Волки большого города

Они волнуются за своего шамана.

Кто-то обращается в человека, Генри тоже. Он еще успеет потоптать лапами траву, а сейчас его заботит бледный напуганный Ричард и ровно дышащий, но не приходящий в себя Джек.

— Он там потерялся, — Ричард с отчаяньем смотрит на Генри. — Звуки бубна показывают шаманам, где земля, а он туда так пошел! Придурок.

— Позови его.

— Что?

— Ричард, если кто и может позвать Джека, так это ты.

Он не понимает, потом хмурится и придвигается к Джеку. Кладет ладони ему на грудь, наклоняется и внезапно начинает напевать мелодию без слов. С удивлением Генри узнает песню, которую пела ему мать в детстве. И его братьям, видимо, тоже.

Сначала ничего не происходит, но Ричард настойчиво продолжает. Пока веки Джека не приподнимаются. Он смотрит на Ричарда.

— Ох, придурошный ты брат! — Ричард порывисто обнимает Джека. — Не делай так больше.

— Дик, я не смог… она отвернулась от меня, ушла глубже… я не смог…

— Ты сделал всё, что мог, Джек. Не думай об этом.

Тело Скайлер лежит на земле. Ее грудь не вздымается от дыхания.

Раннее утро выдается мутным, облачным. Или так кажется Джеку, потому что он еще не ложился спать.

Он сидит на пожарной лестнице с большой чашкой крепкого кофе. Пьет его маленькими глотками и прислушивается к просыпающемуся городу. Где-то недалеко кричат подростки и сложно сказать, они радуются выходному дню или, наоборот, чем-то недовольны. Из ресторанчика за углом одуряюще пахнет, и Джек втягивает носом воздух, пытается распознать запах. Что-то острое, сильно переперченное.

Через окно на лестницу вылезает Ричард. Сонный, взъерошенный. Он не надел рубашку, так что на бледной коже выделяется уже побледневший след от ремня. Ричард ругается вполголоса из-за утренней прохлады и ныряет обратно в комнату. Достает кофту, натягивает ее и садится рядом с Джеком.

— Хочешь кофе? — предлагает Джек.

— Ой, нет, у тебя слишком сладкий. Ты вообще не ложился?

— Доделывал проект.

Джек скрывает зевок ладонью.

— Еще визитки, — уточняет Ричард.

— Брошюры.

— Вот видишь! Я же говорил, это так и работает. Делаешь одному, за ним приходит второй, третий. У тебя получается.

— Ага, а потом они идут ко мне как к шаману, и на сон времени остается очень мало!

Правда, Джек рад, что всё именно так. Ему нравится его жизнь. Он косится на окно:

— Кейт еще там?

— Ага, спит.

— Если она продолжит оставаться на ночь, мне лучше подыскать собственную квартирку.

— Только где-нибудь неподалеку.

— Конечно, иначе вы оба без меня пропадете!

Джек отпивает приторный кофе и думает о том, что отца выписывают из больницы, и надо бы съездить к ним с матерью. О том, что Генри уехал, но обещал вернуться с Коди через неделю-другую, когда закончит дела и уладит со школой. Интересно, Джек понравится племяннику? Может, он тоже будет любить лес так же, как сам Джек.

Только одна мысль так или иначе возвращается в голову Джека и наполняет его печалью.

Он не смог помочь Скайлер. Он не хотел, чтобы они умирала, только не так. Но она сама соскользнула в мир духов, в Нижний мир, когда поняла, что Джек намного сильнее нее. Она не ответила на его зов, она предпочла остаться. Ричард говорит, это ее решение. В такие моменты он тоже становится слегка печальным. Говорит, может, Скайлер просто не к кому было возвращаться.

Джеку кажется, что это он, как шаман, не смог кому-то помочь.

Как ни странно, успокаивают слова отца. В больнице, когда Джек остался с ним наедине, после рассказа о Скайлер, отец задумчиво сказал:

— Вы стали совсем взрослыми. Ричард может вести стаю и… может, мне пора прислушаться к нему. К новому пути. А тебе стоит прислушаться ко мне. У тебя еще будут неудачи, они неизбежны. Постарайся как шаман помочь тем, кому можешь. И не жалей о тех, кто этого не захотел. Пока жалеешь, многое упускаешь.

Джек думает, что он прав. Так что делает большой глоток кофе, но глаза всё равно слипаются. Снова зевая и уже не пытаясь этого скрыть, Джек кладет голову на плечо брата:

— Дик.

— Ммм?

— А мне татуировку сделаешь? Что-нибудь шаманское.