Страница 14 из 29
— Так зачем я всё-таки нужен? — вместо приветствия поинтересовался Фернандес, захлопнув за собой дверцу.
Дженис поморщилась и спешно бросила взгляд назад.
— Мне — не нужны, — рефлекторно сверяясь с боковым зеркалом, но видя в его отражении только пустую слабо освещенную улицу, ответила Дженис. — А вот лейтенант распорядился Вас привезти.
— Куда?
— Тише, — зашипела Уокер, снова оглядываясь. Из динамиков истерично запищало, и она раздраженно добавила: — Вот чёрт, пристегнитесь!
Рей Фернандес послушно протянул поперек себя ремень безопасности, а затем оглянулся вслед за взглядом Дженис. Эмори, к небывалому везению, крепко спал в своём кресле, укрытый любимым пледом до носа. Среда оказалась предельно неудобным днём для такого раннего вызова. Блэнкеншип всё ещё торчал в своей командировке, няня работала только после обеда. У Дженис не осталось другого выбора кроме собрать вещи и завтрак для сына и взять его с собой. Заметив — скорее ощутив, будто слабый шлепок — предельно удивленный карий взгляд, уткнувшийся в неё, она поспешила проговорить:
— Нашли тело задушенной девочки-подростка. Линч хочет, чтобы Вы на неё посмотрели.
Она силилась сделать тон ровным и сухим, не впускать в голос собственные сомнения. Будто, если не произносить вслух, то и не сбудутся опасения: убийца оставался на свободе, а Джонстон был не причастным придурком. Будто так не придется признать, что пророчество федерала, возможно, сбылось, и они действительно крупно и во всеобщее обозрение лажанули.
Ей не хотелось возвращаться к их вчерашней перебранке, но Рей Фернандес — она бросила на него несколько осторожных взглядов — и не выглядел самодовольно готовящимся напомнить, что он ведь говорил. Впрочем, его узкое лицо, слабо подсвеченное приборной панелью и ритмично падающим на капот светом фонарей, выглядело даже неодобрительно встревоженным. Он снова коротко посмотрел на задний ряд.
— Нет, — сказала она, когда Рей открыл рот.
— Что «нет»?
— Не хочу слышать о том, что ему не стоит сейчас здесь быть. Мне не нужны Ваши замечания насчет того, какой я детектив, и уж тем более, какая я мать.
— Вы об этом заговорили. Не я, — тихо парировал Фернандес и сделал глоток из принесенного с собой стаканчика. В запавшей после его слов паузе было отчетливо слышно, как внутри него перетекла жидкость.
Такая формулировка оказалась ещё хлеще и неприятнее, чем если бы он действительно высказал своё мнение. Тогда это были бы просто его слова, с которыми Дженис вовсе не обязательно было соглашаться. Но так он будто оголил её терзания, разбередил сомнения всех трёх лет жизни Эмори, когда Уокер не ощущала себя полноценной ни в одной из взятых на себя ролей и выбрать между ними тоже не могла. Ей не нужно было сейчас об этом думать. И не хотелось, чтобы эти переживания так легко транслировались наружу. Тем более, чтобы они транслировались Рею Фернандесу, даже в начале пятого утра собранному, аккуратному и деловому; своеобразному ходячему воплощению вашингтонских сухости, безжизненности и официоза.
— Заткнитесь, — рявкнула Уокер.
Со смешком федерал ответил:
— Я молчу уже минуту.
Это, словно катализатор химической реакции, привело к извержению злости за края установленных Дженис рамок благоразумия. Она раздраженно ткнула пальцем в кнопку, выключая обогреватель, но не ощущая от этой мелкой пакости нужного облегчения. Только ковырнувший изнутри стыд за эту мелочность.
Оставшееся время в дороге они провели в приглушенном шуме колес и урчании двигателя.
***
Ему не спалось. И всё вокруг было каким-то заостренным, усиленным. Громко тикали часы в коридоре, сипло дышала Дайна, вздыхал сквозняк в вентиляции, в лопатку впивался ком в старом матрасе, в горле скреблась жажда. Он отодвинулся от Дайны, убирая её руку со своего живота и, прислушавшись, на минуту замер.
Она пригласила его к себе под предлогом помочь со сборкой пришедшей ей по почте полки, а когда он ответил, что имел планы вплоть до возвращения в Фелтонвиль-Хауз вечером, коротко задумалась и предложила приехать позже. Она пообещала договориться насчет его отсутствия. Когда он спросил, сможет ли прийти к ней совсем поздно, она вскинула под ровную черную челку брови, но не спросила, насколько поздно или чем он будет заниматься.
