Волчье лезвие

– А потому она родит не меньше двух мальцов, чтобы было кому отработать фельгельд после казни, – Агилульф плюхнулся на валун. Туника насквозь пропиталась горячим потом.

И как ни ругались и ни спорили вожди, он не отступил от своих доводов, чтобы сохранить жизнь женщине. Перебранка вымотала не хуже жестокой битвы, а потому упрёк Муниха: «Подивил, но раз ты убедил таг, пусть король решит, что с тобой делать» – сразу исчез из дум, как капля влаги пропадает на сухой земле в знойный полдень.

Этой ночью Ольф хлебал пиво с безжалостным наслаждением на лице.

Через десять дней гонец привёз три послания: два от отца, а ещё одно от короля.

Один свиток отец предназначил молодой жене и сыну Олларду, во втором писал, чтобы Агилульф распорядился о назначениях, пока кто-то из них двоих не вернётся. Он не упоминал о прошедшем таге, а значит, послание Муниха ещё не достигло Папии, – такой вывод подвиг Агилульфа призвать столесазо, чтобы тот описал всё, что случилось со дня его прибытия в Турин, и отправил отцу с гонцом.

Третье послание с королевской печатью приказывало ему с братом отправиться в Триент17 под начало Муниха, с которым следовать в Регенсбург.

Перед отбытием Агилульф проследил, чтобы слуги засунули в походные мешки плащи, подбитые мехом, длинные кожаные и шерстяные штаны, кафтаны из звериных шкур и меховые сапоги. Затем свистнул Сундрариту, который с унылым лицом следил за всеми приготовлениями. И они, млея от тёплого ветерка, под ярким солнцем верхом отправились на две мили по правому берегу реки По.

– Ночью прошёл дождь, – спрыгнул Сундрарит с коня у воды; серая туника, пояс с мечом упали на траву. – Лето на исходе, – поморщился, потрогав правой рукой левый бок.

– Лето на исходе, – повторил Агилульф слова и действия друга. – Только нам через перевал идти, а ты здесь ещё позагораешь. Ну что, кто вперёд? – кивнул он в сторону противоположного берега, где между ивами, кипарисами и дубами проглядывали виноградники с копошащимися под сочной небесной синевой римлянами-крестьянами.

– Ага, – плюхнулся Сундрарит в иссиня-зелёный поток и поднял из ближних кустов мелких белых цапель с длинными перьями на затылке, бакланов с чёрно-стальным оперением.

– Зря ты не берёшь меня, – отжимал Сундрарит бороду, когда они набултыхались как мальчишки и загорали голышом на берегу под кваканье и всплески рыбы. – Я бы показал им, как мы пиво пьём… Крепко приложил, – опять поморщился он, тронув левый бок.

– Не жалься, кроме тебя некого оставить, – сказал Агилульф без малейшего сочувствия в голосе, опираясь на руки за спиной и подставляя лицо под лучи.

– Вот думаю: а если бы кто-нибудь всё-таки спустился в темницу к Рогариту, а в нём ни капли вина и кроет всех проповедью? – улёгся Сундрарит на спину.

– Тогда бы ты заранее зашёл и оглушил его до беспамятства, – рассмеялся Агилульф.

– Ещё чего! – не оценил Сундрарит шутку. – Ешь меня тролли, мы его сонного вшестером тащили, так он мне рёбра отшиб. Бёрну по челюсти засадил так, что до сих пор едва жуёт.

Спина Агилульфа коснулась мягкой травы, ладони легли под затылок, а губы расползлись в широкой улыбке, обнажив зубы:

– Знаю, знаю! Теперь просьба легче – развлечь моего мелкого занудного братца.

V

Северная Италия

Предгорья Грайских Альп

Сентябрь, 588 г. н. э.

День угасал, как и гасла надежда Фроила увидеть разведчиков, отправленных к Турину.

– Сколько ещё ждать? – пробурчал конопатый сакс под скрип буковых и сосновых стволов. – Уже семь ночей торчим здесь впустую, – срезал он ножом кусок дикого поросёнка, что жарился на вертеле, источая сок и дымный аромат.

Уходящее солнце искрило на влажных после дождя мохнатых ветвях.

Очередные капли сорвались с веток, чтобы смочить лохматые головы саксов, франков, и даже двоих жестоколиких тейфалов. Всех тех, кого Фроил прельстил серебром на поход в земли лангобардов.

