Страница 22 из 79
— Ужасно. Кажется, глаза сейчас просто взорвутся.
— Я так и думал, что стоит этого ожидать. Потому не стал включать свет, когда стемнело.
— Спасибо. — И в этом слове было больше признания и благодарности, чем в тысяче других.
«Спасибо за то, что не злишься. Спасибо за то, что позаботился об ужине. Спасибо за то, что ждёшь. Спасибо за то, что стараешься понять».
Рон это знал.
Он снял чары стазиса с блюд на столе и они приступили к трапезе. Ужинали в уютной тишине и полумраке и Гермиона почувствовала, что волнения рассеиваются с каждым новым вздохом. Им всё ещё нужно было поговорить, но разговор вновь откладывался.
Гермиона взмахнула палочкой, и посуда плавно полетела в сторону кухни.
— Как сильно ты устала?
Мягкий массаж кожи головы заставил её вернуться от бытовых чар к своему жениху, который уже стоял позади.
— Думаю… не очень сильно…
— Что скажешь, если я предложу небольшую шалость?
Волна мурашек пробежалась по позвоночнику вниз от его тёплого шёпота, и сердце увеличило свою скорость, разгоняя горячую кровь. Всё сложнее и сложнее становилось думать, но, кажется, он задал вопрос и ждал от неё ответа.
— Смотря, что ты задумал…
— Тебе понравится. Заодно отдохнёшь…
Развернув её вместе со стулом, он опустился на колени, и большие тёплые ладони скользнули вверх по ногам, под юбку.
Гермиона закрыла глаза, погружаясь в ощущения томительно неторопливых движений. Чулки медленно спали, ведомые мужскими руками. Пальцы выписывали круги на внутренней стороне бедра, а когда к ним подключились губы, она потеряла всякую возможность связно мыслить. Как маленькие разряды тока, все выше и выше по ногам поднимались поцелуи. И когда губы достигли края белья, в её голову пришла совершенно внезапная мысль.
«Он сейчас в твоей голове. Что он делает сейчас в твоей голове?»
Против воли прямо перед глазами предстала картина её больной фантазии: совершенно обнажённый Малфой прислушивается к её возбуждению и возбуждается сам.
Незаметно она лишилась белья. Рон, зафиксировав её ягодицы, дразняще ласкал мягкие складки, смакуя вкус её возбуждения. Если бы только он знал, что Гермиона сдалась, отдав бразды управления своему неуёмному воображению. Ей казалось, что её стон порождает стоны с той стороны своего сознания. Ей хотелось узнать, так ли он красив, каким она его себе нарисовала. Закусывает ли он губы, сдерживаясь, или утробно рычит, вбиваясь в свой кулак.
Ноги задрожали от накатившей волны возбуждения, и она сильнее вцепилась в волосы Рона. Пальцы, движущиеся внутри неё, задевали те же струны, что и всегда, но из-за яркой эротической грёзы о Малфое всё воспринималось более ярко и обострённо. За мгновение до оргазма пальцы и юркий язык покинули её, и Гермиона распахнула глаза с жалобным стоном.
Её жених стоял перед ней на коленях и откровенно любовался. Глаза Рона светились нежностью и любовью и на одно маленькое мгновение Гермионе стало стыдно, что она в своих фантазиях была не с ним.
— Ты такая красивая, Гермиона.
Она сама научила его этому. Определять точку, когда до оргазма осталось всего ничего, и дразнить, отсрочивая удовольствие. Но сейчас она испытывала слишком много чувств для игры и, более того, помнила про невольного свидетеля их таинства.
— Закончи, что начал, Рональд Уизли, — промурлыкала она между опьяняющими поцелуями, и Рон с мягким смешком вернул своё внимание скоплению её женственности.
Как же она его хотела, как она желала увидеть в реальности стекающий пот по бледной коже, потемневшие от влаги платиновые волосы, искажённые в сладкой муке экстаза тонкие черты лица…
Гермиона долго содрогалась в оргазме, не замечая восхищённого взгляда Рона. Она задыхалась от яркости и чувственности своего воображения. Впервые за всю свою жизнь ей хотелось продолжить акт сразу после собственного удовольствия. Почувствовать длинные, тонкие пальцы в своих волосах, вдыхать аромат горячего мужского тела и глядеть, глядеть в серые омуты глаз. Целовать солёную кожу и срывать глухие стоны с тонких губ.
