Кризис и Левиафан. Поворотные моменты роста американского правительства

Несколько ученых рассматривали идею исторической зависимости от предшествующего пути в другом контексте. Например, Пол Дейвид высказывается в ее поддержку в своем исследовании технологических изменений. Дейвид критикует «механистический подход, в соответствии с которым прошлое играет в формировании будущего в лучшем случае преходящую роль». Он подчеркивает историческую необратимость: «…прежние экономические формы необратимо утрачиваются». Уже в 1942 г. Йозеф Шумпетер предостерегал от совершения «статистического преступления», т. е. механистической экстраполяции сложившихся трендов: «Это в принципе относится к любой исторической статистике, поскольку само понятие исторического процесса предполагает необратимые изменения в структуре экономики, которые неизбежно затрагивают любые существующие в ней количественные закономерности»[151]. Мало кто из экономистов открыто принял этот подход в своих исследованиях расширения роста влияния государства в экономике, но среди историков политики эта идея прижилась[152].

Графическое представление проблемы

Как мы уже видели, несколько традиционно используемых индексов размера правительства показывают в ХХ в. эффект храповика: с началом каждого кризиса правительство вдруг резко расширялось, а после кризиса не сжималось до докризисного уровня или даже до уровня, который был бы достигнут при сохранении докризисных темпов роста. Согласно по меньшей мере одному стандартному показателю, большой кризис ведет не к временному, а к устойчивому росту размера правительства.

Далее, у нас достаточно оснований полагать, что более информативный показатель размера правительства, идеально оценивающий масштаб полномочий государства по влиянию на принятие экономических решений, тоже покажет наличие эффекта храповика. В дальнейшем я буду просто исходить из того, что именно таков был паттерн роста правительства в США в ХХ в.

На рис. 4.1 схематически представлен эффект храповика на протяжении одного полного эпизода. Разумеется, в американской истории ХХ столетия таких эпизодов было несколько.

Рис. 4.1 Схематическое изображение эффекта храповика

Однако их можно изучать изолированно. Эмпирические детали всех этих эпизодов резко различаются, и существенные черты развития внутри каждого из них зависели от предыдущих, но в каждом эпизоде процесс, о котором идет речь, совпадает, поэтому для объяснения модели достаточно рассмотреть один эпизод. Каждый случай состоит из пяти стадий: I – докризисное нормальное состояние (на рис. 4.1 отрезок AB); II – расширение (отрезок BC); III – зрелость (отрезок CD); IV – сжатие (отрезок DE); и V – послекризисное нормальное состояние (отрезок EF). На вертикальной оси координат графика отложен логарифм идеального индекса размера правительства, на горизонтальной – время. Таким образом, наклон прямой показывает темпы роста государства.

При построении этого графика предполагалось, что на этапах I и V, в нормальные периоды до начала кризиса и после его окончания, темпы роста правительства одинаковы; на стадии IV оно сжимается почти с такой же скоростью, с какой расширяется на стадии II, и почти не изменяется на стадии III, в период зрелости. Все эти предположения не очень важны и эмпирически сомнительны. На мое доказательство они не влияют. Я принял их лишь для простоты изложения и их в принципе можно изменить, что никак не повлияет на суть доказательства.

Все, что я хочу сказать в своем аналитическом представлении эффекта храповика заключается в следующем: 1) точка С лежит выше точки В, т. е. происходит внезапный рост истинного размера правительства; 2) точка Е лежит ниже точки D, т. е. произошло настоящее сокращение; 3) точка Е лежит выше гипотетической точки Е', которой она достигла бы в момент t4, если бы сохранился докризисный темп роста правительства (что означает, что сокращение было неполным); 4) после окончания кризиса и восстановления нормального состояния темпы роста остаются достаточно высокими, так что любая точка F будет неопределенно долгое время (предположительно, до наступления следующего кризиса) выше гипотетически соответствующей ей точки F'. Последнее предположение существенно, потому что иначе точки F и F' могли бы совместиться и тогда профиль, намеченный точками BCDEF (кризис плюс посткризисное состояние), описывался бы как временное отклонение от тренда, а истинный размер правительства в конечном итоге оказался бы точно таким же, как если бы никакого кризиса и не было.

Идея эффекта храповика не подразумевает, что весь рост правительства проистекает из кризиса. Напротив, предполагается, что правительство росло и до кризиса. В отсутствие кризиса оно предположительно продолжило бы расти по гипотетической траектории BE'F' (рис. 4.1). Как писал Эдвард Херман, разрастание правительства, «которое было очевидным на протяжении многих десятилетий и во многих странах, явно представляет собой результат работы неких истинно фундаментальных общественных сил и давления со стороны важнейших групп интересов»[153]. Гипотеза кризиса вовсе не исключает идею, что за ростом правительства стоят долговременные силы. Намного плодотворнее считать, что эти два подхода к объяснению возникновения смешанной экономики взаимно дополняют друг друга.

Кризис, возможно, не только приводит к устойчивому увеличению истинных размеров правительства по сравнению с теми, которые были бы достигнуты в результате действия вековых сил, но и влияет на действие самих этих вековых сил. В конце концов, различение между преходящими и вековыми силами скорее аналитическое, нежели содержательное; оно характеризует устойчивость действия причинных факторов, а вовсе не то, чтó они собой представляют или как работают. Если бы кризис не сокрушил некие препятствия на пути постоянного роста правительства, вековые силы могли бы ослабеть, и тогда истинный рост правительства в конце концов замедлился бы или прекратился. Несколько ученых утверждают, например, что высокие ставки налогообложения, действовавшие в период мировых войн, подготовили граждан к безропотному принятию чудовищных налогов, которые потребовались после войны для финансирования роста государства благосостояния[154]. Возможно, в отсутствие кризиса траектория роста была бы не BE'F', а BF' (рис. 4.1). Возможно, именно кризисы обеспечивают живучесть того феномена, который многие аналитики неявно воспринимают как процесс непрерывной вековой экспансии государства.

Гипотеза кризиса, независимо от того, считать ли кризис событием экстраординарной важности, должна ответить на два вопроса. Первый: почему полномочия государства внезапно быстро растут на стадии II, особенно если кризис принимает форму военной мобилизации? Мало кто из исследователей относится к этому вопросу серьезно; большинство просто предполагает, что в этих условиях государство обязано быстро нарастить полномочия. Они предполагают не только то, что государство должно выполнять традиционную функцию (обеспечение национальной обороны) на более высоком уровне, но и, что существеннее, что оно должно расширить масштаб своих полномочий (заменив, например, до известной степени рыночную экономику командной). Можно доказать, что это предположение ошибочно. Анализ этого вопроса проясняет гипотезу кризиса и вместе с тем проливает свет на природу государства в условиях современной представительной демократии. Второе: почему неполно посткризисное сжатие? Ответив на этот вопрос, мы проясним характер современной политической экономии, а также связь между изменением идеологии и ростом правительства.

151

Paul A. David, Technical Choice, I