Страница 18 из 23
Оуэн настойчиво проводил мысль, что прорыв в политическом урегулировании наиболее реален через прямой диалог двух основных «игроков» – Милошевича и Туджмана, президента Хорватии. Сараево он в расчет не берет.
МКБЮ (Международная комиссия по б. Югославии) содействует негласным контактам между Белградом и Загребом. Оуэн надеется, что рано или поздно они принесут результаты.
(Не принесли. Туджман переиграл Милошевича, усыпив его бдительность и подавив «своих» сербов железной рукой.)
Реальный же толчок урегулированию, в том числе проблеме снятия санкций с СРЮ, могут дать, как считает Оуэн, договоренности между Ельциным и Клинтоном. Усилиям КГ и СБ ООН нужен импульс с высшего уровня.
(И здесь надежды Оуэна не оправдались, США решали без нас.)
Разумеется, отослал в Москву отчет о беседе. Разумеется, никакой реакции, равно как и на предостережения А. Чичин-Шейна, не было.
27 марта. По-дружески потолковали со старым товарищем. Александром Зотовым.
Он приехал на лондонское совещание КГ, в которой представляет Россию. С уверенностью говорит, что начавшиеся в Боснии локальные боевые действия будут продолжаться. Их ход определяют с обеих сторон полевые командиры сообразно с местными обстоятельствами. Политические лидеры становятся заложниками военных. В Сараево корпусные генералы пока на коне, верят в возможность значительного боевого успеха. Политики же считают, что решающий перелом, достигнутый на поле брани, вряд ли возможен. Отсюда стремление Сараево к контакту с Белградом на условиях признания БиГ как государства.
Недавние переговоры с Милошевичем боснийского эмиссара результата не дали. Серб имеет свой долгосрочный план игры, ставка сделана на договоренность с Загребом. Он намерен активно воздействовать на Книн (столица РСК) с тем, чтобы те договорились с Загребом, начав с реализации пакета экономических соглашений. Милошевич надеется, что процесс нормализации с Хорватией будет плавно развиваться. Вот тут-то он и ошибся! По антисербским санкциям позиция западников диктуется США и остается жесткой. Американцы готовы на приостановку всех санкций только в обмен на взаимное признание всех государств на территории бывшей Югославии. ФРГ индивидуально взяла перед Загребом обязательство не отпускать Милошевича из-под санкций без признания Хорватии.
В целом перспективы мрачные. Продление перемирия вряд ли возможно. Надо попытаться удержать столкновения на уровне «малой войны». Зотов жаловался: трудно работать в Москве. Ясных идей нет, большой разнобой между ведомствами. Военные тайком поддерживают Караджича, как бы компенсируя антисербский настрой руководства, а может быть, с его ведома. Козырев, что ни говори, все оставляет себе, не ясно, докладывает ли наверх и как. Вспомнил мою фразу, о которой я забыл: «Саша, там не выиграть, надо сыграть вничью». В конечном счете не удалось и это.
Заготовки для разговоров в Москве:
1) в нашей еще советской военно-политической доктрине активно использовался тезис от конфронтации к диалогу. Козырев и Ко используют старый и вечный прием подмены: если не диалог, то конфронтация. Если конфронтации не хотите, то принимайте то, что называют партнерством. Но все дело в том, что по Боснии (да и не только по Боснии) никакого диалога нет. С нами не говорят, говорят нам.
Дорога к диалогу проходит через противопоставление подходов. Пока что мы покрываем их грехи, нами злоупотребляют, какое же это партнерство.
2) Следует избежать взрыва в отношениях с США, вовремя выпустить пар, исходя из главной стратегической задачи: не поссорившись с США, сохранить самостоятельность и престиж России. В конкретном плане не разрушить боснийское урегулирование. Оставаться один на один с Югославией без нас, кто может на нее повлиять, не хотят. Мы Западу нужны, значит, пусть платит.
Формат Контактной группы (КГ) не подходит.
