Где зима тебя настигнет (ЛП)

– Значит, я снова могу звать тебя Рикола?

– Могу предложить вариант получше. – Гарет указал на свою ногу. – Неделю назад уронил гирю. Прямо перед приездом сюда. Зажило хреново, поэтому ношу ортопедическую обувь.

– О, Боже, с этого момента зову тебя Доктор Шолль.

Было приятно видеть ленивую улыбку на его лице.

– Договорились.

Тэрэза подалась вперед и посмотрела на двойные двери в ОИТ.

– Папа сказал, что она на искусственной вентиляции последние два дня?

– Почти сразу, как ее госпитализировали. Мы успели вовремя.

– Как думаешь, она бы захотела поговорить со мной? – Тэрэза рассуждала вслух. – Может, это дало бы ей причину бороться.

Гарет пожал плечами.

– Неважно. Сейчас я соглашусь на что угодно. Мне невыносима сама мысль, что смерть может разлучить их. С ее смертью мы потеряем и папу.

Глава 25

Что хорошо в вечере понедельника, думал айЭм, – его дурной голове не нужно напрягаться – координировать движения рук и ног, памяти запоминать что–то, готовить что–то за горячей плитой. Он мог просто сидеть в кабинете и смотреть на бумаги.

Ну и конечно, что плохо... он просто сидел и пялился на бумаги.

– Черт... – выдохнул он, наклонившись вперед и уткнувшись лицом в ладони.

Когда послышался тихий перезвон охранной системы, айЭм вскинул голову. Открылась дверь для персонала, и айЭм опустил руку под стол, обхватывая девятимиллиметровый, спрятанный...

Он сразу понял кто это.

С другой стороны, он узнает запах родного брата где угодно. Его фигуру.

Отпустив пистолет, айЭм сел прямо в своем кресле.

– Трэз?

Глупо. Произносить его имя. Но он чувствовал облегчение, когда видел мужчину, это значило, что он прожил еще одну ночь. Пережил еще один день.

– Я могу войти? – спросил парень, когда дверь закрылась позади него со щелчком.

– Я всегда тебе рад.

– Уверен в этом?

– На все сто, брат мой.

Трэз двинулся вперед, и на его лице не было злости, вообще ничего. И это равнодушие казалось жутким.

– Что произошло? – спросил айЭм.

Мужчина помедлил в дверном проеме. Потом подошел к столу и сел в кресло напротив, сгорбившись и устроив подбородок на кулаке. айЭм узнал эту позу. Поэтому сам откинулся на спинку кресла.

– Скажи, когда будешь готов, – тихо сказал айЭм.

Брат не скоро заговорил, и когда он наконец открыл рот, Трэз скользнул пальцами по краю стола, как будто сильно нервничал.

– То, что не может больше продолжаться, прекращается. – Когда у айЭм сжался желудок, Трэз пожал плечами. – Экономическая теория, которая объясняет многое в нашей жизни...

– Я в курсе. Вопрос в том, в каком контексте ты ее используешь.

– Не применимо к себе. – На мгновение он поднял черный взгляд. – Я в порядке.

айЭм не стал спорить. Видит Бог, с них достаточно конфронтации. Но он сомневался, что Трэз верно оценивал свое состояние... что он в принципе способен адекватно оценивать себя.

Но лучше так... чем другие варианты.

– Не хочешь поговорить с Мэри? – выпал он.

Трэз улыбнулся.

– Меня много кто просит об этом в последнее время. Рив, ты.

– Потому что мы беспокоимся о тебе.

– Честно, меня не тянет на самоубийство. – айЭм попытался скрыть удивление, но Трэз посмотрел на него и просто пожал плечами. – Нет. Не говорю, что не думал об этом или что не стану думать в будущем. Сейчас – просто нет. И после дерьма, что я пережил, это единственное заверение, которое я могу тебе дать... или себе.

– Я не могу потерять тебя. – айЭм прокашлялся. – Не сейчас. Никогда.

Трэз потер лицо так, словно глаза чесались.

– Прости за дерьмо, что я вывалил на тебя из–за Тэрэзы. Ну, прошлой ночью. И до этого.

– И ты меня. И я должен был....

– Ты был прав. Я ошибался.

айЭм покачал головой. Затеребил бумагу перед собой. Жалея о каждой секунде ссоры... но сильнее он оплакивал правду.

– Я не хочу быть правым. Дело не в этом.

