Страница 19 из 24
— Спасибо.
Джек усаживается на детские качели. Теперь они маловаты, но он умудряется втиснуться. Он слегка покачивается, цепляясь за цепочки.
— Я так испугался за тебя, Дик. За отца тоже, но ты…и боялся за тебя сегодня.
Ричард прислоняется к металлическим перекладинам рядом:
— У меня было ощущение, как тогда… после Мортонов. Как будто я уже не принадлежу самому себе. Как будто мной распоряжается кто-то другой.
— Ты же знаешь, это не так, — мягко говорит Джек. — И стая ждет тебя. Ты им нужен, пока отец не может вести. Мортоны ведь на это и рассчитывали. Начать в стае хаос, причинить боль тебе…
— Почему же я выжил? Я ведь был в той машине с отцом.
Вот что мучает Ричарда. Джек понял это по интонации, по тому, как Ричард начинает смотреть куда-то в сторону.
— Мы сделали ритуал. Он защищал всю стаю. Почему защитил меня, но не отца?
— Ритуалы не всесильны, — тихо говорит Джек. — Здесь колдовство направили на отца, они не рассчитывали, что в машине окажется еще кто-то. Наш ритуал защищал всех. Просто их остриё оказалось сильнее нашего щита.
Джек немного молчит, надеясь, что эта мысль всё-таки достигнет сознания Ричарда. Добавляет:
— Ты же понимаешь, не будь нашего ритуала, отец уже был бы мертв. И кто знает, насколько бы задело тебя.
Ричард рассеянно кивает и опускает голову:
— Отец рассказал, кто их колдун. Мой бывший наставник.
— О!
— Мортоны заплатили, он пошел колдовать. Он хотел убить отца этим заклинанием.
— Теперь мы хотя бы знаем, что за колдун нам противостоит. И я собираюсь выяснить, кто их шаман.
Это фраза имеет точно такой эффект, как ожидает Джек: с удовольствием он видит, как Ричард удивляется и смотрит на брата. Вопросительно и заинтересованно.
— Вечером я проведу вторую часть ритуала для Генри. Сниму с него проклятье… а у духа выясню, кто его послал. Кто шаман Мортонов.
— Это не опасно для тебя?
— Это опасно для Генри, если не снимем проклятья. Ну, и будем знать, кто там, сможем выстроить щиты получше. Больше никто не пострадает.
Ричард кивает и кладет руку на плечо брата. Джек опускает голову, ковыряет носком кроссовка землю и просит почти застенчиво:
— Дик, ты же побудешь рядом во время ритуала?
В гостиной горят свечи. Столько подсвечников не нашлось, поэтому Джек лихо приткнул их к разорванным коробкам из-под пиццы. Ее аромат еще витает в гостиной, напоминая о том, как никому из братьев не захотелось готовить.
Ричард заказал пиццу, а Джек позвал Генри. Тот явно не понимал, как вести себя с братьями, но Джек справедливо решил, что раз уж он вернулся, то стоит попытаться наладить контакт. Тем более, когда Ричард рядом слабо улыбался, Джек вообще становился добрым.
Ему было хорошо и хотелось, чтобы хорошо стало всем вокруг.
Отец еще не пришел в себя, но врачи сказали, что он будет в порядке, повреждения оказались серьезными, но не настолько, как казалось сначала. «Он быстро идет на поправку». Генри привез мать домой и даже уговорил ее поспать, чем тут же заслужил уважение Джека.
Тонкие мамины пальцы прошлись подушечками по их лицам, пока слепые глаза невидяще смотрели перед собой. Она потребовала и Ричарда, словно чтобы убедиться, что он здесь и с ним всё в порядке. А когда коснулась его лица, пригладила волосы, то улыбнулась:
— Не думала, что все трое моих сыновей снова будут передо мной и вместе.
Джек знает, пусть его отец — опытный вожак, который ведет за собой, но именно мать всегда стоит за его плечом и шепчет о том, что сила в объединенной и сплоченной стае.
Джек не думает о том, чего ж тогда говорили, что Генри мертв… он просто зовет его ужинать вместе с ними и фырчит, когда Генри неловко улыбается, видя, как Джек вытаскивает из текучего сыра оливки — он их терпеть не может. Ричард в этот момент просто смеется и подгребает оливки к себе.
