Письма к Тебе

Я перестала жить в себе. Нет, не так. Я перестала жить только в себе и в своих мыслях. Я была теперь как бы везде.

Не успев додумать мысль, я почувствовала, как кто-то резко меня толкнул в правый бок. Я чуть не улетела в кусты шиповника, растущие около дорожки. Хорошо, что удержалась. Не хватало еще с поцарапанным лицом оказаться, да и руками тоже. Все-таки одета я была в майку и шорты. Всему телу бы точно досталось.

Кое-как восстановив равновесие, увидела впереди бегущих людей, их было человек 10. Понятно, что не разберешь, кто это сделал. Злость во мне поднялась мгновенно на всех и на каждого. Какого черта? Вы что, не видите куда бежите?

Эти слова застряли у меня в горле.

Настроение испортилось в одно мгновение.

Лицо непроизвольно все сжалось как вымоченное яблоко, губы скривились. Слезы сами навернулись на глаза. Они катились молча, крупно, по-настоящему. Минут пять я смотрела вслед давно уже скрывшимся с глаз бегунам. Слезы лились ручьем, я не пыталась их утирать или останавливать. Просто стояла и молча плакала не потому, что меня толкнули, а потому, что я не могу вернуть состояние полета и не хочу. Мне хотелось злиться, топать ногами, кричать. Вспомнить все матерные слова и обругать каждого прохожего.

Так и не вытерев глаза, я молча развернулась и пошла домой. День был окончательно испорчен.

Всю дорогу домой я думала. Как так? Почему я не могу и, самое главное, не хочу возвращать состояние полета? Почему не хочу вернуть улыбку на губах, а в глазах искры радости? Я не хочу снова смотреть на людей, видеть их глаза? Особенно глаза.

Опустошённость. Снова пустота – тяжелая и неподъёмная.

Придя домой, я упала на свой диван, не раздеваясь и не снимая обуви. Звонок вывел меня из состояния столбняка, но я не стала поднимать трубку и вообще не смотрела, кто звонит. Через час, когда я поняла, что тот, кто звонит, не отстанет, решила хотя бы посмотреть, кто это так сильно хочет со мной поговорить.

Лена. Ну, конечно, кто же еще?

Не хочу. Не буду. Напишу смс. «Не хочу сейчас говорить. Позвоню завтра сама. У меня все в порядке».

В ответ пришло смс: «Да, конечно, час уже не берешь трубку и врешь, что у тебя все в порядке? Если не поговоришь со мной, приеду к тебе через полчаса. Хотя, нет. Просто приеду через полчаса. И хорошо бы тебе открыть двери, иначе буду стучать на весь подъезд».

Зная Лену, могла себе это представить. И даже если выйдут соседи, она будет мило улыбаться, сочинять веселые истории, и никто не станет с ней спорить.

Да и хрен с тобой, приезжай.

Через полчаса, как и обещала, заявилась Лена. Увидев мое лицо, только открыла рот, потом прошла на кухню и заварила чай. Я молча следовала за ней, наблюдала за каждым ее движением и ждала, когда она начнет говорить.

Усевшись напротив меня и сделав небольшой глоток чая с улыбкой и огромным удовольствием, Лена посмотрела на меня.

– Ну, говори! – проворковала она и сделала еще один глоток.

Как меня это взбесило. Приехала вся такая довольная, сидит, пьет чай. Вообще-то никто ее не звал. Да еще требует объяснений.

И тут меня понесло. Чего я только ей не наговорила. Я высказала все претензии, какие были (надуманные, конечно). И что меня она бесит своим радушием, и вообще, зачем она ко мне приезжает. Я не из ее круга. Я не такая, как она: не веселая, не богатая, не интересная. Какого черта ей от меня нужно? И все в таком духе. Еще больше взбесило, что она сидела и слушала с тем же выражением лица, что и задала вопрос – с интересом, радушием и пониманием.

Как только я открыла рот, мне уже было стыдно, за все мои слова, но останавливать себя я не хотела. Хотела высказать все, что копила годами. И говорила, говорила, говорила.

– Закончила? – она поставила наконец-то стакан на стол.

– Да, – почти выкрикнула я – закончила! Хотя, может, только начала.

