Безымянное проклятье

— Мне казалось, это очевидно — помогаем тебе, — ответил Тео и отложил очередную книгу в сторону. — В одиночку тебе потребуется слишком много времени, да и ты не знаешь… структуру библиотеки. Объяснить её на пальцах слишком трудно, проще сделать всё самому. Забини будет просматривать книги на современном английском, а мы с тобой займёмся рунами и более древними текстами. Но так как мёртвые и редкие языки не мой конёк, самая трудная работа всё равно остаётся у тебя.

— Спасибо. — Это всё, что она могла сказать, но, к её удивлению, эти простые слова вызвали больше эмоций, чем она рассчитывала. Нотт наконец-то поднял глаза от книги и, скривившись, будто съел лимон целиком, ответил:

— Не льсти себе, мы делаем это не ради тебя.

— Конечно, — пожала она плечами. Теодор был для неё загадкой. Он был похож на ощетинившегося ежа. Иголки были столь длинными и острыми, что она даже не пыталась подойти ближе. Казалось, что его раздражает всё вокруг, и она не собиралась подбирать к нему ключ. — Но вы всё равно не обязаны…

— Мы обязаны Драко гораздо больше, чем ты думаешь, — резко прервал её Нотт и вновь вернулся к чтению. — Постарайся не отвлекаться на другие, более интересные книги. И, нет — я не разрешу потом тебе их просмотреть или прочесть ещё.

— Ты слишком строг, дружище, — добродушно подначил его Блейз, и Нотт послал ему взгляд, сравнимый по холодности разве что со Снейпом. Но, кажется, Забини этим было не пронять. — Я, конечно, знаю, что книги для тебя гораздо важнее девушек, но задумайся хоть на миг — перед тобой стоит одна из очень немногих представительниц этого пола, с которой ты сможешь разделить эту любовь!

— Насколько я помню, она обручена, — жёстко прервал его Тео, но Блейз лишь рассмеялся.

— Да, но это не мешает ей проводить каждую ночь со слизеринским принцем. Ты не находишь, что это может отрицательно повлиять на её правильный характер и привязанности в целом?

Гермиона скрылась за увесистым томом, отчаянно стараясь не краснеть и вообще не слушать того, что говорит Блейз. Она понимала, что тот лишь шутил, но он даже не представлял, насколько был близок к истине.

— Что ж… — с неприязнью протянул Нотт. — Тогда я сочувствую Уизли. И, более того, мне противно думать о том, насколько непостоянны могут быть даже такие умные девушки, как Грейнджер.

— Что за чушь! — Она хлопнула книгой так сильно, что бумажная пыль взвилась к потолку. Её возмущению не было предела, хотя отчасти она ощущала вину. Гермиона отчаянно надеялась, что её пунцовые щеки примут за выражение гнева, а не стыда или смущения.

— Ого, Тео, ты только посмотри, какая она хорошенькая, когда разгорячится! — с восторгом заметил Забини, но его прервал Теодор:

— Хватит паясничать, Блейз. У нас, на самом деле, очень много работы. Сядь уже и займи свой скудный мозг более полезным занятием.

Гермиона перевела дыхание и вновь опустила взгляд в книгу, стараясь не слишком увлекаться её повествованием, концентрируясь лишь на поставленной ей задаче. Какое-то время в библиотеке царила умиротворяющая тишина, и девушка даже успела просмотреть пару книг, прежде чем Блейз вновь подал голос:

— Можете говорить что угодно, но я и правда считаю, что вы были бы прекрасной парой.

Она вознесла хвалу Мерлину за то, что Нотт, так же как и она, решил пропустить замечание мулата мимо ушей. Теодор часто хмурился, отчего складка меж его бровей казалась особенно глубокой для его возраста. Глаза быстро бегали между строк, сосредоточенно отметая не нужную ему информацию.

— Хотя, нет, — продолжил спустя какое-то время Блейз. — Ты слишком чёрствый для неё, а Грейнджер всё-таки горячая штучка. Ей бы подошёл кто-нибудь более страстный, но такой же повёрнутый на работе и книгах. Вроде нашего Драко…

— Забини! — рявкнули Гермиона и Нотт одновременно. Её щеки вновь заливал румянец, но она уже не обращала на это никакого внимания. Блейз знал, что Драко наблюдает за ними, и она молилась всем Богам, чтобы он не ощутил её смущения и досады за всю ситуацию в целом. Сам не ведая того, Забини бил по наиболее чувствительной для неё теме и топтался по ней как слон в посудной лавке.

