Страница 15 из 24
Едем на куропаток на автобусе. Отец, брат Олег, адъютант отца дядя Коля, шофёр дядя Миша, я и Рекс. Рекс, чувствуя, что приближается его любимое занятие, становится совершенно другим «человеком». Как щенок не прыгает, не гавкает, не гоняет кошек. Он молчалив и сосредоточен. Отец говорит, что Рекс уже весь там, среди полей и куропаток.
Все охотники с ружьями, даже дяде Мише нашлось ружьё. А я ещё мал, поэтому мне свинчивают металлический трёх коленный шомпол, из которого и предлагают «стрелять». И смеются. Но я не обижаюсь, а очень рад, что меня вообще взяли. Беру шомпол и иду вместе со всеми в луга.
На шомпольной охоте по серым куропаткам. Осень 1952 года.
Отец, я, брат Олег (он поменял шинель на бушлат дяди Миши – шофёра)
Серебряные птицы. Луга такие большие, что не видно краёв. Все они заросли травой и мелким кустарником. Кое-где виднеются распаханные участки. Охотники рассыпаются цепью и потихоньку идут против ветра. Я иду чуть сзади отца, чтобы не попасть под выстрел. Рекс бегает впереди, то влево, то вправо, иногда удаляясь довольно далеко. И часто на отца оглядывается, как будто спрашивает, всё ли правильно делает. Тогда отец движением руки посылает его в нужную сторону, и Рекс снова бежит и ищет.
Но вот кобель приостанавливается, принюхивается, а потом быстро тянет в сторону, к кустам на краю пашни. Охотники идут за ним, стараясь не отставать. Подойдя к кустам, Рекс замирает. Раньше я видел стойку Рекса на домашних голубей, но тогда было понятно, что он играет с ними, и стойка не серьёзная. А сейчас он как будто превращается в памятник. Только длинный розовый язык, свисая из открытой пасти, чуть колеблется от дыхания собаки.
Все охотники окружают кусты и ждут команды отца. И готовят ружья к стрельбе. Деться птицам некуда, потому что за кустами совершенно открытое распаханное пространство. Я тоже готовлюсь к стрельбе и прикладываю к плечу свой шомпол. Олег смеётся и тычет в меня пальцем, а отец снова показывает ему кулак. Немного постояв, отец командует Рексу: «Вперёд!». Кобель прыгает в куст, из которого плотной стайкой вырывается большой выводок куропаток. Наверное, штук двадцать. Освещённые солнцем, мне они кажутся серебряными. Гремят выстрелы. Падает несколько птиц. Остальные разлетаются кто куда. Больше всего птиц летит через пашню и садится в кусты. Рекс моментально приносит всех битых птиц. Даже подранков быстро догоняет и приносит. И все охотники, очень довольные своей меткой стрельбой, смеются, потому что всю добычу Рекс несет только одному человеку, отцу.
Когда птицы взлетают, я тоже стреляю по стайке из своего «ружья», крикнув: «Бах!». Кричу только один раз, потому что у меня же одностволка. И думаю, что я бы наверняка сбил куропатку, если бы стрелял из настоящего ружья.
Разобрав куропаток и подвесив их в специальные кожаные петельки с латунным колечком, охотники перекуривают и решают, куда пойти дальше. Отец предлагает поискать разлетевшихся одиночек, а Олег и дядя Коля – пойти за большой стайкой, севшей в кусты за пашней. Отец говорит: «Как хотите!», и мы с ним и Рексом неспешно продвигаемся краем пашни. Остальная троица охотников идёт через распаханное поле. Мы с отцом видим, как их ноги вязнут в мягкой и мокрой глинистой земле. На сапоги налипают такие здоровенные куски, что идти им очень тяжело. Но они упорно идут и в конце концов переходят пахоту.
Скоро Рекс снова замирает на стойке, рядом с большой травяной кочкой. И отец опять берёт из-под него куропатку. Показывая мне битую птицу, подробно объясняет, что куропатка молодая, этого года. И показывает на её перьях, почему он так думает.
Потом Рекс долго идет вдоль канавки, временами чуть приостанавливаясь. Отец объясняет мне шёпотом, что кобель работает по старой, опытной куропатке, которая боится взлетать под выстрел и хочет убежать. В конце концов Рекс резким броском поднимает куропатку на крыло. Птица летит низко над землёй. После выстрела она серым комочком валится в траву. Рекс быстро находит её и, осторожно взяв в зубы, несёт отцу. В большой пасти Рекса куропатки почти не видно. Только торчит хвостик. Отец расправляет её крылышки и показывает мне, что эта куропатка – старая, в полном пере и очень красивая. И что Рекс нисколечко не помял её.
