Страница 5 из 20
– Спасибо тебе, старче, – поклонился Айлех. – Я никогда не забуду твоих добрых советов и слов. Даст судьба, свидимся. Прощай.
– Прощай, Айлех, – хриплым от слёз голосом вымолвил Торн. – Авось свидимся ещё.
На главной улице прогудел рог, созывая всех мужей в дорогу. Айлех зашагал на этот зов. В груди гулко бухало сердце в такт его шагам. Тяжёло было уходить из родной деревни. Повсюду слышались плач и причитания женщин, и от этого ещё тяжелее становилось у него на душе. «Когда-то теперь я увижу свою родную Силва́нию, свою матушку и Аяман», – с грустью подумал Айлех, окидывая в последний раз до боли знакомые места.
Отряд из тридцати человек, включая троих воинов короля, сопровождавших их в столицу, медленно двигался к ближайшей переправе через реку Ога́ра, у которой как раз распростёрлась Силвания, где вырос Айлех, и где стояла застава. Там к ним должны были присоединиться остальные воины, разосланные по соседним деревням. Рядом с Айлехом шёл белокурый статный юноша с печальным лицом – Бойд, лучший друг, с которым они с раннего детства бегали по окрестностям, запуская воздушного змея, строя шалаши и играя в великих воинов, сражаясь на деревянных мечах, которые им вырезал старый Торн. Каким давним временем это показалось теперь Айлеху, словно и не было у них с Бойдом детства.
Отряд молча двигался средь пышно зеленеющих лугов по Северному Тракту. Весна с размахом шагала по их северным землям, заставляя душу замирать от восторга перед красотой природы. Айлех, привыкший жить в деревне у самого края леса Рунгар, во все глаза смотрел на раскинувшийся перед его взором мир. Раньше он мог любоваться всеми этими манящими далями сидя с Аяман на краю утеса, с которого в хорошую погоду можно было рассмотреть соседнюю деревню Пант, где часто проходили пышные ярмарки. А теперь он сам шагал по неизвестной дороге в неизвестную даль, чувствуя внутри неподдельный восторг, не смотря на то, что шёл он отнюдь не на прогулку или в гости в город королей их державного государства Дей-Адейр, на чьем сияющем золотом флаге зеленел дубовый лист. Говорят, что из дубовых ветвей был сделан венец, которым был коронован самый первый властитель Дей-Адейра – Аскара́т Завоеватель, покоривший себе все северные племена и воздвигнувший крепость Дубового Листа.
К вечеру они добрались до заставы. Лагерь встретил их тихими песнями и пылающими кострами, у которых сидели люди. Одни готовили похлебку, другие просто о чём-то разговаривали, курили трубки, затачивали ножи или просто молчали.
– Стой! – громко выкрикнул караульный, едва заслышал отряд.
Он и так знал, кто это шёл, но в такие времена осторожность была не лишней.
– Отряд Фаррела, – устало откликнулся их провожатый. – Идём из Силвании. Со мной двое воинов и двадцать семь новобранцев.
– Проходите, – караульный доброжелательно отступил в сторону, пропуская отряд.
Фаррел провел своих новоиспеченных воинов к одному из костров.
– Переночуем здесь, – бросил он, стаскивая с лошади седло и отпуская её. – Утром, когда прибудут два других отряда, отправимся в столицу. Там вас разместят в казармы, обучат, дадут оружие. А пока можете отдыхать.
И он исчез в самом большом шатре, который охранял один караульный.
Айлех снял мешок, с которым вышел из дома, уселся рядом с костром, вытянув ноги ближе к огню – весенняя ночь была отнюдь не летней.
– Есть охота, аж живот скрутило, – простонал рядом Бойд, заваливаясь набок. – Харчи здесь, видимо, не предусмотрены.
– Сейчас сами что-нибудь сварганим, – ободряюще улыбнулся Айлех.
Два других воина, которые сопровождали их, приволокли огромный котёл с водой.
– Господа, сегодня будем варить кашу, – сообщил один из воинов, широко улыбаясь. – Привыкайте к походным условиям. Это вам не жёнушкины пироги, но жить можно.
– Да ладно жёнушкины. Вы нам походных дайте, – и крепкий мужик, который жил в десяти домах от Айлех, помог воинам установить котёл над огнём.
Через пол часа каша довольно кипела, а воины громко разговаривали и хохотали, растянувшись по всему периметру костра. Все, кто был в лагере, подсели к ним и настроение у многих поднялось.