— Если ты произнесёшь ещё хоть одно слово во время работы, Блейз, клянусь Мерлином, я нашлю на тебя такое силенцио, которое ты не сможешь снять до конца дня, — строго сказал Теодор.

— Ладно-ладно, я же пошутил. Не нужно быть такими серьёзными!

— Мы здесь собрались не ради шуток. Будь добр уважать моё время, раз ты подговорил меня на это.

Блейз бросил быстрый взгляд на Гермиону, но та уже не смотрела на него. Какая разница, кому пришло в голову предложить ей помощь? Она была ей рада. Но сейчас не время рассыпаться в благодарностях, да и для шуток тоже. Ей требовалось всё своё внимание для того, чтобы правильно прочесть мёртвые языки этих старинных и, несомненно, тёмных книг. Кто знает, какие сюрпризы они для неё приготовили?

========== XVI ==========

Если бы Блейз мог, он бы признал, что это были самые худшие выходные в его взрослой жизни. Именно так — взрослой. Конечно, в детстве бывали невероятно скучные уик-энды у престарелых тётушек, которые норовили его поднять ни свет ни заря и накормить противной, склизкой овсяной кашей. Тот эльф, который её варил, вероятно, уже тогда выжил из ума под стать своим хозяйкам. Но вот теперь, в воскресенье, сидя в девять утра в уже опостылевшей ему библиотеке семьи Ноттов, он осознавал всю катастрофу своего предложения. Конечно, Блейз догадывался, что будет скучно — всё-таки Теодор никогда не был душой компании. Но он и представить не мог, что тот заставит его подниматься ни свет ни заря в воскресенье и всё так же просматривать книгу за книгой.

Зная лёгкий и саркастичный нрав, Теодор вряд ли мог ожидать от своего друга примерного поведения воскресным утром.

— Ну и как тебе наша подопытная? Пригляделся получше за субботу?

Теодор лишь спустя несколько минут медленно поднял взгляд, явно с трудом отрываясь от книги.

— Кажется, мы это уже проходили, Забини.

— Да ну, брось. Я понимаю, что она не в курсе, но я-то заметил, какие оценивающие взгляды ты на неё бросал. Уж с другом ты можешь не притворяться?

Нотт бросил короткий взгляд к входным дверям, хотя и так знал, что до её появления не меньше часа времени, но этот манёвр не остался незамеченным, и Блейз торжествующе улыбнулся.

— Вот видишь! Ты уже по ней скучаешь!

— Никогда не замечал у тебя тяги к прорицанию.

— А я всегда думал о том, что из вас двоих выйдет идеальная пара зубрил.

— О, Мерлин, если бы не срочность, никогда бы тебя не пустил в библиотеку.

— Ну и как тебе она? Только представь: возвращаешься ты после очередного выматывающего дня в Министерстве магии, где каждый второй готов съесть твою печенку, а каждый первый ещё и мозги, идёшь медленно по коридорам своего дома сюда — в его сердце, в библиотеку, и находишь здесь Грейнджер. В кресле у камина с тяжёлой книгой на коленях или в ворохе исписанного пергамента за столом, или вовсе заснувшую на кушетке, уткнувшуюся лбом в раскрытую книгу, а её непослушные локоны при этом мягко отражают свет от камина. М?

Будь Блейз чуть подогадливее или Теодор чуть менее скрытен, то первый обязательно бы смотрел на второго, говоря свою вдохновенную тираду. Но Забини был увлечён собственной фантазией больше, чем реакцией своего друга, и пропустил много, слишком много эмоций на лице Нотта-младшего. Он совершенно не догадывался, что именно эти картинки рисовало вчера его воображение почти каждый раз, когда он бросал взгляд на Гермиону. Нет, в нём не поднимался священный трепет и не пускались в пляс бабочки в животе. Даже страсть была направлена не на неё саму, а на то, как она обращается с книгами. Он просчитывал варианты и ненавидел себя за это. Он мог согласиться на такую жену, которая бы его понимала. На ту, которая была бы ему ровней в разговорах, и уж тем более его в данном свете не смущало её происхождение. Но она была помолвлена и ему не оставалось ничего иного, как отбрасывать раз за разом несвоевременные мысли и вновь возвращаться к поставленной цели.