Страница 26 из 79
Момент был упущен, и, когда мечтательно улыбающийся Блейз (который наверняка представил нечто гораздо большее, чем Гермиону, читающую книгу у камина) вернул своё внимание другу, тот уже вернулся к чтению и ничем не выдавал своего минутного волнения.
***
— Грейнджер, подойди сюда.
В девятом часу воскресного вечера у Гермионы уже безбожно слезились глаза и в висках постукивали хмурые молоточки, пытаясь ей напомнить, что мозгу нужен отдых. Но она была неумолима.
Большой том, обёрнутый в чёрную кожу с серебристыми накладками на углах, перекочевал ей в руки. Практически мёртвый галльский язык был дивным образом переплетён с древними рунами, значительно усложняя прочтение. Ей потребовался словарь и полчаса времени, чтобы перевести только название книги:
«Магические достижения священных 28 семей. Родовая магия: обряды, проклятья и зелья. Полный сборник».
— Кажется, то, что мы искали.
Теодор мрачно кивнул, а Гермиона явно ощутила, что ожидала почувствовать в себе гораздо более сильные эмоции. Например, радость или облегчение, или, в конце концов, исследовательский интерес. Усталость и щемящее чувство неизбежности накрыло её с головой, и она чуть не выронила тяжёлую книгу из рук.
— Эй-эй, осторожнее! — Блейз перехватил книгу, силясь понять хотя бы одно слово из его названия. — Это, возможно, наша единственная надежда на спасение Драко.
Она явно устала гораздо больше, чем думала, потому что совершенно точно помнила, что не собиралась говорить следующую фразу вслух:
— Ну да, конечно. Ведь рассудок какой-то грязнокровки вряд ли здесь кого-то интересует.
Повисла оглушительная тишина, и даже камин, казалось, старался быть незаметнее. Гермиона опустила глаза, теребя в руках свой словарь, Нотт хмуро оглядел её с головы до пят, а Блейз начал переводить взгляд с одного на другую, пытаясь придумать спасительную шутку, которая могла бы разрядить накалившуюся обстановку.
— Рассудок какой-то грязнокровки действительно вряд ли здесь кого-то интересует, — холодно протянул Теодор. — А твоим мы вполне заинтересованы. — Прежде чем ошарашенные Грейнджер и Забини смогли бы ответить, Нотт забрал книгу из рук мулата и вернул Гермионе. — Возьми её с собой и переводи в удобном для тебя месте и темпе. Если нужен будет совет или помощь — пришли сову. Оставшиеся порт-ключи пусть завтра вернутся ко мне. Удачи, Грейнджер.
Она нашла в себе силы вымученно улыбнуться и сказать короткое «спасибо», прежде чем вытащила из заднего кармана брюк ржавый ключ и произнесла заклинание, вернувшее её домой.
***
— Теперь ты тоже будешь отрицать очевидное, — лениво протянул Блейз, глядя, как Теодор уже несколько минут гипнотизирует взглядом место, где ещё недавно стояла Грейнджер.
— Мне кажется, или ты тоже слишком часто об этом думаешь, Забини? — холодно поинтересовался тот и взмахом палочки начал наводить порядок в библиотеке.
— Я его и не отрицаю. Мне нравилась она на шестом курсе, но, согласись, с тех пор она вполне… подросла в определённых местах. В хорошем смысле так подросла, ничего лишнего, но есть, за что ухватить.
От такого сравнения Нотт скривился. Нет, ему не были чужды женские ласки, но представлять в этом свете Грейнджер ему как-то не приходилось. «В конце концов, она всё-таки помолвлена», — думал он, направляясь в гостиную.
— Может, отпразднуем это дело? — нашелся идущий следом Забини. Ему явно не хотелось уходить, и Теодор совершенно не понимал почему.
— Вряд ли здесь есть что праздновать, — ответил он. Хотелось тишины и одиночества. Одиночества и тишины. И, возможно, бокал хорошего вина перед сном. Без свидетелей и компании. — Думаю, тебе пора.
— Не будь таким нелюдимым, Тео, а то от тебя отвернутся последние друзья.
— Я все выходные был «людим» на грани своих возможностей. Поумерь свой пыл, Блейз, и дай мне, наконец, уже отдохнуть.
— Я всё ещё считаю, что у тебя с Грейнджер есть хорошие шансы.
— Да ради Мерлина, она помолвлена! Бери уже свой порох и проваливай!