Отец после удачной охоты на серых куропаток. Осень 1952 года
Доходим до края поля и встречаемся с ушедшей от нас компанией. Брат уныло сообщает, что птицы даже не поднялись на крыло. Отец улыбается и объясняет, что куропатки давно убежали от места посадки, а охотясь с легавой собакой, нужно всегда стараться вначале разбить выводок, а потом отыскивать затаившихся одиночек.
Потом мы, уже все вместе, находим ещё пару выводков-стаек, и все оказываются с добычей. Больше всех куропаток подвешено у отца.
Утки. На охоте по куропаткам я вел себя хорошо, поэтому в следующий раз отец берёт меня на уток. И Сашку дядя Петя берёт. В автобусе нет ни одного свободного места, потому что едут ещё и наши мамы, и Олег, и Сашкины сестры. И еще две семьи офицеров с детьми. Но там мальчишек нет, а с девчонками дружить нам не интересно. Отец называет такой выезд «семейной вылазкой». И говорит, что они не только займутся охотой на уток, но и будут ловить бреднем.
Мы снова едем на Куршский залив, где среди камышей в эту осень полно уток. Когда мы приезжаем и разгружаемся, мужчины одевают резиновые костюмы, берут ружья и ушлёпывают в камыши до вечера. Там они спрячутся, и будут стрелять пролетающих уток. Нам с Сашкой тоже хочется пойти с ними, но не в чем. Таких маленьких резиновых костюмов вообще не делают, да и, по словам отца, можно попасть в подводную яму. К тому же иногда охотникам приходится стоять в камышах по пояс в воде, и переходить с места на место даже по грудь. Нас с Сашкой там бы вообще скрыло с головкой. Рекса тоже не берут, и мы идем на старый причал ловить донками. Выползки у нас с собой привезены.
Женщины наводят в лагере красоту и готовят ужин. И всякие, взятые с ними дочки, участвуют. Тренируются. Когда девчонки вырастут, они тоже будут наводить красоту, даже в тех местах, где её наводить вообще не надо.
Мы сидим с Сашкой и Рексом на причале и ловим донками. С причала донки очень удобно закидывать, потому что нет высокой травы и кустов, а вот втыкать удилище не просто – везде бетон. И мы приспосабливаем камни, сволакивая их вместе и вставляя удилище между ними. Хорошо ловятся небольшие подлещики, густера и плотва. Иногда берут окуни. К вечеру у нас уже прилично поймано.
Над нами всё время пролетают утки. Разных пород, и нам с Сашкой очень интересно определять эти породы, а ещё спорить, попадём мы в них из ружья, или нет. Породу старых уток легко узнать, а вот молодых непросто, потому что их оперение незаметное, серовато-буроватое. Больше всего пролетает крякв и чирков. Ещё мы отмечаем шилохвостей, широконосок, небольших свиязей, серых уток и всяких нырков. Чёрные лысухи с белым костяным лобиком плавают рядом с нами и даже не поднимаются на крыло, а когда улепётывают от Рекса, то смешно шлёпают по воде крыльями. Рекс, гоняясь за ними по причалу, просто играет, и вовсе не собирается лезть за ними в воду.
А ещё пролетают всякие кулики, и их нам определить трудно. Совершенно точно узнаём в полете только огромных кроншнепов с изогнутыми клювами, маленьких быстрых бекасов и всегда пищащих на взлёте и посадке перевозчиков. Сидящих на земле куликов определить намного легче.
Вдалеке, за камышами, на просторе залива белыми точками виднеются лебеди. Перед зимой они накапливают силы, чтобы улететь, но, если зима не морозная и залив не замерзает, то остаются. И дальше лебедей, и ближе к берегу, тёмными пятнами сидят стаи уток. Это морские утки, они потихоньку перелетают с севера на юг, а в Куршском заливе отдыхают и кормятся. Больше всего чернетей: морских и хохлатых. Иногда на их стаи пытаются напасть огромные белохвостые орланы. Тогда все утки поднимаются и начинают метаться по заливу туда-сюда. Орланы не могут догнать уток и улетают ни с чем.