Страница 1 из 79
========== Пролог ==========
Вкус победы — сладкий с горечью.
Окрылённые этой сладостью победители не торопились осматривать тела погибших врагов. Никто в тот момент не интересовался — жив ли тот или иной человек под жуткой маской, дышит ли он? Знает ли он, что часы его свободы сочтены? Ведь даже если смерть не заберёт их в свои чертоги, на что они могут рассчитывать? Унижение, бесконечная вереница допросов, разбирательства Визенгамота и, наконец, камера в Азкабане. Последнее, скорее всего, пожизненно. Нелестный исход.
Когда ты одной ногой уже в могиле, легко услышать шёпот смерти у самого уха. Она жаждала с минуты на минуту принять в свои владения нового человека. Из последних сил стараясь не провалиться в забытье, невероятным усилием воли он открыл глаза. Бледное рассветное небо на фоне замка с глубокими разрушениями не вызвало в нём трепета или радости. Лучшая Школа Чародейства и Волшебства, когда-то бывшая и для него родным домом, смотрела на него свысока, с укором, обвиняя в предательстве и измене. И если бы смог, он бы рассмеялся — хрипло, надрывно — прямо в обиженное лицо замка. Не было никакого предательства. Тут каждый был сам за себя.
Звук глухих шагов отвлёк его от невесёлых дум. Скосив глаза на звук, сквозь выступившие слезы он заметил трёх молодых людей. Ярким пятном блестели на солнце рыжие волосы у долговязого парня, а растрёпанные густые локоны девушки подпрыгивали при каждом её шаге. Рядом с ними шёл ещё один молодой человек, и старому Пожирателю смерти не нужно было ещё больше напрягать зрение, чтобы догадаться о его личности. Злость забурлила в венах яркими вспышками боли. Поттер — вот кто победил по праву. Он выжил после смертельного проклятья во второй раз, но вот Грейнджер… Поганая магла Грейнджер должна ещё пострадать. Рыжий Уизли хоть и предатель, но чистокровный волшебник. Тёмный Лорд всегда считал, что волшебная кровь дороже всего золота гоблинов. Пусть же Грейнджер заплатит сполна за всё унижение, что пришлось и ещё придётся испытать последователям наследника Салазара Слизерина. Это будет сладкая, долгая и мучительная месть. Пускай старуха с косой всё чётче выговаривает шипящие звуки призыва в подлунный мир, он успеет. Успеет и умрёт, отомстив. Умрёт, зная, что её мучения только начинаются.
Тихий шёпот срывался с обветренных, лопнувших губ, иногда переходя на хрип. Каждая буква, каждый звук давался ему с трудом. Шелест ветра в кронах деревьев заглушал слова мёртвого языка, творившего древнее проклятье. Он с мрачным удовлетворением наблюдал, как с последним словом заклинания облако белёсого цвета вырвалось из его волшебной палочки. Разделившись надвое, одна часть устремилась вслед за шедшей неспешной походкой Гермионой Грейнджер. Ускользающим сознанием, под торжествующий вой смерти, он отметил, как та вздрогнула и осела на землю. «Смешно, — успел подумать он, — но теперь умирать куда приятнее».
*
Что испытывает оправданный Недопожиратель смерти спустя пять лет после победы над Тёмным Лордом?
Не что иное, как усталость.
И дело ведь даже не в том, что положение собственной семьи пришлось отстраивать практически с нуля: доказывать каждому проходящему мимо гоблину, что ты не соплохвост. Нет. Дело в том, что, продираясь сквозь предубеждение, страх и откровенную ненависть к своей персоне, всё глубже и точнее осознаешь, что все эти шепотки и злословия за твоей спиной — оправданы. Потому-то ты сидишь и корпишь над очередным внеурочным докладом для своего непосредственного начальника. И радует лишь то, что начальник у тебя только один — глава отдела международного магического сотрудничества.
Кто бы что ни говорил, Драко Малфой не был глупым человеком. Не было и речи о такой должности тогда, четыре года назад, когда после окончания послевоенного седьмого курса он пришёл в Министерство для получения любой должности. Он это понимал и устраивался, не обращая никакого внимания на министерских сплетников, на самую низкую должность в Британском филиале международной конференции магов.