Теперь везде свечи и полумрак. А еще Джек точно знает, что духи. Они здесь, готовые откликнуться своему шаману. И Джек не заставляет их ждать.
Он бы предпочел свой основной бубен, но тот остался в квартире, а ехать сейчас Джек не хочет. Завтра они проведают с Ричардом отца, а потом вернутся к себе. Но сегодня квартира пуста, Джек не хочет видеть ее такой.
Он берет старенький бубен, с которым учился, пока не сделал свой собственный. Джеку плевать, что будет задавать ритм, духи тоже откликнутся.
Духи откликаются.
Призванные шаманом, они вьются вокруг его рук, рассказывают свои истории, устремляются к Генри, чтобы снять последние нити проклятья.
— Идите, — шепчет им Джек. — Верните духа-проклятье в Нижний мир. Но сначала пусть скажет, кто его послал.
Духи общаются образами. Духи танцуют под звуки барабана в неоновом свете мегаполисов. Им плевать, как выглядит сейчас мир людей. Им плевать, во что одеты шаманы, которые их призывают, живут ли они в лесу, среди узловатых корней, или в светлых гостиных, пахнущих стиральным порошком с ароматом лаванды.
Духи и шаманы едины.
Последние нити проклятья опадают, давая Генри вдохнуть полной грудью. Покорный воле шамана, дух показывает образ того, кто его послал.
Джек не улавливает тот момент, когда его мышцы сковывает. Когда тело перестает подчиняться, а бубен выпадает из рук. Не из-за духов, они тут ни при чем. Просто Джек умудряется пропустить момент очередного приступа.
Он не очень понимает, что происходит, кажется, кто-то зовет его по имени. Джека потряхивают судороги, они так часты в последнее время, что совершенно изматывают — но в них нет ничего необычного, если вспомнить, что их провоцирует стресс. Вся жизнь Джека сейчас стресс.
— Тихо, Джек, тихо… я рядом.
Слова не имеют смысла, Джек еще не до конца отпустил призрачный зыбкий мир духов. Он опадает, сменяется реальностью, постепенно возвращаются сознание и осознание. Только короткие судороги еще треплют руки.
— Это я виноват, да? Это из-за проклятья? Черт…
— Ты здесь ни при чем. Такое бывает с Джеком. Это нормально.
Спокойный привычный голос проникает в сознание, Джек понимает, что он лежит на диване, его голова на коленях у Ричарда. Тот мягко гладит его по волосам, что-то приговаривая с урчащими нотками.
Джек хочет встать, но рука Ричарда мягко не дает этого сделать:
— Всё хорошо, но тебе надо нормально отдохнуть. Давай-ка. Всё остальное подождет.
Но оно не подождет. Джек хмурится, не пытаясь подняться. Он и правда очень устал, дико хочется спать, но до этого — сказать то важное, что показали духи.
Он знает, почему Скайлер Мортон исчезала из города, почему ее не было, когда ее родственники мучили Ричарда.
Она была занята. Она училась — не здесь, где-то в другом месте.
— Дик, подожди, — хрипло говорит Джек. — Ты должен знать… Скайлер сама шаман. Она сама шаман Мортонов.
========== 9. ==========
На удивление, Ричард умудряется выспаться.
Сначала он не понимает, почему его взгляд утыкается в потрепанные постеры музыкальных групп, пышногрудых красоток и каких-то игр. Потом пытается осознать, что делает в своей старой детской комнате. Наконец, мир встает на свое место, Ричард скатывается с узкой и короткой, почти впритык, кровати.
Душ освежает и бодрит.
Джек спит на том же диване в гостиной, почти с головой завернувшись в одеяло. Его дыхание спокойное и ровное, и Ричард старается ступать как можно тише, чтобы ненароком не разбудить брата. Пусть наконец-то выспится.
На кухне только мама, Генри еще нет — что неудивительно.
Вчера Ричард понял, что Джек настолько вымотался, что никуда из гостиной не пойдет. Тогда принес туда одеяло и мягкую подушку. А когда наконец-то убедился, что Джек устроен, увидел Генри: тот держал две чашки с дымящимся чаем и явно хотел поболтать.
Иногда Генри напоминал Ричарду Джека, когда не был уверен, уместен ли он, правильно ли что-то делает. И когда решительно на чем-то настаивал, вроде разговора. А может, последнее у них всех от отца.