Страница 4 из 20
– Эй, Айлех, – окликнул его старик. – Поди суды. Глянь-ка, что это там за огни к нам движутся.
Айлех неохотно оставил работу и вышел к Торну, поглядев туда, куда он показывал рукой.
– Как будто какой-то отряд, – Айлех втянул носом воздух.
У бревенчатых ворот на въезде громким лаем разразились собаки. И у Айлеха на душе стало черным-черно.
– Ой, не доброе это дело, дед Торн, – покачал он головой.
И тут затрубили в рог. Послышались голоса на улице и люди стали боязливо выходить из своих домой. Прибежала матушка Айлеха, взволнованная и растрёпанная.
– Беда идёт к нам, сынок, – звонким шёпотом пролепетала она, косясь на Торна. – Тьма надвигается в наши края.
Вестники оказались из столицы. Отряд был изрядно потрёпан дорогой. Всадники, облачённые в серые запылённые плащи, спешились, и их тут же окружили жители деревни. Все были встревожены, и в толпе слышался испуганный шепот.
– Жители деревни! Мы, воины нашего великого короля Громы́слава! Мы прибыли с его приказом! На наше государство вот-вот обрушится невиданное доселе Зло! Наша страна долго существовала в мире и согласии, но недавно в Южных землях стали бесчинствовать воины нашего злейшего врага. Король призывает вас защитить себя и свою страну. Все мужчины, способные держать оружие должны вступить в ряды королевского войска.
Стон прошёлся по всей деревни. Женщины зарыдали, причитая и падая на колени. Из толпы, прямо перед говорившим воином, выступил старейшина деревни – тан Ведаго́р.
– Скажи, почтенный, а кто же защитит нас, если враг дойдёт до нашей деревни? Как нам быть?
– Король не допустит того, чтобы враг достиг наших северных земель. А если это и произойдёт когда-нибудь, вам придется всем уходить в леса и горы. Ибо только они смогут вас защитить. Но об этом пока не стоит думать, ибо наш государь способен всех защитить!
– Нельзя ли просить помощи у могучего короля Древнего Севера? – осторожно спросил старейшина.
– Молчи, старик, – сурово оборвал его воин. – Не говори того, за что можешь лишиться языка, – и громко сказал уже всей толпе. – У вас для сборов есть времени до утра, – и, оседлав лошадей, они покинули деревню, оставив после себя столбы пыли, направившись к реке, чтобы там устроить свой лагерь.
Деревню оглашали стоны и рыдания. Люди долгое время не расходились по домам. Никто не мог поверить, что их мирной и тихой жизни вдруг наступил конец.
– Что за Древний Север? – спросил Айлех, едва они с матерью покинули сборище, проталкиваясь сквозь толпу тревожно переговаривавшихся людей. – О чём говорил наш старейшина?
Мать Айлеха печально вздохнула. Ей было тяжёло говорить о том, что годами стиралось из людской памяти обетом молчания королей.
– Древний Север – одно из названий могучей державы Севера, дом ныне здравствующего короля Но́рвена, властителя всех северных земель и государств. Он самый могущественный из правителей своего рода Нордого́ра. Когда-то южане украли его новорождённого ребенка и юную королеву Аврору. С тех пор их не видели. Все искали их по всем землям, но так и не отыскали. Наш государь отказал ему в этих поисках, так как был занят своими семейными распрями. Тогда король Норвен закрыл все границы своего государства и прекратил любое общение с соседями, ведь он прекрасно может существовать в полном достатке и без Дубового Листа. А когда наш государь обратился к нему за помощью в вооружении личной армии, Норвен отказал ему, обвинив в сговоре с южным Ханом, ибо ханские наёмники через наши земли смогли провезти королеву Аврору. Но, как выяснилось, наш государь ничего об этом не знал. Норвен не поверил ему. И тогда Громыслав запретил людям даже упоминать это государство, силой заставляя всех молчать о Древнем Севере. Обида засела в душе нашего короля. Глупая, мальчишечья обида, словно игрушку не поделили, которая на самом деле обоим не нужна. Он долгое время убеждал всех, что наша страна и есть весь Север, что дальше нет никого и ничего, что Дубовый Лист – край и дальше лишь Белые степи снегов и льда. Но придёт время, когда ему вновь придется обратиться за помощью к Норвену. Ибо сын Громыслава виновен в содеянном с королевой Авророй. Больно люба она была ему, хоть и был он слишком юн, чтобы его отец мог позволить ему вступить в брак. Его дерзость натворила много злых дел. И данная война не без его причастности. Много тайн и злых помыслов сокрыто за королевскими вратами. Но не нам судить. Король не может очернить своего имени, признав вину сына. Он, скорее всего, догадывается о сыновей измене и коварстве. Ведь его единственный наследник почитает не только слово Севера, но и прислушивается к Хану, строит козни своему отцу и презирает все правила и заветы отцов Севера. И всё же он – единственный наследник короны Севера, хотя и не Север это, а всего лишь западное угодье центра Щита.
