Принцесса и Дракон

– Простите, я был вынужден поступить подобным образом. Окликни я вас резко, вы могли бы вздрогнуть и потерять равновесие.

Эмильенна признала его правоту и снова посмотрела вниз. Представив, что могло бы случиться, она невольно содрогнулась, что не ускользнуло от Армана. Впрочем, он оставил это без внимания и перевел разговор в другое русло.

– О чем вы размышляли там, стоя на краю? Вы так задумались, что не слышали даже моих шагов.

– Это должно быть из-за ветра, – предположила Эмили. Затем вернулась к его вопросу. – А думала я о свободе, о том, что теперь у нас появился шанс выбраться отсюда, а потому неразумно…

– У нас? – перебил ее Ламерти, изумленно изогнув бровь. – Вы полагаете, что мне тоже не хватает свободы? Или уже воспринимаете нас, как единое целое?

– О, нет, что вы! – щеки девушки тут же покрыл румянец смущения. И словно оправдываясь, она быстро заговорила. – Я имела в виду лишь то, что вам, возможно, тоже захочется покинуть Францию, ведь теперь вас преследуют враги, которые рано или поздно найдут вас здесь. С другой стороны, вы сами сказали, что в Англии сосредоточена большая часть вашего состояния. Так чего же здесь ждать?Вам нужно в Англию, мне тоже нужно именно туда, если бы мы вместе переправились через Кале…

– То есть, вы предлагаете мне сопровождать вас в Англию? – голос Армана был спокоен, но Эмильенна почувствовала зарождающуюся в глубине бурю, не понимая пока, что в ее словах могло вызвать такую реакцию.

– Но ведь вам тоже туда нужно! – с горячностью, словно защищаясь, воскликнула девушка. – Я имею в виду, что решение направиться туда было бы самым разумным для вас в данной ситуации.

– Нет, моя милая, такое решение было бы самым разумным для вас, – в его голубых глазах полыхало уже знакомое ей бешенство, когда он склонился совсем близко к ее лицу. Его напускную вежливость словно ветром сдуло. – Только никак не могу понять, с чего ты взяла, что я стану действовать в соответствии с твоими желаниями? Как могла ты подумать, наглая девчонка, что я стану провожать тебя в Англию, только потому, что тебе этого хочется?! Почему ты так решила? Отвечай! – но, не дождавшись ответа испуганной девушки, Арман сам развил свою мысль. – Думаю, что в твою хорошенькую головку пришла гениальная мысль, что я в тебя влюблен, а потому можно вертеть мной как тебе вздумается. Так?

– Нет! Вовсе нет! Это неправда! – девушка невольно отшатнулась от нависшего над ней мужчины, чью ярость уже хорошо успела узнать. Она спешила развеять его нелепые подозрения и успокоить его, пока он не совершит чего-нибудь страшного. – Послушайте же! – Эмильенна в умоляющем жесте заломила руки. – То, что вы говорите – полная нелепость. Как я могла такое вообразить? Подумайте сами! Чтобы решить, что вы влюблены в меня, надо быть, по меньшей мере, безумной. Вы были добры ко мне временами, что правда, то правда, но это никогда не дало бы мне повода…

– Был добр? Ну, да… Именно это вы – женщины, воспринимаете как слабость. Стоит мужчине сделать вам добро, как вы тут же решаете, что он от вас без ума, и можно помыкать им, как заблагорассудится. Но ты рано решила, что победила в этой битве, моя прелесть, и я сейчас тебе это докажу! – с этими словами он грубо схватил ее за плечи.

Девушка вырвалась и побежала по деревянному настилу. Он был достаточно узок, чтобы находиться на нем вдвоем в ширину, а потому Арман мог оказаться лишь за ней, но не рядом, хотя отделяло их совсем небольшое расстояние. Остановившись у самого края, на этот раз она не обращала внимания на бушевавшие внизу волны, а умоляюще глядела на молодого человека, ярость которого не уступала ярости стихии.

– Вы не правы! Вообразили себе неизвестно что, и готовы убить меня из-за этого. Забудьте о моих словах, и уж тем более о своих нелепых предположениях. Вы… – фраза оборвалась на полуслове. В пылу спора девушка сделала неосторожный шаг в сторону, и резко взмахнув руками в последней безнадежной попытке сохранить равновесие, полетела вниз, вперед спиной. Когда Ламерти в одном безумном прыжке преодолел расстояние до края настила, то увидел лишь мощный всплеск, столб брызг и смутные очертания голубой ткани, над которой сомкнулись волны.