— Ты, видимо, совсем устал, друг, — ответил Блейз, открывая шкатулку с летучим порохом. — Порох не мой, а твой. — Слыша, как Нотт чуть ли не скрипит зубами, он продолжил: — А насчёт помолвки скажу так: пообещай мне, что после того, как Грейнджер разбежится с Уизли, ты попробуешь её охмурить, идёт? Хотя бы своей библиотекой!
— Неужели ты обо мне такого плохого мнения, что думаешь, будто я могу понравиться девушке только своей библиотекой?
Блейз окинул его оценивающим взглядом и ответил:
— Нет. Если ты пересилишь себя и притворишься милым парнем, у тебя есть шанс завоевать её сердце не только книгами. Но это будет обман, а он не может тянуться всю жизнь.
— Что же ты сам за ней не приударишь, «когда она разбежится с Уизли»? Ведь «она нравилась тебе на шестом курсе»? — презрительно сузив глаза, спросил Нотт.
— Не поверишь — у меня появилось немножко мозгов, а также представление о том, какие именно женщины мне нравятся. Грейнджер слишком умна. Даже своим обаянием и харизмой я не смогу её затмить, а тебе это и не нужно, верно?
Нотт не нашёл, что ответить, и уже был готов уйти, как услышал прощание:
— Надеюсь, ты успеешь насладиться одиночеством, прежде чем мы снова нагрянем в твою холостяцкую обитель.
Когда он обернулся, камин был уже пуст.
***
Дом, пустой и погруженный во мрак, встретил её тишиной. Она не знала, что должна была ощущать — облегчение или, наоборот, волнение по этому поводу, но усталость заслоняла собой большую часть чувств. Ей было практически неинтересно, где в этот момент находился Рон — гостил у Поттеров, встречался с друзьями или со своей семьёй. Вряд ли он дожидался её, и ещё маловероятнее то, что он спит в спальне. Они почти не разговаривали в эти выходные, и Гермиона чувствовала, что вслед за этой тишиной последует буря, но даже та сейчас её не волновала.
Тишина в доме — именно то, что ей было сейчас необходимо.
Повинуясь взмахам палочки, по комнатам поплыли шары света, мягко разгоняя сумрак. Её кабинет, как всегда, представлял собой образец порядка и собранности, но она знала, что это было ненадолго. Буквально завтра стол наполнят исписанные свитки, сломанные перья и справочники. Она успела бегло оценить сложность текста и поняла, что потребуется больше недели на работу. Ей действительно нужно было передохнуть, прежде чем окунаться в исследования.
Чёрная кожа тома приятно холодила пальцы. Кто знает, какие потерянные знания таятся в нём? Сколько жизней можно было бы спасти с помощью неё? Какие открытия она хранит и действительно ли все из них — разрушительны? И самый главный вопрос — сможет ли она не только пролить свет на проклятье, объединяющее её и Драко Малфоя, но и помочь его нейтрализовать? Знает ли эта книга, что будет со всеми ними после того, как проклятье будет уничтожено?
Этот вопрос действительно часто занимал её мысли. Существовало ли вообще контр-проклятье или это билет в один конец? Могла ли она надеяться на сохранение приятельских отношений с Драко после того, как он покинет её голову? Ей бы этого хотелось. В конце концов, некоторые вопросы она смогла бы обсудить только с ним. Сколько бы ни шутил Блейз, но Нотт для неё слишком непонятная личность. Слишком скрытная, абсолютно не желающая идти на контакт. Да, он безусловно очень умён и начитан, но каждый раз общение с ним превращалось в пытку из-за его холодности и заносчивости. А с Драко, она надеялась, они нашли общий язык. В конце концов, приятно было бы просто иногда пообщаться с умным и приятным человеком. Просто пообщаться.
«Но ведь признайся, Гермиона, — вкрадчиво шептал ей внутренний голос, — ты была бы не против, если бы ваши отношения вышли за рамки дружбы, верно?»
И она бы соврала сама себе, что не делала никогда, если бы ответила отрицательно.
Хотелось кричать от отчаяния и несправедливости чувств, но они рождались в ней, не спрашивая её разрешения. Даже присутствие Рона не облегчило её ситуацию, а наоборот, казалось, усугубило ещё больше. Она ловила себя на совершенно не свойственных ей мыслях во время любовных игр. На мыслях, которых не позволяла себе никогда, но которые не могла остановить. Любопытство во все времена было её самым большим пороком, но сейчас оно накрывало её с головой в самые неподходящие моменты, вынуждая подключать фантазию и грезить о другом мужчине, будучи в объятьях своего жениха.