Грубиян

В багажник запихнул оба инвентаря, потому что, хоть лыжи мы любим всей компанией, я с недавних пор начал увлекаться ещё и сноубордом, но обижать парней и «отбиваться от стаи» не хотел. Лёха наверняка воспользуется случаем и начнёт свои разглагольствования на тему «Макс-предатель». Ему бы быть деканом на кафедре охуевших от безнаказанности пиздаболов…

По пути заезжаю в «Старбакс» за мегабольшим стаканчиком кофе, потому что в глаза хоть подпорки вставляй. Всё-таки, секс после бухла явно был лишним, потому что в тандеме получается просто убойная смесь. Даже для меня. А если я сегодня въеду на своей детке в дерево или дорожное заграждение — сделаю себе харакири.

Девочка-кассир мило улыбается и строит мне глазки, но я упорно оставляю её знаки внимания без внимания. Даже салфетку с её номером телефона комкаю в шарик, не глядя, и трёхочковым броском демонстративно отправляю в урну. Для пущего эффекта хочется назвать её вслух блядиной, но решаю, что пар спустить можно будет и на своих парнях сегодня вечером, так что просто ухожу.

Вовремя вспоминаю, что народ просил затовариться едой, поэтому приходиться сделать небольшой крюк и заехать в приличный ресторан. Решил не мелочиться и набрать столько еды, чтобы потом даже внуки моих друзей вспоминали моё эпичное появление на даче Лёхи. Заказал бефстроганов, картофель, фаршированный курицей и грибами, чесночные гренки, ассорти «Большой гриль» и блинчики с шоколадом. Всё это было взято с расчётом на пять человек, потому что я хз, что именно парни захотят съесть. Подумав ещё пару минут, прихватываю из местного бара несколько бутылок коньяка и вишнёвой водки: какое бы там развлечение ни придумал Костян, вряд ли оно сможет достаточно расслабить.

И да, голодного меня категорически запрещено отправлять за едой, потому что я готов скупить всю округу.

Вообще-то, можно было бы просто купить продуктов и приготовить что-то самим, но мой верх кулинарии — пожарить яичницу, а у парней — сварить воду, так что готовая еда из ресторана в помощь.

Внезапно меня посещает идея, и я, закинув еду в багажник, усаживаюсь в салон и снова захожу в общий чат, где Егор с Лёхой вовсю спорят на тему возрастного кризиса.

«Да вся жизнь человека — бег от кризиса к кризису, — заявляет Лёха. — Взять хотя бы тебя, Корсаков: у тебя до сих пор подростковый кризис не прошёл, а уже среднего возраста начинается!:)»

Если я столько буду закатывать глаза, когда-нибудь они там и останутся.

«Кто бы говорил, Шастинский!:), — встреваю в разговор. — У тебя самого ещё кризис трёх лет в самом разгаре!»

«О, кто объявился! — тут же реагирует друг на моё появление. — Ты взял мне стейк?»

«Не-а, будешь жрать то же, что и остальные».

«Ну ты и лошара, — возмущается Лёха. — Такое партзадание провалил…»

Игнорирую его выпад и обращаюсь к другому собеседнику.

«Слушай, Романов, а какого хрена я вообще покупал еду, когда у тебя жена есть? Мог бы попросить её, чтобы она сварганила чего-нибудь для любимого мужа и его друзей!»

«А ты не охренел, Максимка? — отвечает Кирюха. — Моя жена только мне готовит! Заведи себе свою и командуй».

Я пару секунд подумал над его предложением: чистая квартира, приготовленный ужин, постиранное бельё…

«Да ну нахуй! — возмущаюсь. — Мне и так проблем хватает, чтоб ещё и с бабой связываться».

«Так ты когда приедешь?» — вновь спрашивает Лёха.

«Мой желудок просит пищи,

В нём танцует аппетит,

В нём голодный ветер свищет

И кишками шевелит», — подключается Егор.

Я снова ржу. Но тут же затыкаюсь, потому что у самого желудок ревёт как подводная субмарина при столкновении с айсбергом.

Снова закрываю чат и выруливаю на трассу, ведущую к выезду из города. До Лёхиной дачи добираться примерно минут двадцать, так что было время сделать то, чего я весь день пытаюсь избегать — подумать.

