось от злобы, рука императора в стальной перчатке смазала мне по лицу и мир взорвался на осколки и исчез в красном реве боли… Чуть позже я очнулся, лежа на плече, услышал крик Зака, Николаса, кого-то еще, все слилось в катафонию диких звуков в моей больной голове, я попробовал перекатиться на спину, кровь залила мне рот, проглотил ее и утонул в темноте снова.

Росистый вечер дышал упоительной прохладой. Луна подымалась из-за темных вершин. Нас, в полубессознательном состоянии выволокли из полатки. Только что креландский целитель вытолкнул меня из спасительной темноты, голова у меня кружится после прощального удара императора Дарко, накатывает тошнота, видит только один глаз, второй либо выбит, либо сильно заплыл, я, с трудом поворачивая головой из-за массивного ошейника, увидел результат моего удара. «Что ж, я действиельно неплохой маг», — самодовольно успел похвалить я себя:

То, что осталось от тысячи тысяч людей был пепел, он лежал повсюду, создавая огромные сугробы, он падал, как тихий серый снег. Он вышел по хвое и бурым листьям на опушку леса, где сосны росли редко. Скалы за полем все еще были объяты пламенем. Свеже поднявшиеся холмы высились на плоской прежде долине, угрожающе дымился Сальдор, его верхушка была видна практически из любой точки Ардора. Горячий ветер нес запах крови и горелого мяса. На площадку, недалеко от палатки, из которой на выволокли, многочисленными рядами лежали раненные, их были сотни, сотни тысяч, между ними ходили лекари и маги-целители. Земля под ногами была скользкой, преобладали два основных цвета, «очень даже креландские цвета — бело-красный», — хмыкнул я про субя — белый от пепла и красный — от крови.

Показался император на белоснежном коне. Его конь, споткнувшись о труп, зашатался, но быстро выровнялся. Дарко снова пришпорил коня, тот поскакал, перепрыгивая через мертвые тела. Он, нервно взрыхляя землю под ногами резко остановился недолеко от нашей компании. Нас бросили на землю. Вокруг стали подтягиваться креландские солдаты с серыми лицами, грязные, злые и мрачные.

Встав в стременах во весь рост, император Дарко зычным голосом крикнул так, что трудно было поверить, что это голос смертного:

— Солдаты Креландии. Вчера этими грязными магами-зверями на нас была произведена магическая атака. Атака подлая, из-за спины, с использованием запретной, черной магии, атака, унесшая тысячи жизней наших собратьев! Подлая атака подлой страны. Вот они перед нами, на коленях перед великими креландами, в грязи, где их место! — все больше и больше солдат окружало нас, их лица были искажены от ярости. «Нас сейчас разорвут» — подумал я.