– Жуй мясо и дрыхни. Чего тебе ещё? – ответил Фроил, подкинув ветку, чтобы рассечь надвое ударом короткого меча. «Славная сталь. Есть монеты – есть добрые мечи», – подумал он, когда два обрубка упали ему под ноги на влажную каменистую почву с редкой травой, и продолжил:

– Хочешь получить серебра – придётся выждать… Иначе перестанешь тратить воздух, как мои соплеменники пару лун назад.

– Так-то оно так. Ты ведёшь, мы слушаем. Да вот скоро зерно кончится. Чем коней кормить будем? – сказал сакс под цыканье дроздов «так-так», под шум ветра в верхушках и под фырканье и ржание лошадей, стоящих привязанными поодаль от костра. – Не лучше ли сразу подобраться ближе, а там и…

– А там и – что? – прервал его Фроил, усевшись на бревно среди головорезов своей шайки, напротив сакса, одетого, как впрочем, и все, в серую шерстяную рубаху и штаны, кожаный пояс и сандалии. – Крепость атакуем?.. Я, конечно, любитель рисковых набегов, но лучше несколько раз перейти горы… Да его там может и не быть, – отрезал он ногу поросёнка с золотисто-коричневой корочкой, затем его меч на треть вошёл в землю.

Вдалеке с криком «кьяа-кьяа» взлетели галки, а когда в сумраке показались очертания трёх всадников, все поднялись с ладонями на топорах и копьях, чтобы встретить двух галлов-разведчиков.

– Прохладно тут, – сказал галл с двумя рыжими косичками на подбородке, пустив облачко пара изо рта, когда они спрыгнули с коней и подошли ближе, оставив за спиной третьего всадника.

– Погрелись на солнышке, хватит, – хмыкнул Фроил, разглядывая их бурые короткие туники, – здесь не тёплая долина, чтобы ходить как крестьяне. Кого притащили? – устремил он взгляд на всадника в кожаных штанах и жилете из шкур, чьи чёрные волосы показались ему знакомыми.

– Пока таскали задницы вокруг крепости, они так горели от опаски, что нас раскроют, что теперь рады и охладиться, – осклабился галл с впалыми щеками, усаживаясь у костра.

Едва он присел, как Фроил, выслушав косичкобородого галла про найденного проводника и разглядев девичье лицо с кривым носом, так рявкнул «Схватить. Ищите кинжал», что галл подскочил вверх, словно острые змеиные зубы прокусили ему мягкое место.

Две пары крепких рук схватили девицу за плечи, конопатый сакс оттянул ей голову назад, приставив нож к горлу, а косичкобородый галл подскочил, чтобы облапить и вытащить кинжал с пояса.

Встреча так поразила Фроила, что, забыв про ножку в левой руке, он стал тыкать ею в девицу со словами:

– Надо же, попалась, как там тебя – Азиль, кажется, – вглядывался Фроил в лицо, на котором проступали удивление и испуг. – Дружков её не встретили, что ли? – обратился он к галлу, который рассматривал кинжал с навершием на рукоятке в виде орлиной головы. – Один безухий, второй – со шрамом на лице.

– Как повариха проболталась, что сынок герцога отправляется в Триент, а оттуда в Регенсбург, – затараторил впалощёкий галл вместо товарища, встав рядом с ним, – мы сразу сюда, а по пути думаем: такая удача – их всего шестеро, а нас втрое больше. Как бы догнать? Ведь пока сюда, они далеко уйдут. Без проводника никак не успеть. Ну и наткнулись на неё. Говорит, за десяток монет проведёт, куда надо.

Фроил крутил перед лицом обглоданную поросячью ножку, но не выкинул – аппетит взял вверх.

– Вот смрадный хряк, – выругался он и словно позабыл про девицу. – Шестеро против двадцати, – оглядел шайку, с опаской взирающую на главаря, вооружённого мечом и объеденной костью. – Надо рвать в погоню. Что встали?

– Перехватить у перевала, – прохрипела Азиль, чем прервала общий порыв ринуться к лошадям.

– Ну-ка, уберите от неё руки, – шагнул Фроил к девице, – Что у перевала?

– Если они идут к баварам, кинжал им в бок, то перехватим у перевала, – пригладила Азиль волосы, что растрепал конопатый сакс. – Они поскачут по дороге, а мы – лесами, – встряхнула руками, словно сбрасывала ощущения от ладоней, ранее сжимавших ей плечи. – Как раз нагоним, пока они будут в Триенте.

17

Современный Тренто