Фрилавщик

   – Сереж, мы с мамой тоже относили вещи в детский дом. И мы не бравировали этим и не кричали на каждом углу. Просто хотели помочь.

   – Теперь, когда ты тоже сирота, тебя это не обижает?

   – Нет, я знаю, сколько приходиться работать, чтобы было что одеть, и какую жертвы у нужно принести за тряпки. Моя мама принесла. – я не могу больше сидеть и смиренно поддакивать ему. – И не оправдывай свои поступки, тем какой ты несчастный мальчик, пожалейте его. – смотрю как его лицо перекосила злоба, но не могу остановиться. – Не могу поверить… Ты бил детей и женщин, грабил их. А я правда хотела с тобой встречаться. И Ник не виноват, что мы расстались, просто я почувствовала, что в тебе что – то не так. Тогда, когда ты с презрением говорил обо мне и моей маме. Ты просто больной ублюдок. Заткнись!

   Он вскочил, прижал руки к ушам, метался по комнате. Как раненный зверь. В один момент он резко останавливается, как – будто принял какое – то решение. В его глазах холодный блеск. Я думала, что я испугалась? Нет, вот сейчас мне стало по – настоящему страшно.

   – Ты говоришь, что я больной ублюдок, за зверя меня принимаешь? Я покажу тебе каким я могу быть зверем. – от страха сердце бьется в ускоренном темпе, он приближается ко мне. Бью ногами, со всей силы, но он словно не замечает этого ловит их, и садиться на них, облизываясь расстегивает мне джинсы.

   – Нет, Сережа! Прошу не нужно!

   Я не хочу, чтоб это был он, сейчас тем более, когда увидела его суть. Если это произойдет, мне никогда не стать прежней. Деревянная дверь открывается от удара, вместе с косяком. В ней появляется Ник и четыре дядечки, похожих на шкафы. Мой супермен! Нашел меня.

   Ник одним ударом отправляет удивленного Сережу в нокаут. Находит в комнате моего похитителя ключ от наручников и отстегивает меня. На руках остались болезненные красные полосы.

   – Пристегните его вместо Вероники. – у него властный командный голос. – Шоколадка, все в порядке?

   – Да. – когда ты рядом все хорошо. Прости, я не успел на выступление. Самолет задержали. Мне жаль приедь я раньше ничего этого бы не было. Ник, а что с ним? Почему он приехал в Москву? Он говорил, что что – то натворил.

   – Он грабил людей, я догадывался, но доказательств не было.

   А три назад, когда ты уехала, он совсем с ума сошел. Ограбил беременную женщину, но ему показалось этого мало, он бил ее, когда она уже упала без чувств прыгал на ней пока она не умерла.

   – Нет, – шепчу, – этого не может быть.

   – Может там оказалась камера и все засняли. Его полиция разыскивает. – Сережа заворочался и со стоном открыл глаза.

   – Ты?! Как ты нас нашел?

   – По номеру телефона придурок.

   – Блять! На такой фигне прокололся. Ника иди ко мне, ты нужна мне, не ему.

   – Ты чудовище! Зачем ты убил несчастную женщину?

   – Ты в этом виновата! Ты была с Ником, но я хотя бы мог тебя видеть. Девчонки сказали, что тебе хотели предложить перевестись в школу в Москве, чтоб продолжить обучение. Я не мог этого допустить. Карамелька… – он смотрит на руку Ника, что крепче прижимает меня к себе. Облизывает разбитую губу.

   – Не смей меня так называть.

   – Вероника, ты мне нужна, как воздух. Я просто хотел быть с тобой! Ты уехала, а денег у меня не было, чтоб поехать за тобой. Я просто хотел увидеть тебя, твою улыбку. Я бы снова на это пошел! Ну может быть был более осторожным.

   Когда я увидел эту беременную клушу, она выходила из дорогущей иномарки, разговаривая по айфону, бросила на меня презрительный взгляд, как на не достойный мусор. Я понял это мой шанс, у нее были деньги мне на билет, еще тебе на подарок осталось.

   – Убил зачем?

   – Она содрала с головы капюшон. Взбесило еще то с какой любовью она обнимала живот, хотела защитить своего выродка. На меня ни мать, ни отец никогда так не смотрели. Почему? Почему у него это все должно быть? И деньги, и нормальные родители. А мне? Что досталось мне? Алкаши родители? Голодное детство? Безразличие?

   У меня появилась ты, как свет, как что – то теплое домашнее. Но и это у меня забрал избалованный мажор, бабник. Ника, он тебя предаст, бросит. Ты знаешь сколько у него денег? Ты ему не ровня! Он через пару дней сбежит, увидев коротенькую юбку. А я был бы тебе верен, на руках носил. Ника, прошу дождись меня. Я скоро выйду, мне много не дадут. Я сделаю твою жизнь сказкой.

   – Ты спятил? Я не буду тебя ждать! Даже если Ник меня бросит. Я тебя ненавижу! Ты чудовище, нацепившее милое личико. Как ты мог, – слезы полились рекой, – убить беззащитную беременную женщину. Ради билета? Две жизни ради гребанного билета!

   – Ник, – прижимаюсь к его груди, – уведи меня.

   – Бэмби, нет! – он вскакивает рвется в мою сторону, наручники крепко держат, я, то знаю.

   Уходим в обнимку с Ником. Слышу злобный крик в спину.

   – Я найду тебя карамелька! Ты ответишь мне за предательство! Ты будешь моей, только моей.

   На душе холодеет, я верю его словам.

   На улице Ник поворачивает меня лицом к себе.

   – Я не позволю ему, шоколадка. Ты со мной. – нежно целует в висок.

   Обнимаю его, сил больше нет, только слезы на прекращают литься.

   Оплакиваю женщину и ее неродившегося ребенка, я чувствую вину за собой. Оплакиваю ту девочку, которая верила, что в каждом человеке есть, что – то хорошее. Я знаю, она больше не вернется.

   – Вероник, тебя всю трясет. – берет мои руки и дышит на них. – Ты замерзла девочка моя. Пошли в машину.

   Мое не тело замерзло, это душа заледенела.

   Подходим к машине представительского класса.

   – Твоя? – мне сейчас все равно быстрее бы убраться от сюда, чтоб только не видеть Сержа.

   – Да, моя. Нужно дождаться полицию, дать показания, моя охрана присмотрят за ним. Потом поедим ко мне. У меня здесь недалеко дача.

   Мне все равно хочу оказаться подальше от этого места. Подальше от Сержа. Меня бьет мелкий озноб, когда я думаю о том, что могло бы быть не появись Ник. И почему это происходит со мной, опять. Может они все такие?