У нас там нет права вето – раз, и во-вторых, мы сами объединяем четырех западных членов КГ. Попытаться добиться совместных с США гарантий послевоенного урегулирования, т. е. не КГ, а напрямую с американцами. Если это не получится, обговорить условия участия с решающим, а не вспомогательным голосом. Не повторять прежних ошибок, иначе в чужом пиру похмелье. Не допускать, чтобы нашими руками усмиряли сербов, рассорили с ними. Запад зарвался, надо одернуть (долго терпели), но и спасти партнерство с ним.
Все я цеплялся за идею российско-американского кондоминимума в определенных международных делах. Вычитал, что первым сторонником этой идеи был Рузвельт. Он рассчитывал, что по окончании второй мировой войны две державы «возьмут дело мира в свои руки и будут отстаивать его до конца» (выражение Сталина; он, правда, говорил о народах мира).
Осуществить план вдвоем удерживать мир на Земле не удалось в силу целого ряда факторов, в том числе смерти Рузвельта. Трумэн на пару со Сталиным развязали «холодную войну». Второй «заход» намечался через сорок лет при Рейгане и Горбачеве. Тогда помешал преемник Рейгана Буш и развал СССР. В случае с Боснией я надеялся выторговать у американцев плату за наше согласие на боснийское урегулирование, осуществленное США в свою пользу. На переговорах в Дейтоне мы дали его бесплатно.
7 апреля 1995. Наиболее важные места из беседы в Лондоне Козырева с Дж. Мэйджором.
Насчет Боснии министр считает, что у Запада нет ясной стратегии: или воевать как в Афганистане, Вьетнаме или Чечне, или всерьез взяться за мир. Наши авиаудары в Чечне не помогли, так и в Боснии удары с воздуха ничего не дадут; люди, перешедшие границу гуманности, на силу отвечают только силой.
Американцы заявляют, что вновь введут санкции, если посчитают, что их приостановка не дала результата, и сделают это на основе только своего, а не коллективного решения. Мы можем обещать джентельменски, в т. ч. в Галифаксе (на встрече «семерки»), что не заветируем через 4–6 месяцев возобновление санкций, если их снимут с Милошевича на такое время. (Просим о приостановке, подумал я, а надо было ветировать санкции, когда они вводились. Так нет, пошли на поводу у американцев.)
Козырев, по-моему, впервые, обвинил мусульман, хотя и с тысячами оговорками, в нарушении зон безопасности. Предлагал призвать их к прекращению огня и демилитаризации «безопасных районов».
Второе, к сожалению, сделано не было.
Мэйджор в свою очередь пригрозил, что если сербы нарушат свои обещания насчет ненападения на анклавы (так они называли зоны безопасности), могут последовать сильные авиаудары.
В конце беседы Козырев подчеркнул: единственный выход договариваться с Милошевичем. Он может влиять на ситуацию, убедите в этом американцев. Мэйджор промолчал.
Об одной распространенной дипломатической хитрости: когда сочиняли депешу в Москву, «месье» свои высказывания передавал много жестче, чем было на деле. Впрочем, это не одного его слабость.
Грешили «украшательством» на моей памяти многие, возможно, давал слабинку и я. У Ватикана есть прекрасная практика: обмениваться записями бесед, сделанными каждой из сторон.
После аудиенции Подгорного у Папы римского в 1967-м году (я ее переводил) они предложили обмен и нам. Молчание было им ответом.
1 мая 1995 года началось наступление хорватов в Сербской Краине. Вот оно, вероломство Туджмана. Контакты с Милошевичем, намеки на нормализацию он использовал для выигрыша времени и подготовки с помощью США боеспособной армии. Сербы ответили ракетным обстрелом Загреба. Бессовестный двойной стандарт: кричащие заголовки всех газет сербские ракеты означают новую войну на Балканах. О хорватском наступлении упоминается мимоходом.
Немцы и американцы без зазрения совести оказывают поддержку двум сторонам в конфликте – хорватам и мусульманам, против третьей – сербов.
Наши робкие попытки привлечь к этому внимание остаются гласом вопиющего в пустыне. Не дай бог, сказать что-то в пользу сербов, сразу же обвинения в панславизме и имперских возвратах.
Вот как надо защищать своих клиентов. Интересная наметилась конфигурация в КГ, видимо, ненадолго: немцы с американцами, мы с англичанами и французами.