Всё нормально

И, наконец, был квас – неоспоримая русская скрепа. Всенародная любовь к квасу пронесена через века, геополитические сдвиги и экономические кризисы. В моём детстве появление на улицах квасных бочек на тележках возвещало приближение лета. Квас был одним из величайших удовольствий в жизни советского ребёнка, наряду с мороженым и иллюзорными бананами. Можно было купить пол-литровую кружку за пять копеек и осушить её на месте, а можно было принести с собой трёхлитровую банку, наполнить её за тридцать копеек до краёв и потом пить квас дома, пока не лопнешь.

С пепси-колой в СССР пришло ещё одно новшество: киоски продавали её в одноразовых пластиковых стаканчиках. Это было здóрово!

Во-первых, стеклянные кружки, в которые разливали квас, лишь наскоро ополаскивались перед новым употреблением, что было не вполне гигиенично. Бабушка всегда говорила мне: «Не пей из этих общих стаканов, как тебя зовут, мальчик! Кто знает, что там за микробы! Алкоголики тоже из них пьют!» Во-вторых, покупая пепси, мы получали бесплатный пластиковый подарок. Ну какому, скажите, нормальному советскому человеку могло прийти в голову выбросить пластиковый стаканчик, прекрасно годившийся для повторного использования? Этим стаканам была уготована целая череда реинкарнаций: жизнь в качестве элегантных ёмкостей для питья, пепельниц, горшочков для рассады на подоконниках и контейнеров для хранения всевозможных болтиков и гвоздей.

Первый глоток пепси из такого стаканчика в киоске у метро «Кировская» стал для меня настоящим откровением. Всё в этом напитке было ново: его густая до вязкости приторность, его благородный искрящийся тёмный цвет и тугие пузырьки, которые шипели во рту и щекотали нос, прежде чем растаять под языком. Мысль о том, что где-то в дальних странах дети могут пить этот волшебный нектар когда им вздумается, не укладывалась в голове. Это был мой первый глоток далёкого мира, и я точно знал, что хочу ещё.

Глава 5

Ешь, молись, люби Ленина

В СССР разработали новый сорт сарделек и решили отправить образец в американскую лабораторию для независимой экспертизы. Через три недели приходит ответ: «В образце кала паразитов не обнаружено».

ЧЕРЕЗ ПАРУ МЕСЯЦЕВ после окончания Олимпиады со сладкими воспоминаниями о пепси-коле я гордо вступил в ряды Всесоюзной пионерской организации имени В.И.Ленина.

«Воспитание достойных членов социалистического общества, будущих строителей коммунизма» и «неустанная забота партии о подрастающем поколении», а другими словами – идеологическая обработка – начинались рано. Ещё в детском саду мы узнавали, что у нас, советских детей, есть общий дедушка Ленин, которого сначала звали Володя Ульянов. Когда-то давным-давно он организовал Октябрьскую революцию и создал нашу чудесную страну, и теперь все мы должны были быть ему за это благодарны. Было, правда, не очень понятно, почему он приходится нам столь близким родственником.

Портреты Ленина, добродушно щурящегося человека с лысиной, острой козлиной бородкой и лучистыми морщинками вокруг глаз, висели во всех официальных советских учреждениях и отличались лишь манерой исполнения: в детских садах – добрый и улыбчивый старичок, в школах – мудрый и прозорливый наставник, во взрослых заведениях – торжественно-серьёзный вождь.

Первыми книгами, которые мы самостоятельно прочитали в школе, были произведения о создателе советского государства: «Детям о Ленине», «Детям о Владимире Ильиче Ленине» и «Рассказы о Ленине». В них рассказывалось об идиллических отношениях маленького Володи с мамой, братьями и сёстрами, о хитроумной борьбе подросшего Владимира с царским режимом, о его ссылке в Шушенское, о шалаше в Разливе, о трогательном благодушии по отношению к ходокам и печникам и, наконец, о его преждевременной кончине в пятьдесят три года.

