Фрилавщик

   – Что сказала?

   – Что я с тобой?

   – А это какой – то секрет? Сережа! КУДА мы едим?

   – В поселок один сейчас выедим на Рублево – Успенское шоссе, и там нам не далеко до места останется.

   – Зачем? – мозг не хочет в это верить. – Если это шутка, то она не удалась. Ты же сказал, что мы только машину перегонишь?

   Он не замечает моего вопроса мыслями витает где- то далеко. Он меня пугает, сейчас он похож на шизофреника.

   – Там есть дома под снос, там поживем пока.

   – Как это поживем? Сереж, останови, я выйду.

   – Нет. – щелчок и двери заблокированы. – Ника, я правда тебя люблю.

   – Как это? Ты же с Леной. Сам говорил, что переживаешь из – за вашего расставания.

   – Да Лена, это прикрытие, чтоб усыпить твою бдительность. Я столько всего наговорил… Но не переживай, Бэмби. Деньги для своей девочки, я всегда заработаю.

   – Я не твоя девочка, я люблю Ника.

   – Разлюбишь. – сквозь зубы выдавливает он, крепко сжимая руль так, что пальцы побелели. Он совсем чокнулся. Где этот ангельский приветливый парень, что так легко располагал к себе?

   Выезжаем за МКАД, проезжаем мимо охранного пункта. Успокоилась. Здесь везде камеры слежения и охранные пункты, можно будет попросить о помощи.

   – Не обольщайся, мы едим туда, где нет охраны. – как он понял, о чем я думала? Неужели у меня все на лице написано? Я вглядываюсь в дорогу, чтоб понять куда можно будет бежать, промелькнула табличка “Ягодки1”.

   – Как нет?

   – Я же говорил, дома под снос, все работники разъехались.

   Он останавливается у железных ворот, выходит и сразу блокирует двери. Открываю бардачок, пытаясь хоть что – то найти, для защиты. Этот псих ловким движением подтягивается и перелазит через ворота. Жаль он ключи достал из зажигания. Подергала двери нет все же заблокированы, только хотела выбить стекло, как рядом со мной опустился мой похититель. Заезжаем внутрь и останавливаемся у двухэтажного каркасного дома, на сто квадратов. Господи, во что я вляпалась?

   – Ника, выходи. – подает мне руку.

   – Я никуда не пойду. – скрещиваю руки на груди. – Вези меня назад.

   Он тяжело вздыхает, берет меня за локоть и тащит на себя. Он так близко, я вижу, как загораются его глаза, сейчас они меня пугают своей холодностью. Закидывает меня, как безвольную куклу на плечо.

   – Сережа! Отпусти! – но он продолжает меня нести, как – будто я пушинка. – Помогите!

   – Кричи, не кричи, никто тебе не поможет! Здесь никого нет.

   Заходим в темное помещение. Обнимая меня за талию, заводит генератор, в доме тускло загорается лампочка.

   – Я сейчас тебя пристегну, прости, вынужденная мера. Мне нужно поесть приготовить. Ты же голодная Бэмби? – решила демонстративно его не замечать.

   Оказавшись пристегнутая к дверной ручке, сажусь на пол, подтягивая ноги к себе. Что делать ума не приложу. Обескуражена всей этой ситуацией, кажется, что это происходит во сне.

   Я ведь Сережу, почти за ангела считала. Он первый кто проявил симпатию к домашней девочке. Был смешным, веселым, с ним так легко было.

   Правильно говорят, чем безупречней человек снаружи, тем больше демонов внутри.

   Ник никогда из себя правильного не строил. Был тем, кем кажется.

   Ник… Сердце стянуло тоской. Как бы я хотела, чтобы он ворвался сюда, как супермен, нашел, спас… Но это не возможно! Мы далеко от Москвы. В этом стоге сена проще найти иголку, чем меня.

   – Бэмби, давай я тебя покормлю, я же обещал. – почему я раньше не замечала какая у него жуткая улыбка, от нее мороз по коже. Может не замечала потому, что никогда не видела настоящего Сережу?

   – Это рыбный суп, с консервой. Прости все что умею готовить.

   – Я не хочу есть. – равнодушно отвечаю. У меня все внутренности сковало от страха, но по закону подлости заурчало в животе.

   – Я покормлю.

   – Нет, Серж. – это слишком интимно.

   – Вероника нужно поесть. Открой ротик. – тычет ложкой в губы. У меня мороз по коже от его взгляда, сумасшедший, обещающий расправу, если не соглашусь.

   Лучше его не провоцировать. Неуверенно открывая рот, его глаза потемнели, в них плещется леди пламя, кадык дернулся. Я не знаю почему краснею и опускаю глаза. Я больше не выдержу этого унижения.

   – Все, спасибо, я наелась.

   Он ставит чашку на пол. Его движения медленные плавные, как у хищника перед броском на жертву. Он осторожно заправляет выбившуюся прядку за ухо, по спине прополз холодок.

   – Сереж, остановись, отпусти меня.

   – Никогда, моя сладкая Бэмби. Там на пейнтболе, ты так страстно целовала этого фрилавщика. Ему всегда достается лучшее. Деньги, семья, девушки. Но я был первым, ты обратила внимание сначала на меня. Карамелька, я схожу с ума, ты нужна мне. И я выбью из твоей хорошенькой головы этого ублюдка.

   Быстро впивается в меня губами, кручу головой, пытаясь вырваться. Садиться ко мне на колени забираясь руками под кофту.

   Животный страх, сковал меня. Не получив ответа на свой поцелуй, отрывается смотрит в глаза. Давлю в себе желание ударить его. Я в его власти прикованная, униженная, мои удары не причинят ему боли, только разозлят еще больше.

   – Сереж, – по щеке скатывается слеза. – Как я могла в тебе ошибаться? Ты же хороший, зачем ты так со мной?

   – Я никогда не был хорошим! Ты видела только то, что я тебе показывал. Тебе же говорили все: девчонки, Ник, что мне не стоит доверять. Я слышал ваш разговор. Но ты так хочешь видеть в людях добро, что не смотришь реально на вещи. Ты спрашивала откуда у меня цепочка. Сама подумай откуда у сына алкоголички деньги водить тебя в кино, покупать, мороженное?

   Не хочу знать, но все равно спрашиваю.

   – От куда?

   – Сопляков в школе бил и забирал их карманные. Еще и у богатеньких дамочек грабил. У них и так все есть родители, дом, любовь. А мы никому не нужны, поэтому должны держаться в месте. Я, как Робин Гуд восстанавливал справедливость. Этот мир задолжал нам. Они все живут в шоколаде. Думают, что проявляют сострадание принося нам подачки, стараются в глазах других казаться лучше. Отдавая нам не нужные вещи, которые хотели отнести на помойку. Не нужные вещи не нужным детям – сироткам. Думают, что им взамен все грехи спишутся, а друзья будут восхищаться широте души этих лжецов.