– И тут они такие, значит, говорят – выходите и бросайте оружие, – рассказывал один из седовласых воинов заставы окружившим его новобранцам. – А я и говорю своему напарнику: «Кон, либо мы зададим им жару, либо они нас сожрут как куропаток». Верно, говорю, Кон? – и он поддал локтем своего дремавшего соседа.
– Верно, – просипел Кон, с трудом разлепив глаза.
– Так вот значит, – продолжил рассказчик. – А выхода у нас было только два – выходить вперед или сидеть и ждать, пока нас не вытянут из нашей норы…
С другой стороны от Айлеха двое мужчин склонились над картой и, щурясь, пытались что-то определить на ней, споря в полголоса между собой.
Айлех же вместе с Бойдом и их лучшим другом по имени Барден, который догнал их лишь на подходе к заставе, и то лишь потому, что был со своим соседом на охоте и узнал о случившемся, когда пол деревни ушло в сторону столицы, тихо вспоминали минувший день.
– Матушку чуть удар не хватил, когда я стал собираться, – качал головой Барден. – Говорит, запру тебя в чулане и никуда не пущу, надо будет – костьми лягу, а не открою.
– А ты что? – спросил Бойд.
– А я что? – пожал плечами Барден. – Сказал, что пойду. Мои предки никогда не отступали перед лицом врага. На зов короля шли самыми первыми. Так почему же я должен сидеть под мамкиной юбкой, когда мои друзья будут сражаться?
– А я уж подумал, что она тебя и впрямь закрыла, когда ты не пришёл на общий сбор, – хмыкнул Бойд. – Сказал Айлеху, что надо было тебя в детстве сильнее мечом бить.
– Я ещё припомню тебе эти словечки, – Барден толкнул Бойда в плечо. – Знаешь ведь, что не отступлюсь.
– Да твоё упрямство знакомо каждому ослу на ярмарке, – захохотал Бойд. – Я в тебе не сомневался, брат.
– Попробуй только, – беззлобно пригрозил Барден. – Я тебя своей свирелью изведу.
– Барден, а помнишь, когда-то мы сидели над утёсом, и ты играл нам песнь о ветре? – спросил Айлех. – Сыграй, а?
Барден достал из-за пазухи тонкую дудочку, расписанную причудливыми узорами. В детстве он говорил, что это язык птиц, и чтобы его не забыть, нарисовал на своём инструменте.
И он заиграл, ловко перебирая пальцами от одной дырочки к другой. Все разговоры разом смолкли. Тонкая, чарующая мелодия полилась над лагерем, уносясь далеко в луга, за реку, желая достигнуть родной деревни, чтобы там её услышали родные.
Из своей палатки вышел Фаррел. Он замер на пороге, сложив руки на груди. Игра юного Бардена ему, видимо, понравилась.
Когда приготовленная каша была съедена, весь лагерь погрузился в тишину. Разговаривать уже никому не хотелось – с непривычки дневной переход их уморил. Стали укладываться спать. Айлех и его товарищи примостились рядом с большой поленницей. Бойд достал где-то охапку соломы. Кое-какое малопригодное место для ночёвки они себе соорудили. Закутавшись в тёплые плащи, мысленно поблагодарив матерей за бессонные ночи у прялки, они приготовились ко сну.
Айлех видел, как караульные сменили друг друга, лязгнув в воцарившейся тишине оружием, и вновь наступило всенощное молчание. Где-то невдалеке паслись лошади. Айлех слышал, как они фыркают и грызут молодую сочную траву. Вода в Огаре мирно плескалась у берега, продолжая нести свои воды далеко на юго-восток, как и многие десятки лет назад. В редких камышах изредка кричала выпь. Под эти звуки Айлеха одолел наконец-таки сон.
Караульные вновь сменились.
– Все спокойно, – передал сменившийся.
– Мы там тебе кашу оставили, – широко зевнув, сообщил другой. – Там в котелке под телегой.
– Благодарствую, – и караульный, шурша плащом, покинул свой пост, собираясь вздремнуть часок-другой перед рассветом.
– Спокойной ночи, Арод, – пожелал ему заступивший часовой.
И вновь тишина.
К Айлеху сквозь сон стали долетать какие-то звуки, которых он до этого не слышал. В ближайшей роще треснула ветка… Лошади перестали довольно фыркать и грызть траву… Волчье чутье уловило нависшую в воздухе угрозу, и Айлех проснулся.