В данный момент я «наслаждался» самым дебильным состоянием, которое только может быть у человека: то погулять хочется, то любить, то на пенсию, то в запой уйти. Бросало из крайности в крайность по сорок раз на дню, как беременную бабу, и никак не удавалось задержаться в одном состоянии надолго. В большинстве случаев просто хотелось удавиться от накатывающей тоски и злости. Или спалить квартиру. Или ограбить банк. Пиздец полный, короче.

Так что я не особенно удивился, когда весь мой эмоциональный спектр оценки действительности сузился до одного долгого и протяжного «бляяяя». Если карма действительно существует, то судя по тому, что со мной происходит, в прошлой жизни я был одним из всадников апокалипсиса. Жаль, что вместе с наступлением нового года не происходит сброс настроек до заводских и не обновляются проги, отвечающие за память. Я бы отформатировал пару секторов…

К тому моменту, как на горизонте появился Лёхин дом, я уже был близок к тому, чтобы послать всё нахрен, повернуть домой и в гордом одиночестве нахуяриться до полного беспамятства. Но что-то подсказывало мне, что парни ни за что не простят мне такой подставы.

К слову сказать, вся четвёрка в полном составе как раз вставала на лыжи, когда я завернул на территорию дачи.

— О, наш дворецкий явился! — тут же последовал комментарий от хозяина дома. — Еду подавать когда будешь?

Беззлобно усмехаюсь в ответ.

— Я бы на твоём месте поостерёгся задавать такие вопросы.

Он недоумённо нахмурился.

— Эт ещё почему?

— Потому что твой отец — банковский консультант, а не пластический хирург. Ты сегодня целый день напрашиваешься, так что считаю нужным предупредить, что, если продолжишь в том же духе, собирать твоё ебало обратно будет некому. — На коллективный ржач парней только хмурюсь. — Ну вот, только я решил перестать материться, как кто-то из вас начинает вести себя, как мразь. Да вы заебали. Никакой с вами культуры.

— Ты и без мата?! — ещё больше угарает Егор. — Да раньше небо на землю свалится!

В общем-то, так и есть. Владеть нецензурщиной я научился ещё раньше, чем просто разговаривать, потому что в моё детство родители частенько ругались из-за маминого пьянства (сразу видно, в кого у меня такое пристрастие к бухлу). Короче, всё самое важное в этой жизни я в прямом смысле слова впитал в себя с материнским молоком, потому что даже когда она кормила меня грудью, умудрялась хлестать пиво и заставляла Шнурова завистливо вслушиваться в симфонию матерных слов из собственных уст.

Перед спуском я всё же решил сначала приговорить свою порцию еды, потому что долго держаться на ногах на пустой желудок не смогу. Так что, прихватив из багажника пакеты, устремляюсь в сторону дома.

— Ты куда? — спрашивает Костян.

— Эй, не все из нас проснулись в мясном отделе, — отшучиваюсь в ответ. — Меня угораздило наскочить на овощной прилавок…

Егор скептически осмотрел пакеты.

— Снова тёлка на диете?

— Да, чёрт возьми. Так что если не хотите коллективно получить от меня пизды, валите на спуск. Ну, или подключайтесь, но без подъёба. Шастинский, к тебе обращаюсь!

Лёха счастливо скалится, словно я только что отвесил ему комплимент, и открывает рот явно не для восхищения моим высокопарным слогом, так что я не даю ему возможности сделать задуманное.

— Ещё раз повторяю для особо распиздевшихся: слово — не воробей. Вылетит — береги, сука, скворечник!

Лёха ржёт и закидывает руку мне на плечо.

— Тебе, друг мой, реально надо забить желудок едой, а то ты уже на людей кидаешься.

Он подпихивает меня в сторону кухни, выхватывает один пакет из рук — тот, в котором призывно громыхают бутылки — и рассовывает его содержимое по полкам холодильника. Парни по одному входят в комнату и с подозрением поглядывают в мою сторону, словно я в любой момент могу сорваться и расхуярить Лёхе рожу. Но так как последний больше не делает опрометчивых поступков, а именно перестаёт меня бесить, все расслабляются и принимаются уплетать обед за обе щеки.

Я как-то упустил из вида момент, когда за едой в употребление пошёл коньяк. Очнулся только тогда, когда понял, что слишком уж лёгкой стала окружающая атмосфера. С подозрением понюхав чашку, подтверждаю свои опасения: какой-то осёл воспользовался моим собственным приёмом и подлил выпивку в мой кофе. И, судя по тому, что такой номер я проворачивал лишь с одним человеком, устремляю взгляд на Кирилла. Тот даже не думает отпираться и выдаёт себя довольной ухмылкой