– Черт! – выругался он. – Дьявол тебя дери, девчонка! – с этими словами он прыгнул вниз головой в бушующую бездну. Когда его руки, а потом и все тело вошли в ледяное озеро, Арман попытался хоть что-то разглядеть в мутно-серой толще воды. Ему это не удалось, и он вынужден был вынырнуть на поверхность, чтобы вдохнуть воздуха. Вынырнув же, чуть не захлебнулся от волн и брызг. Затем снова скрылся под водой, изо всех сил напрягая зрение. На этот раз ему повезло больше. То ли он оказался в нужном месте, то ли волны вмешались, но так или иначе, он заметил тело девушки странным образом держащееся под водой, не поднимаясь на поверхность, но и не опускаясь на дно. Обхватив Эмильенну руками, он вновь устремился к поверхности озера, вырывая жертву из объятий страшной пучины. Плыть, прижимая к себе безжизненное тело, было очень тяжело, кроме того мешали волны и ветер. Но, по счастью берег был близко, да и плавал Арман отменно.

– Чертова девчонка! – бормотал он, выбираясь из воды. Однако лицо его гораздо более выражало тревогу, чем гнев. Внезапная ярость, уступила место странному чувству, почти отчаянию, при мысли, что все зря, и девушка все-таки погибла. Он с силой тряс бездыханную Эмильенну, словно пытаясь вдохнуть в нее жизнь. Когда же его сердце ледяной рукой сжал страх, осознание того, что это конец, девушка неожиданно вздрогнула и на секунду открыла глаза.

– Жива! – в приступе безумной радости он с бешеной силой прижал ее к себе. Сразу после этого тело Эмильенны сотрясли страшные приступы кашля, с помощью которого ее легкие освобождались от воды.

Когда же спасенная наконец перестала задыхаться, Арман подхватил ее на руки и поспешил к замку.

Глава восемнадцатая.

Встретив поблизости замка нескольких крестьян, Ламерти велел им срочно идти за лекарем, игнорируя изумленные и любопытные взгляды, направленные на него и бесчувственную девушку. Войдя в замок, он поручил утопленницу заботам Жюстины и стал дожидаться прихода лекаря. Первое облегчение от того, что Эмильенна жива, уже прошло, уступив место новым тревогам. Она вполне могла сломать себе позвоночник, падая с такой высоты, а также получить другие повреждения опасные для жизни или рассудка. Арман не корил себя, он не видел своей вины в том, что Эмили упала. Но поскольку было просто необходимо сорвать на ком-то или на чем-то злость, он проклинал стечение обстоятельств, которое привело к падению. Бедная девочка, думал Ламерти. Она так полюбила это озеро, а оно, возможно, убило ее!

Вскоре пришел местный лекарь – Мишель Трувер. То был человек не великого ума и познаний в области медицины. Впрочем, в Монси он был единственным, а потому выбирать не приходилось. Пока он осматривал Эмильенну, Арман оставался в другой комнате, нервно вышагивая от стены к стене. Но вот дверь хлопнула, и Трувер вышел, оставив девушку на попечении Жюстины. Увидев напряженное выражение на лице своего бывшего сеньора, лекарь не отказал себе в удовольствии помучить его.

– Ну что я могу вам сказать, мсье Ламерти…– Трувер намеренно опустил приставку «де», подчеркивая провозглашенное революцией равенство и пренебрежение к прежним титулам и званиям. После такого начала сей деревенский последователь Гиппократа, выдержал многозначительную паузу, чем привел Армана в полнейшее бешенство.

– Откуда мне знать, что ты можешь мне сказать?! – Ламерти с трудом удерживался от того чтобы не схватить беднягу и не потрясти его хорошенько. – Или говори хоть что-нибудь или убирайся ко всем чертям!

– Успокойтесь, мсье и выслушайте! – тон и весь вид хозяина Монси быстро поставили Трувера на место, отбив охоту лишний раз демонстрировать свою значимость. – Этой барышне очень повезло, могла бы сломать себе шею или спину, но все обошлось, – после этих слов Ламерти испустил вздох облегчения.