– Я просто хотел верить. Ну, что она вернулась. – Трэз указал на центр своей груди.– Боль вот здесь... уже не такая сильная, как поначалу. Но проблема в том, что я не чувствую ослабления этого токсичного давления. Она просто там. Всегда со мной. Как любовь к Селене. Вот здесь. Каждую секунду в течение ночи и каждый час тревожного сна днем. И я думаю... это сводит меня с ума, понимаешь? – он прикоснуться к своей голове и продолжил. – Вот тут... мозги работают неправильно, и до этого момента я не понимал, насколько все плохо. Но сейчас, кажется, я это осознал и поэтому слетел с катушек, когда ты натыкал меня носом в мои заблуждения.

айЭм в тысячный раз подумал о масштабах горя своего брата. Немыслимого. Невыносимого. И сейчас, когда у него самого была майкен? Он и представить не мог, какого это – потерять пару.

– Думаю, меня накрыло отчаяние, – сказал Трэз. – Я отчаянно не хочу чувствовать то, что сейчас чувствую, и это прекратится, только если Селена вернется. И я убедил себя... что ж, мы это уже обсуждали.

– Мне ненавистно, что тебе пришлось через это пройти. – айЭм потер глаза, которые защипало. – Правда.

– Ну, что есть, то есть.

– Чем я могу помочь?

Трэз молчал какое–то время. А потом покачал головой.

– По этой доске с гвоздями могу пройти только я. Ты поможешь, если просто будешь рядом. Это очень важно.

Прежде чем айЭм смог ответить, Трэз хлопнул ладонями по ногам – очевидный знак, что разговор окончен. Логично. Сила слов не безгранична. Оставшуюся дистанцию преодолеют отношения между ними. Так всегда будет.

– Ну, так, – сказал Трэз, – что нового? Только что дошло, что я давно не интересовался.

айЭм моргнул пару раз. Потом отвел взгляд.

– А, да как всегда.

– Как майкен?

Беременна. Это охрененно и охренеть как пугает.

– Эм, у нее все хорошо.

– Правда?

– О, да. – Ну, жрецы говорят так, по крайней мере. Хотя насколько они компетентны? – Все в норме.

Еще пауза.

– Тогда почему ты пустил кровь?

айЭм нахмурился и посмотрел на руку. И да, он так крепко стиснул ручку в кулаке, что переломил ее пополам, и сейчас острые края впивались в его ладонь. Красные капли стекали на бумагу, портя фактуры. Реестры на оплату. Графики.

– Скажи, что происходит, – сказал его брат мрачно.

Смотря на своего самого близкого родственника, Трэз подумал о том, сколько душевных сил забрал у брата после смерти Селены. И придя к этому осознанию, он следом подумал о том, что всегда только брал... и хотя нарциссизм всегда являлся порождением обстоятельств, лотерейным выигрышем для дерьма, что сопутствовало Трэзу всю жизнь... какое это имело значение, если айЭм нуждался в чем–то?

Просто потому что этот дисбаланс был логичным и вполне простительным, все равно здесь нет ничего веселого.

И сейчас мужчина, стоявший по другую сторону заваленного бумагами стола, выглядел так, словно угодил в западню, он опустил взгляд и явно не собирался его поднимать, и П.С. его ладонь все еще кровоточила, а Трэз не суетится по этому поводу.

– Она беременна, – сказал Трэз. – Да?

айЭм вскинул голову. За него ответило молчание.

– О, Боже, – выдохнул Трэз расплываясь в улыбке. – Серьезно? У тебя будет ребенок? Невероятно!

айЭм, очевидно, был шокирован этими поздравлениями. И Трэз добавил это в список своих сожалений.

– Хэй, я искренне счастлив за тебя. – Наклонившись над столом, он забрал у брата сломанную ручку. – За вас обоих.

– Я не хотел тебе говорить.

Трэз открыл рот, чтобы спросить почему, но второй риторический вопрос за последние пару минут – перебор.

– Я рад, что ты все же сказал. – Запустив руку в карман, Трэз достал шелковый платок. Прижав его к ране, он внезапно ощутил, как сжалось горло. – Мне будет ради чего жить.

айЭм сделал глубокий вдох.

– Я хочу, чтобы ты был ее крестным.

– Это девочка? – Трэз моргнул. Потом снова улыбнулся. – Дочка... и да, почту за честь.