В атеистическом СССР Ленину была отведена роль мессии, а отношение к семье Ульяновых было почти таким же, как к Святому семейству. Второй по значимости фигурой в новой божественной иерархии тоже была мать, которую, по счастливому совпадению, звали Марией. Однако если в христианских странах дети узнавали о том, как Иисус появился на свет, из Евангелия, то советский катехизис оставлял этот вопрос открытым в отношении Ленина. Даже после того, как я узнал в деталях, откуда берутся дети, я не мог представить, что благообразные, интеллигентные основоположники рода Ульяновых занимались «самым страшным», хотя логика и подсказывала, что они должны были делать это достаточно регулярно, поскольку у будущего вождя мирового пролетариата было семь братьев и сестёр.

В первом классе все школьники вступали в октябрята, для чего проводили специальную торжественную церемонию. Новоиспечённые члены первой в их жизни идеологической организации выстраивались в ряд, а старшие школьники-пионеры прикалывали им на форму маленькие алюминиевые звёздочки, покрытые эмалью: пять остроконечных красных лучей вокруг херувимоподобного личика маленького, с кудряшками, Володи Ульянова.

Обязанностей у октябрёнка было не много: хорошо учиться, быть опрятным, слушаться учителей и родителей. Также, возможно, по образу и подобию дореволюционных террористических групп, весь класс разбивался на «звёздочки» по пять человек, где каждый получал назначение или должность: звеньевой, цветовод, физкультурник, библиотекарь, оформитель или охранник природы.

В третьем классе октябрята эволюционировали в пионеров, вступая во «Всесоюзную пионерскую организацию имени В.И.Ленина». Это сулило новые нагрудные значки – на сей раз с полысевшим вождём в центре на фоне пламенеющего костра, – а также красные галстуки. В отличие от ленинцев начальной ступени, у пионеров появлялась и общественная нагрузка: они должны были помогать в учёбе отстающим товарищам, переводить старушек через дорогу, собирать металлолом, проводить собрания и слетаться на слёты. Пионерам также полагалось ходить на праздничные демонстрации 1 мая и 7 ноября.

Первомайская демонстрация представляла собой грандиозное шествие под открытым небом с задорной музыкой, красными флагами, надувными шарами, портретами вождей и абсурдными транспарантами по случаю Дня солидарности трудящихся. Всем взрослым настоятельно рекомендовалось участвовать в праздновании.

Но на практике это означало шаркать в колонне таких же псевдодемонстрантов по улицам города, вяло помахивая флажком или искусственным цветком. Как вариант, можно было нести на плечах ребёнка, чтобы тот махал за вас, – это тоже засчитывалось. Менее везучим горожанам приходилось нести выданные их учреждениями транспаранты с лозунгами вроде «Мир, труд, май!», «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить!» или «Народ и партия едины» (перл, сравнимый с дзен-буддийским коаном по глубине своей бездонной непостижимости).

Толя, Алёша и я на демонстрации

Демонстрация на 7 ноября была приурочена к годовщине Великой Октябрьской социалистической революции 1917 года. Октябрьская революция в ноябре? До 1918 года Россия жила по юлианскому календарю, который предполагал, что в году ровно 365,25 дня. Тем временем остальная Европа много веков назад перешла с юлианского летоисчисления на григорианское, в котором год смены столетия не всегда был високосным. Таким образом, к началу XX века путешественнику, приезжавшему в Санкт-Петербург, например, из Берлина, приходилось не только переводить карманные часы на два часа, но и календарь почти на две недели вперёд. В январе 1918 года Совет народных комиссаров устранил это досадное разночтение, издав указ, согласно которому сразу после 31 января наступало 14 февраля. Поэтому годовщина 25 октября – дня, когда большевики захватили власть в стране, – пришлась на 7 ноября.

В этот день советские граждане второй раз в году выходили на улицы с теми же лозунгами на растяжках и красными флагами. Всё было примерно так же, как и 1 мая, за исключением погоды. Климатические условия холодной, ветреной, дождливой, а иногда и снежной поздней ленинградской осени определённо портили людям праздник.