— Я дождусь тебя, — сказала она. — Только приходи, ладно?
Он пообещал, что придет, но в какой-то момент почти передумал. Когда он постучался в её дверь после полуночи, думал, что она его уже не впустит, но Дайна открыла, провела его в свою тесную кухоньку, накормила его так сытно, как он давно не ел, а затем, конечно, не повела собирать полку. Ему не очень хотелось секса, но так, наверное, даже было лучше.
Ближе к утру, так и не сомкнув глаз, он встал и осторожно прокрался в ванную. Внутри со стен хаотично обвалилась плитка, формируя несимметричный кафельно-бетонный узор. В ванной растянулись ржавые подтеки, а на дне белое покрытие чугуна протерлось до черных пятен. По углам потолка расползлась черная влажная плесень. Находиться здесь почему-то было ещё неприятнее, чем в Фелтонвиль-Хауз.
Он подумал, что стоит вернуться туда на свою койку, и спешно оделся, но ноги повели его в обратном направлении. Сам не отдавая себе отчета как, даже не зная части обходного пути, по которому пошёл, он снова оказался под железнодорожным мостом.
***
Когда сверху проходил товарный поезд, внизу всё наполнялось таким гулким грохотом, что, казалось, под ногами сотрясалась земля. Местом преступления был небольшой клочок земли, обнесенной сеткой, под низким, с проржавевшими поручнями и стыками мостом. Его опоры покрывали многослойные разной яркости граффити. Из-под старого, взбугрившегося асфальта торчали клочки сухой травы. Кое-где оставались следы старой белой разметки — то ли парковки, то ли спортивной площадки. Здесь воняло мочой и по углам ветер растолкал груды мусора.
Это место очевидно было облюбовано бездомными, и жертвой оказалась одна из них. Её неравномерно выгоревшая палатка под ярким светом выставленных вокруг неё прожекторов отбрасывала кривые тени. Внутри за расстегнутой молнией лежало невысокое тело, сразу распознать в котором девушку было непросто. У неё были темные волосы, довольно длинные с одной стороны, спутанными прядями упавшие на лицо, а с другой коротко выбриты. Поперек шеи залегли глубокие кровавые борозды.
Убийца разозлился. Поспешное заявление шефа Роджерса не осталось им незамеченным, и он дал свой своеобразный ответ.
Многое в этот раз было иначе. Жертвой была не женщина, а ещё девчушка. Она не жила в квартире, а просто на улице. Вероятно, убийца не выбирал её так же долго и тщательно, как предыдущих. Она попалась ему под горячую руку. А так, он здесь бывал. Вполне возможно, даже жил неподалёку.
— Итак, их трое, — подойдя к нему, глухо констатировала Дженис Уокер. — Сандра Чейз, Зои Хаббард и неизвестная.
— Документов нет?
— Пока не нашли. Но у неё были в палатке несколько фотографий. Сравним с базой, прокрутим по новостям, поговорим с другими уличными. Может, кто-то опознает.
Полицейские мигалки окрашивали низкие своды моста, разрисовывали их неспокойными тенями. Рей Фернандес наблюдал за тем, как неловко на корточках в палатку пробирался судмедэксперт.
— Как думаете, сколько ей лет? — спросил он, и Дженис Уокер тяжело вздохнула.
— С виду не больше пятнадцати, — сказала она и глубоко шумно вдохнула, будто собиралась что-то прокричать, но добавила очень тихо: — Вы уверены, что это тот же ублюдок?
Рей не ответил. Как они уже успели выяснить друг для друга, его оценка не была точным объективным заключением. Но в то же время, он знал, — и знала сама Уокер — что убийца был одним и тем же. Пусть, казалось, и значительно сменил модель поведения.
— Значит, — продолжила детектив. — У Джонстона на сегодняшнюю ночь есть железное алиби и…
— Эй, Уокер! — прервал её отраженный эхом возглас. Фернандес поискал взглядом источник и рассмотрел офицера полиции у машины детектива. Того она приставила к своему спящему ребенку сразу по прибытию на место, а теперь он стоял с мальчишкой на руках. Тот извивался, будто пытаясь вырваться, и лицо его в красно-синих вспышках кривилось от плача. — Уокер, идите сюда!