Два года его гоняли все сотрудники, какие только могли. Два года он носился между кабинетами, левитируя чашки с кофе и документы для сдачи отчётов. На него вешали всю самую нудную и никому не нужную работу. Но он не был бы Малфоем, если бы не стерпел все беды с нечитаемым выражением лица. Всё, что он выполнял, — носил ли третью чашку для секретарши или принимал на доработку отчёт, который должен был быть готов вчера, — всё он выполнял со свойственной только чистокровным семьям элегантностью и будничным пафосом. Никто не мог не то чтобы заметить, даже заподозрить хотя бы намёк на усталость или недовольство.
Наконец, спустя два года жизни мальчика на посылках Драко Малфоя повысили. Сначала незначительно, оценивая его работоспособность. После того, как молодой человек тянул на себе практически половину отдела, новая должность показалась ему слишком лёгкой. Через два месяца, наплевав на условности, он подошёл к своему непосредственному начальнику и предложил внести некоторые коррективы в работу отдела для повышения его эффективности. С того момента его карьера стремительно пошла в гору, и через полтора года его назначили заместителем директора международной конференции магов.
Теперь, сидя в просторном кабинете и занимаясь квартальным отчётом, в котором нужно было сверстать итоги о работе всех его подчинённых, всё, что чувствовал Драко Малфой — это громадная усталость. Усталость, накопившаяся за эти пять лет железной выдержки, ледяного спокойствия и лживой вежливости. Пять лет неискренних улыбок и любезных светских бесед. Пять лет невозможности ответить ни на один злобный выпад, подставу на рабочем месте, наговор или откровенный плевок в лицо. Пять лет безмолвной терпимости лишь за одну роковую ошибку, не совершить которую он не мог.
Спустя эти долгие и изнурительные пять лет практически никто в магической Британии уже не вспоминал его фамилию с презрением. В Министерстве оценили по достоинству его способности к аналитическому мышлению, талант вести переговоры, выдержку и выносливость. И, конечно же, терпимость. Его имя всё чаще мелькало в журналах для ведьм, он всё выше поднимался в рейтингах неженатых волшебников. Всё меньше и меньше он ловил на себе настороженные взгляды со всех сторон и всё больше — восторженных. Буквально сегодня во время обеда он планировал пригласить очаровательную белокурую девушку из отдела магического правопорядка на пятничный ужин.
К сожалению или к счастью, пятничным планам Драко Малфоя не было суждено сбыться. Как, впрочем, и обеденным. Уже заканчивая свою работу, он почувствовал усиливающуюся головную боль, которая набатом громыхала где-то в затылке. Он только-только успел поставить последнюю точку в последней правке последнего отчёта и откинуть перо в сторону, как прямо на кипу пергаментов, которые уже были готовы, закапала алая кровь. В голове словно произошёл небольшой взрыв, и сквозь шум в ушах он услышал отдалённо знакомый и непривычно счастливый женский голос, который сказал: «Я согласна!»
— Что? — Он поднёс руку к лицу и приложил ладонь к носу, из которого нещадно текла кровь. Пергаменты и свитки покрывались кровавыми разводами всё больше и больше.
Драко сделал попытку подняться на ноги, но внезапно свет перед глазами померк, и он погрузился в забытье.
*
Темнота. Убаюкивающая, притягательная, обволакивающая темнота. Тишина, дарующая спокойствие и равновесие, нарушаемая лишь неконтролируемым отдалённым нестройным хором голосов. Ему очень хотелось встать и прикрикнуть, чтобы никто не тревожил его покой, такой забытый и полный, но воспоминания настигли раньше.
Работа. Отчёт. Обморок.
Подождите. Обморок?
Первый и последний обморок за всю его жизнь был совершенно внезапным и настиг его в День победы над Тёмным Лордом. Как и сегодня, он почувствовал нарастающую головную боль, его матушка вскрикнула, заметив кровь, хлынувшую из его носа на белоснежную скатерть, которую непонятно откуда раздобыли домовые эльфы для первого послевоенного семейного обеда. Очнувшись четверть часа спустя, он увидел беспокойную миссис Малфой и семейного колдомедика. Тот, продиагностировав его с ног до головы, списал все на нервное напряжение. Прописав покой и успокоительное зелье, раскланялся перед Нарциссой и покинул их.