Открыв глаза, как только губы Рона коснулись шеи, осознание вины затопило её с головой. О, Мерлин, она ожидала увидеть совсем другое лицо и другие волосы. Гермиона с ужасом признавалась себе, что пережила один из самых сильных своих оргазмов, фантазируя о человеке, который заперт в её подсознании. О человеке, которому до неё самой нет никакого дела. О человеке, который и прикоснуться-то к ней сам не захочет, не то чтобы подумать о чём-то большем.
«О чём-то большем?»
Поцелуи Рона возвращали к реальности, и она ответила на них со всей страстью и нежностью, на которую была способна. Гермиона отчаянно старалась забыть про того, кто, вероятнее всего, уже спит беспробудным сном и знать не знает о её терзаниях и запретных фантазиях. Малфой вряд ли даже догадывался о том, насколько противоречивые чувства просыпаются в её душе при одном лишь воспоминании о нём.
Её успокаивало одно — продолжение сегодняшних ласк он уже не увидит.
========== XIV ==========
Комментарий к XIV
Кто там скучал по Малфою? ^^
Приятного чтения!
Внушительных размеров кровать была расположена в глубине комнаты и едва была задета скупым освещением, которое давал камин. Вопреки её фантазиям, Драко Малфой спал полностью одетым.
«Неужели ты так жаждала увидеть его обнажённым?» — злилась она на саму себя.
Не позволив себе любоваться им, Гермиона сотворила стол, стул, развернула его спиной к кровати и собралась перечитать свои записи, сделанные в библиотеке у Нотта. На самом же деле, ей предстояло достаточно серьёзно задуматься над собственными чувствами.
В какой момент ей начало казаться, что их с Роном безоблачное счастье, на самом деле, не такое уж безупречное? Она винила во всём её вынужденное расставание с Роном и одновременно с этим крайнее изумление тем фактом, что Драко Малфой может быть человеком. Не противным, высокомерным снобом, не заносчивым мальчишкой, а приятным молодым человеком. Умным молодым человеком, способным к аналитическому мышлению и с искренней тягой к исследованиям.
«Не смей строить иллюзий, Гермиона, — строго сказала она сама себе. — Вся эта доброжелательность в нём проснулась лишь от безнадёжности. Не застрянь он тут в безвыходном положении, ты бы никогда об этом и не узнала».
Но как же сладко было думать о том, что его поведение было не вынужденной мерой в сложных обстоятельствах и не попыткой приспособиться и задобрить её желание решить его проблему. Мучительным удовольствием было верить в то, что Драко Малфой с ней был настоящим. Что он открылся ей и эта искренность не являлась изворотливой игрой.
«Хорошо ему там. — Девушка одёрнула в себе желание оглянуться на спящего. — Спит и в ус не дует. А я так и не смогла выспаться, даже с зельем!»
Она тут же отогнала мысль попытаться уснуть тем же способом, который усыпил Малфоя. Вряд ли возможно уснуть в собственном сне. А уж если он застанет её за мастурбацией… Об этом даже не хотелось думать.
Он проснулся спустя несколько часов. Резко сел, как будто после кошмара, и начал долго блуждать рассеянным взглядом по комнате. Она повернулась на шум и закусила внутреннюю сторону щеки, чтобы не рассмеяться. Встрёпанный и заспанный Малфой совершенно не был похож на того холёного волшебника, выходца древней чистокровной семьи. Лёгкие волосы мягким ореолом обрамляли его лицо и находились в совершенном беспорядке. Казалось, ещё чуть-чуть электричества и Драко будет похож на белоснежный одуванчик.
Наконец, явно придя в себя, он растёр лицо ладонями и повернулся к ней всем корпусом.
— Сколько я проспал?
«Вот и исполнилось твоё желание, — мысленно подумала она, — услышать, как звучит его голос после сна. Скажи честно, тебе стало после этого легче?»
Гермиона глубоко вздохнула и зажмурилась. Легче не стало. Более того, она признавала, что после пробуждения его голос звучал невероятно мило и сексуально. И это всё усложняло.