– Как много всего, чего я не знаю, – задумчиво проговорил Айлех. – Но одно я знаю точно – я должен отправиться на службу к королю.
– Сынок, служба службой, но с твоими возможностями, ты можешь уйти и сохранить свою жизнь. Леса укроют тебя ото всякого зла, – со слабой надеждой попросила мама, поддавшись страху, который сжал её сердце.
– Мама, это – мой долг. Не всё же время мне в кузне работать. Может быть, моя помощь где-то нужна больше, чем в нашей деревне. Прости меня, матушка, – печально произнес Айлех. – Дорога давно меня манит. И я должен защитить тебя, не допустить прихода врага в наш благословенный тихий край. А мы ещё с тобой обязательно свидимся.
Мать Айлеха понимала, что не сможет отговорить сына. Знала, что это его долг, его путь. Она могла лишь благословить его и молиться всем богам, чтобы они хранили его.
Утром Айлех ещё раз внимательно осмотрел изготовленный им же самим меч. Старый Торн обучил его всему, что знал сам.
– Вот и пришло время расставаться, – вздохнул Айлех, глядя на мать, чье лицо выражало только боль. – Благослови меня, матушка, на счастливый путь и победу.
– Пусть путь твой будет лёгок и приведёт тебя домой с победой, – мать положила руки на голову сына. – Да благословят тебя боги и звёзды нашего неба.
И она наконец-то расплакалась. Вся скопившаяся боль хлынула из неё жгучими слезами. В эту минуту она пыталась передать всю свою материнскую любовь, прижав сына к себе.
Когда они вышли из дома, то во дворе уже стояла Аяман. Волчица настороженно поводила ушами. И взгляд у неё был таким, какого ни Айлех, ни его мать, ещё ни разу не видели. То боль, неописуемая боль, застыла в её глазах. Ни одни глаза животного не могли выразить такую боль, как её глаза. Словно не друга она провожала на войну, а родного сына своего. А для неё он поистине был сыном. Эти две женщины, в совершенно разных обличиях, любили его больше жизни.
И стоящий перед ними Айлех вдруг снова стал маленьким беззащитным мальчиком.
– Когда мне будет страшно, вы будете рядом? – спросил он.
– Всегда, – ответила матушка, приглаживая его растрёпанные волосы, зная, что только минута прощания вызвала в нём такие слова.
Айлех улыбнулся.
– Сын мой, знай, как бы не был твой путь мрачен, в твоём сердце всегда горит свет любви, – сквозь слёзы проговорила мама. – Пусть никогда он не угасает. Люби, и помни, что какую бы сущность ты не выбрал, ты всегда останешься моим сыном. Да хранит тебя моя любовь, ибо её я больше всего чту. Почитай и ты её, и свет принесёт тебе она.
Айлех крепко прижал маму к себе. Слёзы жгли глаза, как будто он вновь раздувал жар печи. Но он лишь крепче стиснул зубы.
– До новой встречи, – сказал он, выходя за калитку. – Знайте, что вы всегда в моём сердце и моих мыслях. Я люблю тебя, мама.
И он ушёл. Аяман бежала рядом с ним, забыв обо всякой осторожности. Возле кузницы его встретил Торн.
– Айлех, сынок, счастливого тебе пути. Знай, что мой дом всегда открыт для тебя ибо дорог ты мне как сын, – старик печально смахнул навернувшиеся слёзы с выцветших голубых глаз. – Пусть дорога будет лёгкой, а путь всегда ведёт к дому. Знай, что не все пути светлы и благородны. Не забывай, чему я учил тебя. И пусть твой меч сослужит тебе добрую службу и принесёт великую славу.