– Теперь послушай меня. Я понимаю, почему и для чего ты на меня так срываешься. Эти процессы тебе пока не понять. И мне, на самом деле достается тоже от того, что я так с тобой добра и все даю тебе даром, а ты это не ценишь и не можешь оценить, пока к тебе не придет глубинный смысл многих пониманий и осознаний. Но это не беда. Я прямо сейчас сделаю еще одно «доброе дело» – при этом Лена сделала кавычки пальцами – и на этом будет закончено. Но не потому, что я перестану с тобой общаться, или ты со мной. А потому, что после этого обучающего курса ты будешь уже улучшенной версией себя. Я не буду говорить, сколько он стоит, иначе ты начнешь сейчас кудахтать. Этого я не хочу слушать. Я просто оплачу и напишу твои данные. Этот тренинг будет идти 10 дней, хороший промежуток для того, чтобы решить, как дальше жить. Ты пока еще не готова начать, думаю, тебе надо еще дня три, а потом начнется тренинг, и я дам тебе ссылку.

Эти дни мы с тобой не будем видеться.

После того, как ты пройдешь тренинг, если посчитаешь, что он стоит этих денег – ты мне их вернешь. Если не стоит – хорошо. Я тебе о них никогда не буду напоминать.

И в этот момент меня накрыло такое чувство стыда, вины и почему-то унижения, что я не могла видеть Лену, не могла смотреть на нее.

Она, видимо, это почувствовала, встала молча, поцеловала меня в макушку, сказала слова любви и ушла.

Глава 7

С утра на работу. Я тащилась, как на каторгу. Настроение было на нуле. Плакала почти всю ночь. Не хотела ничего делать. Почему моя жизнь так сложилась? Что со мной не так?

Офис удручал. Я прошла в свой кабинет и тут же налила себе кофе. Промелькнула мысль, что пора бы уже заканчивать с кофе и печеньками или хотя бы остановиться на одном кофе, максимум с шоколадкой. Хотела снова на себя позлиться. Все равно ведь не будешь обещание выполнять, так чего начинаешь-то?

Когда настроения нет, все вокруг как будто сговариваются. В кабинет влетела секретарь, по-другому не скажешь. Именно влетела.

– Иди скорее, тебя уже заждались. – Ее выпученные глаза не предвещали ничего хорошего. Под ложечкой тут же засосало, и я стала вспоминать все свои косяки по работе. Ну почему так? Беда не приходит одна. Сначала Лена, теперь еще и это. Я еще не знала, что именно «Это», но чувствовала, что ничего хорошего.

Ноги стали ватные, страх так и прилип ко мне. Когда же я перестану бояться и трястись как кленовый лист.

– Евгения Валерьевна, у нас к вам не очень хорошая новость! – слова директора меня словно подкосили. Ну, хоть бы подготовила сначала, не успела войти, как сразу за дело.

– У нас начались сокращения, и вы одна из кандидаток. Вы работаете у нас не так давно, детей у вас нет, до пенсии вам еще далеко – она жестом остановила мои вырывавшиеся возмущения.

– Я вас прекрасно понимаю. Но мы именно сокращаем вас. Вы единственный кандидат, как я уже сказала, у которого нет детей и до пенсии далеко. У вас будет выходное пособие, еще два месяца вы будете получать зарплату и сможете найти себе достойную работу. – Ее лицо выражало спокойствие и участие.

Мне нечего было добавить. Мои руки мысленно опустились, а в голове стучала единственная мысль: «Хорошо, будь, как будет».

– Хорошо. Я подпишу бумаги о сокращении. Когда я выхожу на работу последний раз?

– Вам еще нужно отработать неделю и передать дела Марии Николаевне. Мы рады были с вами работать, вы хороший человек и красивая девушка. Я знаю, что вы достойны большего, чем есть сейчас у вас. У вас все будет хорошо.

Да, да. Прям мои слова из блокнотика, и это меня даже рассмешило. Неужели действительно все так быстро происходит в мире?

– А я могу отработать меньше, чем неделю? Например, я могу передать дела и за три дня, сегодня же начну. – Я хотела начать тренинг, и уже не выходить на работу. Будет больше свободного времени.

– Да, конечно, если успеете все передать, то можете уволиться раньше. Мне действительно жаль, но вы единственная подходите под статью сокращения. Есть еще люди, но они уже из рабочего персонала. Я рада была с вами работать! – когда она говорила, я искренне чувствовала ее участие.